Уроки жизни

— В милицию? — ахнула Катя.

— В милицию тоже, — кивнул Костя. Он помолчал и заметил: — А про ребенка — это интересная мысль… Только выразила ты свое желание… как-то странно.

* * *

Ксюха думала, что ее выдумка удалась, и программный директор ее также похвалит, как и звукорежиссер. Еще бы — весь город слушал ее передачу!

Программный директор действительно пришел к ней.

— Догадываешься, Комиссарова, о чем я хочу с тобой поговорить?

— Наверное, о моем последнем эфире, — скромно заметила Ксюха.

— Верно. А что именно я хочу тебе сказать о последнем эфире, знаешь?

— Не знаю, но догадываюсь, — сияла Ксюха.

— Тогда поделись своими догадками. Может быть, мне не нужно будет лишних слов произносить.

— Вы хотите похвалить меня… — Ксюха даже зажмурилась от предвкушаемого удовольствия. — Нет! Вы хотите выписать мне премию!

Программный директор удивился:

— Что-о-о?!

— А что — нет? — растерялась Ксюха.

— Как тебе такое могло прийти в голову? — хмуро спросил начальник.

— Но Вадик сказал…

— Мне плевать на то, что сказал звукорежиссер. Ты сама, как я понимаю, еще не до конца осознала того, что натворила…

Начальство не успело подробно объяснить, что натворила Ксюха, потому что у нее зазвонил мобильник, и она быстро ответила в трубку:

— Да, Женя, я сейчас буду! Только выслушаю комплименты от начальства!

После этого Ксюха снова обратилась к программному директору:

— Я понимаю, Александр Иванович, что вы сейчас не в том эмоциональном состоянии, поэтому давайте, вы мне выскажете свои претензии с утра.

Но начальство было настроено решительно:

— Тебя здесь завтра уже не будет. Ты уволена.

Вот так результат передачи! Ксюха стала собирать свои вещи в рюкзачок. Прощай, любимая работа!

* * *

Озадаченная поведением Андрея и Алеши, Маша направилась домой. У самой калитки ее ждала Таисия. Маша сделала вид, будто не замечает ее, и попыталась пройти. Но Таисия окликнула:

— Маша, здравствуй!

— Здравствуйте, — вынуждена была ответить Маша.

— Маша, нам надо поговорить, — сказала Таисия. У Маши не было желания ни с кем говорить, а с Таисией особенно:

— Я думаю, говорить нам не о чем.

— Маша, я понимаю, ты очень зла на мою дочь. И я сочувствую тебе от всей души. Но пойми — Катя уже сама себя наказала… — Таисия замолчала.

— Интересно, как? — поинтересовалась Маша.

— Этим… — Таисия подбирала слово, — дурацким выступлением. Она же обрекла себя на всеобщее осуждение, на публичный позор!

— И вы предлагаете мне ее пожалеть? — изумилась Маша.

— Нет. Я понимаю, что жалости от тебя ждать нельзя. Но я хочу просто поговорить с тобой. Ведь я ее мать. И какое бы преступление не совершил мой ребенок, мое сердце всегда будет на его стороне.

Маша подумала и сказала:

— Хорошо, идемте в дом.

Ксюха встретилась с Женей в кафе и стала жаловаться ему на несправедливость.

— И знаешь, что обидно? — возмущалась она. — Я ведь пострадала за правду. Хотела вывести эту лживую Катьку на чистую воду, в итоге — ей как с гуся вода, а меня увольняют!

Женя уже разобрался в ситуации и был не согласен с Ксюхой:

— Увольнение, конечно, крайняя мера. Но мне кажется, Ксения, что ты в своей борьбе за справедливость несколько увлеклась.

Ксюха ждала от него не критики, а поддержки.

— Ты считаешь, что я была не права? — удивилась она.

— А ты считаешь правильным устраивать — даже лживому человеку — публичную казнь на весь город? — ответил вопросом на вопрос Женя.

— Ну ты и выразился — «казнь! Но Женя не преувеличивал:

— А что ты думаешь, как она себя сейчас чувствует? Вряд ли как гусь после воды. Скорее… как мышь после потопа.

Ксюха считала, что все сделала правильно:

— Она это заслужила!

Женя посмотрел внимательно на жену и спросил:

— Разве тебе это решать?

Ксюха задумалась. Ей не хотелось сознаваться, что она не права:

— Я старалась ради друзей, между прочим.

— И между прочим, выставила их отношения на публичное обозрение, — напомнил Женя. — Тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь рассказывал о наших с тобой ссорах всему городу?

Ксюха поняла, что сделала что-то не то.

— Так ты считаешь, что я перегнула палку? — растерянно спросила она.

— Вот именно! — подтвердил Женя.

— Увы, я не очень деликатный журналист. А теперь еще и неразумная жена, которая лишила семью стабильного заработка, — подвела печальный итог Ксюха.

Услышав слова о заработке, Женя встрепенулся:

— А вот по этому поводу у меня для тебя есть новость. Скоро я ухожу в рейс.

Ксюха обмерла:

— Как? Уже? Женя кивнул.

— Тебя — в рейс? Да я не верю! Тебя все время куда-то собираются отправить, а потом в последний момент передумывают.

— На этот раз все серьезно, — подтвердил Женя. — И надолго. Контракт на десять месяцев. Это очень важно для фирмы Буравина.

Ксюху не волновали интересы какой-то фирмы:

— А для тебя? А для нас?

— Ты же знаешь, Ксюха, как я привязан к «Верещагино». Кроме того, в новом рейсе меня повышают — теперь я буду стармехом.

— А я буду тобой гордиться, — подхватила Ксюха грустным голосом.

— А вот и Лешка! — сказал Женя.

Между столиками, направляясь к Ксюхе с Женькой, шел Алеша.

— Привет морякам и журналистам, — поздоровался он.

— Ой, только умоляю, ни слова о моих журналистских методах, — взмолилась Ксюха. — Я от мужа уже наслушалась критики!

Алеша только пожал плечами:

— Не понимаю, о чем ты.

— Ну что, показал ты новому другу достопримечательности нашего города? — поинтересовался Женя.

— Не обижайся, Женька, но я не мог вмешивать тебя в наш разговор, — объяснил Алеша.

— Ладно, мне некогда обижаться. Я хочу попрощаться.

— В рейс? — догадался Алексей. Женя грустно кивнул.