Уровень атаки

— Есть два объяснения случившегося, — сказал шеф, уже забыв о легкомысленном предложении стажера. — Либо атланты проморгали кого-то из своих сателлитов, либо действует их внутренняя оппозиция.

— Как это? — перебил Павел.

Мотор отозвался на поворот ключа мягким утробным рыком.

— Общественное устройство в других мирах так же неоднородно, как наше. У властей многих из них тоже есть оппозиция, — пояснил Филиппыч мимоходом и, возвращаясь к теме, повернулся к Потапову: — Вариант других ветвей исключаешь?

— Исключаю. Иначе они, наоборот, в рамках действия договора привлекли бы к отражению атаки всех остальных. Это же как минимум четвертый уровень угрозы.

— Логично. Но сателлиты… Как-то уж очень маловероятно. Не припомню, чтобы они дорастали до конкуренции со своей образующей ветвью.

— Я тоже. Но расы Ассамблеи теоретически допускают такую возможность. К тому же — полное генетическое сходство нападавшего… Если это действительно так, то атланты никогда не признаются, что проморгали кого-то из своих сателлитов. Союзнички их опустят ниже плинтуса.

— Так что же получается, — встрепенулся Филиппыч, — подкоп с самого начала велся не под Ассамблею, а под самих атлантов?

— Получается, что так. Плохо только то, что это «внутринациональные» разборки, а значит, привлекать Ассамблею они не позволят. Сегодня наверняка будет поставлен вопрос об отзыве прикомандированных к нам бойцов. А мы ведь не знаем, что еще есть в заначке у конкурентов.

— Что-то я не пойму, — проговорил Павел, выворачивая из переулков на Садовое. — Какая нам-то разница, что за власть будет в этой их Атлансии? Или что их место займет какой-то сателлит, тем более если он генетически схож? Да пусть хоть все разом перегрызутся!

Шеф помолчал секунду, разглядывая осенний город за окном джипа, потом произнес:

— Последняя большая разборка была с евреями. Гипербореи вычислили территорию влияния — западная Европа, время — 1933 год и сам фактор — численность расы в нашей реальности. Это была на редкость прямая зависимость — евреям не повезло. Атака третьего уровня была проведена безжалостно. Вторая мировая война оказалась всего лишь следствием, побочным эффектом воздействия — для ассамблейщиков главным было привести к власти подходящего подонка и инициировать политику холокоста. Ты, вероятно, в курсе, что это им с блеском удалось. В результате ветка, где Израиль становился доминирующим мировым государством, потеряла всякую вероятность реализации и доживает где-то в самом низу иерархии свои жалкие сотни лет до полной нуллификации. А у нас — сорок миллионов убитых. Вот так вот, Головин. Пусть перегрызутся, говоришь?

Павел сглотнул и не нашел, что ответить. Да и дорожная обстановка при выезде на Олимпийский проспект не способствовала активной беседе.

— Ладно, — сказал шеф. — К делу. В итоге мы имеем оборванную ниточку депутата и нелокализованную угрозу атлантам, которые начинают нервничать. Чем эти нервы аукнутся Земле, не вполне ясно. Выбранный их противниками фактор влияния неизвестен, ясно только, что Ассамблея им пока мешает. К ликвидации ее представительства на Земле или внесению раскола между участниками приложены серьезные усилия… Я что-нибудь упустил? — Шеф покосился на Филиппыча.

— Да. Ты забыл спросить: «Что делать?» — подсказал тот.

— Пожалуйста: что будем делать?

— В первую очередь разберемся с той кашей, которую сами заварили.

Шеф усмехнулся.

— А что — каша? Каша-то как раз почти удалась. Провокация сработала замечательно, и если бы не кое-какие технические неполадки…

— Вот именно — почти. Только гиперборей и ящер больше за ним присматривать не смогут, — Филиппыч кивнул в сторону Павла.

— Что значит присматривать… — начал было тот и осекся, пораженный догадкой. Хорошо, что пробка на проспекте двигалась так медленно, несколько секунд Павел почти не контролировал движение автомобиля.

— Ну вот, сообразил… — недовольно протянул шеф. — Любишь ты все усложнять, Семен.

— Я люблю, чтобы все по-человечески. Хотя бы под конец.

— Подождите-ка… — новая картина вдруг сложилась у Павла в голове с пронзительной четкостью.

Ящер: «Отдай его людям, они такого ищут…»

Щедрое предложение: «Работа нужна?.. Пять тысяч, и не спрашивай чего…»

Перепуганный депутат: «Настоящий волкодав… Фабричные ему деньги, тачку…»

Господин Максенций: «Учитывая вашу оперативную хватку…»

— Значит, провокация… — Слова у Павла как-то вдруг кончились. Так его еще ни разу не кидали. Даже родная страна.

— Извини, — проговорил шеф. — Семен с самого начала был против использования слепой марионетки, но я настоял на таком варианте. Ты вправе обижаться. Все доставленные неприятности мы компенсируем…

Да, родная страна его еще так не кидала. Но страна и не играла по таким ставкам, с тех пор как имперские амбиции как-то разом канули в Лету, уступив место заботам о прибавочной стоимости. И стране своей Павел Головин по-прежнему был не нужен, как будто не осталось для него в ней достойного дела. А если бы и нашлось таковое… Одна-единственная схватка с атлантом, пожалуй, стоила целого разведрейда в горы. И то ли еще будет?

— …Машину можешь оставить — документы на нее чистые. Месячную зарплату получишь в бухгалтерии… Квартирку, правда, запалили, но ничего, и ее подчистим. Только карту из телефона верни. Там информация, которая все равно тебе не пригодится. И до фабрики подкинь напоследок, если нетрудно, а то мы, видишь, без машины остались…

Эти профи уже списали его со счетов как лоха, неспособного понять и оценить красивую оперативную комбинацию. Как ударившегося в обиду дешевого фраера…

— Я против того, чтобы прерывать операцию, — сказал Павел, и шеф замолк на полуслове. — Вариант депутата еще не отработан до конца. Резидент теперь наверняка запаникует, потому что не знает, о чем Павлюк успел проговориться.

Молчание было недолгим. Филиппыч вздохнул в своей манере и произнес в сторону:

— На редкость удачная провокация. Просто на редкость. Даже Максенций поверил…

Шеф кинул на него хмурый взгляд.

— А кто про ящера с гипербореем вспоминал?

— Так это… — Пронин потупился.

— Если уж вы меня так подставили, — заявил Павел, — то в покое меня все равно не оставят.

— О! — Филиппыч поднял указательный перст к потолку.

Шеф кашлянул, как показалось, смущенно.

— Ну, и… твои предложения?

— По-моему, очевидно. Нужно постараться не испортить то, что уже достигнуто, и ждать результатов. Может быть, организовать маленькую утечку о сегодняшнем инциденте вместе со вчерашними «моими» подвигами, это взволнует кого угодно.

— Примерно так мы это себе и представляли, — сообщил Филиппыч, — другого способа поднять со дна стукача я не вижу.

— Так, — шеф наморщил лоб. — Без бойцов будет трудно, но, если привлечь Мишу, появится хотя бы видимость прикрытия. Кроме того… поскребем по сусекам, соберем что-то из спецсредств… Да и сам ты не смирный ягненок на заклании. Ладно, попробуем продержаться, сдается мне, что надолго ситуация не затянется… Только вот здесь на Сущевку повернуть не забудь!