Уроки переносятся на завтра

Великан с грохотом поднялся со своего места, потому что стул каким-то нелепым образом приклеился к его штанам, а затем и отвалился так же нелепо. Со стороны могло показаться, что сейчас здесь начнётся веселуха. Впрочем, что там у бывшего зэка, да ещё подвыпившего, было на уме, никто тогда и не догадывался.

Пока Атилла приближался к сцене, саксофонист нервно колотил по кнопкам инструмента пальцами, кося глазами на плывущую к нему глыбу. Но переживал он совершенно напрасно.

– Уважаемый руководитель коллектива художественной самодеятельности, - откашлялся посетитель.
– Не могли бы вы внести некоторое разнообразие в ваш репертуар и спеть нам... Ну, хотя бы «Марсельезу»?

– Как вы сказали?
– не поверил музыкант.

– «Марсельезу», - терпеливо повторил Атилла.

– Это в принципе возможно, - начал приходить в себя саксофонист.
– Только я слов не помню.

– Так я вам напишу, - не растерялся Атилла.

Он действительно вытащил из карманчика пиджака ручку и молниеносно настрочил текст на клочке салфетки. Довольно-таки аккуратным почерком.

Отговорки кончились, и музыканты собрались в кружок на короткое производственное совещание.

– Значит, так. Играем в соль-мажоре. Мелодию помните?

Получив утвердительные кивки, он в самую последнюю секунду спохватился. Нет, не насчёт денег, как могут подумать некоторые.

– Товарищ!
– прокричал он в спину Атилле.
– А для кого?

– Для вашего гостя из Солнечного, - с готовностью подсказал Атилла.

– Из солнечного чего?
– не понял худрук.

– Просто из Солнечного.

– Ага, - сказал исполнитель, но только для того, чтобы побыстрее разделаться с этим странным заказом.

Если бы кто из присутствующих в зале был знаком со словами настоящей «Марсельезы», он бы к середине песни заподозрил неладное, но люди, собравшиеся в тот вечер под куполом ресторана «Железнодорожный», оказались, в некоторой степени, девственны в вопросах революционного искусства. Мелодию, однако, многие признали, поэтому удивленно завертели головами — не гуляет ли здесь кто из партийного начальства? Нет. Ничего похожего. Только торговцы с рынка и босяки.

Последний куплет, заканчивающийся словами «мы проклятья пошлём наркоманам, пусть забьют себе в задницу план», утонул в шквале аплодисментов.

Глава 4. Долгая дорога к дому

Все рестораны в городе закрывались по команде обкома Партии ровно в двадцать три ноль-ноль. Этим обстоятельством легко объяснялся тот факт, почему одновременно на улице оказывалось большое количество воинственно настроенных мужчин. Посудите сами: они все хотели куда-нибудь ехать и что-нибудь совершать. Многих даже тянуло на подвиги, но вместо этого они путались друг у друга под ногами.

– Ты чего здесь стоишь?
– докопался до Шныря незнакомый тип в полушубке, едва тот показался на крыльце вокзала.

– Какая тебе собачья разница?
– удивился уголовник.
– Закон, что ли, вышел, запрещающий стоять выпившему гражданину на свежем воздухе?

– А, так ты ещё и борзый!
– возмутился забияка, показательно сбрасывая с себя одежду.

Но не успел он сделать и шага навстречу противнику, как чья-то огромная волосатая рука намертво перекрыла ему дорогу.

– Одень, - ласково произнёс Атилла, протягивая обронённый полушубок.
– Простудишься. Я вот тоже, как ты, по молодости хорохорился, зимой без подштанников ходил, без шапки, а теперь, видишь?
– он показал на свой шрам.

– Ножом?
– участливо спросил парень.

– Нет, это осложнение после гриппа.

– А-а-а... Ну, я тогда пойду.

– Иди, конечно, - легко согласился Атилла.
– Деньги на такси есть?

– Есть!

На том они и расстались, и очень вовремя, потому что Атилле резко пришлось переключиться на Серегу с Толяном, которые выпали из кабака, как канарейки из родительского гнезда, потревоженного ястребами. Они сразу заелозили ногами по обледеневшему граниту парапета, отыскивая точку опоры. И нашли её в лице своего нового товарища.

Толян пребывал слегка не в духе, потому что у него сорвалась, как он выразился, «крупная рыба».

– Забудь! Она не пара тебе!
– доказывал Серега.

– Почему?

– Во-первых, она старше тебя лет на семьдесят.

– А во-вторых?

– Не всем женщинам нравятся общежития.

– Ерунда! Они любят военных.

– Тогда почему «рыба» сорвалась?

Этот никчемный бесконечный спор прервал Шнырь.

– Ну, студенты, - напомнил он.
– Куда ехать?

– В студгрдк, - отчеканил Серега.

– Ясно. Сейчас устроим.

Он рванулся к проезжей части, чтобы поймать таксомотор, однако на поверку дело оказалось не таким уж простым. Едва на горизонте показывалась пара горящих автомобильных глаз, как её тут же перехватывал кто-то более шустрый, догадавшийся устроить засаду выше «по течению». Достопочтенные граждане, ещё недавно пребывавшие в тепле и сытости, теперь были вынуждены скакать по улице в поисках транспорта, окончательно превратившись в дикую толпу. Облака крепчающего мороза дрожали в воздухе, готовясь заживо проглотить отчаявшихся неудачников.

Серега озарился идеей поехать на трамвае, но даже и эти непрестижные экипажи не предлагали своих услуг в виду позднего времени. Один из них, с потушенным светом салона, зародил, было, надежду на счастливый исход, но тут же её и убил, остановившись, не доезжая развилки метров двадцать. Из вагона грузно выбралась вожатая, одетая во всё пролетарское, и стала ковырять ломом рельсы, чтобы перевести стрелку.

– В депо, - констатировал обледеневший Серега.
– Здесь у них разворот.

– Хм, - откашлялся Атилла.
– Не опробовать ли мне одну старую теорию?

Ни слова больше не говоря, он двинулся в направлении героической женщины, боровшейся с непослушным железом. Обрывки состоявшегося между ними разговора долетали до наших друзей.

– Извините, что отрываю вас...

Далее неразборчиво.

– Ты чо, слепой? Не видишь табличку: «в депо»!

– Я дико извиняюсь...

Неразборчиво.

– Куда санитары в вашем дурдоме смотрят? Это тебе не частная лавочка.

– Мне кажется, мы могли бы...

Опять неразборчиво.

– Сколько?!