Уроки, Которые не Выучивают Никогда

— Тамура иль Райтер, — произнесла Ранд твердым, как отточенная сталь, голосом, в котором слышались такие же нотки. — Пария.

Тамура помахал рукой, не выказывая ни малейшего страха перед лицом чудовища:

— Привет.

— Мне следовало бы показать тебе кратчайший путь из моего города, но ты — все, что осталось от моей самой дорогой сестры. Что ты знаешь об Авгуриях, Аспект?

Тамура издал дружеский смешок и сложился пополам, скрестив ноги и опустился на задницу, как он часто делал, когда собирался рассказать какую-нибудь историю. Он помолчал несколько мгновений, а затем приступил к рассказу. Даже Сссеракис прислушивался к словам старика, я почувствовала сосредоточенность древнего ужаса.

— Война — опасное дело, и ничто так не опасно, как война между членами семьи. Они порочны и необузданны. Эонами обиды накапливались, накапливались и накапливались, и, наконец, разбили мир, как волны, набегающие на берег. Семьи лучше знают, как причинить боль друг другу. Братья и сестры, знающие свои слабости, эксплуатирующие их. Ужасное дело — война между членами семьи. С одной стороны, Ранд, сама жизнь, сила творить, давать рождение, видеть, как в мир приходит что-то новое. Творцы, прародители. Боги. — Тамура остановился и склонил голову перед чудовищем, стоявшим перед ним. Подняв глаза, он подмигнул мне. Я всегда удивлялась, как старику удавалось быть таким точным и красноречивым, когда он рассказывал историю, и в то же время таким отрывочным и загадочным в остальное время.

— С другой стороны, Джинны. Скала и камень, вода и небо — сила, способная создать тот самый мир, на котором мы стоим. Проекты, определяющие ход истории. Города, океаны, летающие горы — такие чудеса, которых мир никогда бы не увидел, если бы не бесконечное творчество. Изменяющие формы. Боги.

— Война, которая оставила шрамы на земле. Потому что, когда сталкиваются боги, больше всего страдают те, кто внизу. Пахты первыми приняли чью-то сторону, прося защиты у Ранд, но какой ценой? — Тамура замолчал и посмотрел на Мезулу. — Тебе лучше знать, какие перемены произошли с ними. Народ исказился, чтобы соответствовать новому образу. — Тамура покачал головой. — Так много истории утрачено. Старое всегда должно уступать место новому.

— Тарены бежали под землю, где, как они полагали, они будут в безопасности от конфликта наверху, но темнота никогда не бывает по-настоящему безопасной. — Тамура снова замолчал, взглянув в мою сторону. — Так ли это? Там, внизу, они вели свою собственную войну. Гарны сражались на обеих сторонах, брат против брата, и погибло множество их, но таков путь гарнов. Это было началом бесконечной войны, бушующего пожара, который продолжается даже сейчас. Возможно, гарнам суждено стереть себя с лица земли, или, возможно, они достаточно мудры, чтобы понимать, что другого выхода просто нет. Ни один мир не смог бы выдержать их численность, если бы они отказались от своей войны.

Под волнами, в океанах и на морях всего мира муры тоже сражались. Не на той или иной стороне, а против сил, высвобождаемых при столкновении богов. В конце концов, когда надзиратели заняты борьбой друг с другом, заключенные хотят сбежать.

Тамура повернулся, чтобы посмотреть на нас с Хардтом:

— И остаются земляне. Не желая участвовать в таких разрушениях, они бежали из городов, сделанных для них, оставив позади все, что построили Джинны. Они бежали в пустыни и джунгли, на равнины и льды, в горы и даже к морю. Земляне разбежались по всему миру и основали новые города. Они построили новые империи, не обращая внимания на войну, которая все еще бушевала вокруг них. Разрушенный муравейник восстанавливается более сильным, чем был.

Война сделала страдания всеобщим времяпрепровождением. Мужчины, женщины и дети всех цивилизаций жили в шаге от смерти. Всем расам нравится говорить о войне между Ранд и Джиннами как об отдельном событии, но это никогда не было так. Она продолжалась века. Тысячелетия. Она бушует до сих пор, Вечная Война. Но время притупляет все грани, какими бы острыми они ни были когда-то, и историю помнят лишь до тех пор, пока она актуальна. Но когда они сталкиваются… Битва между одной Ранд и одним Джинном может заставить содрогаться горы, рушиться города. Война же была настолько разрушительной, что даже луны нашли утешение в объятиях друг друга и плакали металлическими слезами.

Мезула пошевелилась.

— Но что насчет Авгурий, Аспект? Что ты знаешь? Что знала Райтер? Какие знания оставила тебе моя сестра?

Тамура взглянул в огромное безглазое лицо Ранд и ухмыльнулся:

— Все. Слишком много всего. Слишком много, чтобы удержать в голове. Слишком много, чтобы знать.

Я почувствовала на своем плече чью-то большую руку и взглянула на Хардта.

— Что это? Тамура — один из них? — спросил Хардт.

Я смогла только пожать плечами. Я повернулась к Сильве, но у нее не было ответов, ее внимание было приковано к Тамуре, сидящем перед возвышающейся фигурой Мезулы.

— Авгурии, Аспект. Скажи мне! — Некоторые угрозы исходят не из того, что сказано, а из того, как это сказано. Я часто нахожу эти угрозы еще более опасными.

— Мезула, — сказал Тамура с усмешкой. — Нетерпеливая. — Он хихикнул и поднял три пальца на правой руке. — Мать увидела правду задолго до тебя. Раньше любого из вас. Это путь взаимного уничтожения, которому нет конца. Но она также увидела в Аспектах то, чем они были, — начало. Начало чего-то нового. Чего мир никогда раньше не видел. — Тамура отвернулся от Ранд и улыбнулся мне. — Благодаря Аспектам родилась магия Источников. — Тогда я поняла, что история, которую он рассказывал, была предназначена для меня, а не для Мезулы.

— Авгурии были предсказанием матери. Пророчествами, если они вообще существуют. Конец войне. Настоящий конец, а не эта интермедия, в которой ты играешь.

— Конец? Смерть Джиннов. — Мезула повернула одну руку так, что ее глаз уставился на меня. — Три Авгурии. Что предсказала Райтер?

— Первая — слияние жизни и смерти. Монета, подброшенная вверх и падающая сразу двумя сторонами. Вторая — обновление. Превращение в нечто такое же, но другое. Третья — объединение ради цели. Две силы, действующие сообща ради достижения необычной цели. — Тамура опустил все три пальца и кивнул, скрестив руки на груди.

— Ты осмеливаешься насмехаться надо мной, Аспект? — спросила Мезула угрожающим голосом.

— Вовсе нет. Ты сама спросила. Я ответил. Не все ответы являются ожидаемыми или желаемыми, но все же они существуют.

— Она была почти мертва, — сказала Коби, все еще развалившаяся на троне. — Эта идиотка попала в эпицентр дугошторма. Она должна была быть мертва. Она выглядела мертвой. Затем она надела корону на голову, и огонь исцелил ее раны.

Тамура покачал головой:

— Молодые не знают значений слов. Джинны не могут исцелять, биомантия — царство Ранд. Джинны могут только обновлять.

— Обновление? — Еще одна рука Мезулы повернулась в мою сторону, ее взгляд сосредоточился на мне. Ранд отодвинулась от Тамуры, и безумный старый терреланец попятился с настороженным выражением на лице. Мезула скользнула к трону. — Уходите, все. Я хочу поговорить с Хранителем Источников наедине.

Глава 34

Я никогда раньше не была объектом пророчества. Я мало что понимала из того, что происходило, но собрала воедино достаточно фрагментов, чтобы понять, что все козыри у меня на руках. У меня было то, чего хотела Ранд, или, возможно, правильнее было бы сказать, я была тем, кого хотела Ранд. Это давало мне рычаг воздействия, ставку в игре, и я была полна решимости использовать это в своих интересах. Даже если мне придется блефовать, чтобы добиться победы.