Уроки любви и ненависти

– Маркус! Вернись немедленно, я оторву тебе голову!

Но Маркус жертвовать головой не собирался, а потому на впечатляющей скорости, лавируя с поразительной ловкостью между парами, спасался от матушкиного гнева. И я вместе с ним.

Мы пробежали зал, игральную комнату, где мне вслед раздался сдавленный писк моей матери, курительную комнату, где мой отец удивленно крякнул при моем появлении, комнату для отдыха, где какая-то парочка решила заняться непотребством, но при виде нас пыталась сделать вид, что это не то, о чем мы подумали, и, преодолев какой-то скучный коридор с огромными фамильными портретами, остановились, только вылетев в зимний сад.

Лишь здесь Норон изволил отпустить мою руку, и я согнулась пополам, тяжело дыша. Упала бы на землю, но мощенная гранитной плиткой дорожка не вызывала симпатии.

– Маркус… – просипела я, – если мать твоя тебя не убьет, это сделаю я.

– Почему? – миролюбиво поинтересовался парень.

Даже не запыхался нисколько!

Я резко выпрямилась, намереваясь наорать на него от души, но мое не слишком тренированное тело такой выверт не оценило, и меня немного повело. Вероятно, я бы даже упала на этот несчастный гранит, если бы Норон мягко не придержал меня за талию. Я посмотрела в его хитрющую морду и выдала глубокомысленное:

– Потому что.

– Понял, – хмыкнул Маркус. – Здесь были лавочки, тебе стоит присесть. Пойдем.

– Опять идти?! – вяло возмутилась я. – Брось меня здесь, я готова посидеть на дорожке.

– Ну еще чего, – не согласился Норон и…

ВЖУХ!

Подхватил меня на руки и понес куда-то вглубь сада. Я вяло дрыгнулась, больше из упрямства, конечно, а не от желания вырваться. Сил идти куда-либо не было: от бега на каблуках ноги отваливались.

Шли мы недалеко и недолго, но оказались на симпатичной лавочке под раскидистым вечноцветущим деревом чудница. Он цветет алыми цветками, чьи лепестки чуть светились, опадая. Получалось красиво, романтично и вообще…

И вообще, на кой демон он меня сюда приволок?

– Только не говори, что ты не просто так сюда бежал, сшибая все на своем пути, – спросила я, подозрительно прищурившись.

Маркус стоял ко мне боком, засунув руки в карманы, и, запрокинув голову, рассматривал цветочки на нижних ветках. Я сидела на лавочке, опершись руками о сиденье и рассматривая парня. Сейчас он меньше всего походил на того ледяного мага, с которым мы крушили магическую академию. Он стоял, молчал и, кажется, о чем-то думал.

Время шло, лепестки падали, мы молчали.

– Нам нужно поговорить, – наконец произнес Маркус и повернулся ко мне.

И мое только-только успокоившееся сердце почему-то снова понеслось вскачь.

– Нужно, – согласилась я.

– Ты ведь, наверное, догадываешься, что в конце концов мне придется наследовать корону? – негромко спросил Маркус.

Я лишь кивнула – это было очевидно. Император немолод, императрица немолода, детей нет. И фаворитки в этом не помогают, так что даже бастардов нет.

– И мои родители хотели бы, чтобы наследовал я уже состоявшимся мужчиной, с семьей и детьми.

– Почему? Сев на трон, ты бы смог заключить какой-нибудь политически выгодный брак.

– Да. Но политический брак не принес бы мне нужной опоры. Опоры в семье.

Я склонила голову набок. Интересная мысль, и она даже мне чем-то импонировала. Выбирая спутницу жизни самостоятельно и до трона, у Маркуса было больше возможностей. Девушка могла быть не так богата или не так родовита, или не с такими выгодными связями, но зато наверняка отвечала бы каким-то личным требованиям Норона. Позывам души, например.

– Звучит логично, – согласилась в ответ. – Только при чем тут я?

Маркус окинул меня каким-то странным взглядом и снова отвернулся к цветам.

– Последние три года я исправно посещал все балы, театры и прочие тематические вечера в надежде найти достойную девушку. Как ты понимаешь, девушек была прорва, наверняка многие из них весьма достойны. Но ни одна из них не могла отказать себе в удовольствии попробовать привлечь мое внимание разными… иногда очень оригинальными или вызывающими способами.

Я хмыкнула. Ну еще бы, чтобы заполучить в мужья будущего императора, можно расстегнуть что-нибудь посущественнее верхней пуговки платья.

– Все они считали своим долгом хоть как-то увлечь меня, – медленно проговорил Маркус и снова повернулся ко мне.

Посмотрел мне в глаза таким ясным и пугающе открытым взглядом, что мое сердце пропустило удар.

– Все, кроме тебя Эмбер.

Я хотела открыть рот, чтобы подтвердить, что я – да ни за что и никогда, и вообще, мне совсем неинтересно, вот ни капельки, но Маркус не дал вставить и слова и продолжил:

– Ты – единственная девушка во всей империи, кто не интересовалась мной. И до недавнего времени, если честно, ты была единственной девушкой в империи, которую мне искренне хотелось заморозить в красивую ледяную статую. Потому что от одного твоего присутствия рядом у меня перед глазами вспыхивали искры. Но стоило мне осознать тот простой факт, что ты в упор не видишь ни мой титул, ни мой кошелек, ни мои перспективы, я…

Маркус снова посмотрел на меня тем странным, искренним взглядом.

– …я понял, что ты – единственная, на кого стоит обратить внимания мне.

Ой, нет.

– Ты – девушка, которая в трудную минуту сможет поддержать меня, а в моменты всеобщей лести показать неприглядную истину.

Ой, мамочки.

– Ты – девушка, что не боится брать ответственность за совершаемые поступки. За себя и за чужих детей, кто оказался брошен короной.

Я вцепилась в сиденье скамейки с такой силой, что дерево под моими пальцами стало нагреваться от магии. Маркус шагнул ко мне вплотную и присел на одно колено. Наши глаза оказались на одном уровне, и я невольно облизала пересохшие губы.

– У меня до сих пор от одного твоего присутствия рядом перед глазами вспыхивают искры, – тихо проговорил он. – Я так хочу, чтобы ты стала моей, Эмбер. Выходи за меня.

Я растерянно смотрела в его серые глаза и с превеликим трудом укладывала все сказанные слова в голове, выстраивая в более-менее логическую цепочку.

– Этот дурацкий договор ты подстроил? – тихо спросила я. Почему-то мне показалось очень важным узнать это прямо сейчас! Лишь бы он не смотрел на меня так.