Усеченный куб

– Сестра J мне нравится больше, – сказал он, накрывая ее сверху платьем. – Мэй, ты скоро замерзнешь, пойдем домой.

– Мэй, – пропела она. – Как мне нравится мое имя. А ведь только ты его помнишь и Лиз, больше никто меня так не называет. Даже Мег К.

– Вольнослужащая К, – поправил он ее.

– Теперь просто Мег К она, теперь ее называют только по имени. Интересно, правда? Надо умереть, чтобы твое имя вспомнили, как думаешь?

– Я часто думаю об этом, – ответил инженер J. – И еще о другом.

– Ты про тот дневник с Каткьюба, который нам дал Рич? Кстати, не знаешь, где он? – Мэй J заметила тревогу в его глазах. – Нет, он же не стал, как Мег топиться в нашем озере?

– Нет, он жив.

– Слава всем богам, даже нашим, – выдохнула Мэй. – Мне хватило обмывать ее на столе, как вспомню, опять дурно становится. Когда это кто-то другой, мне все равно, но сначала их сын, потом она. Роб, мне кажется я начинаю сходить с ума!

– И я, – он встал и поднял ее. – Одевайся, скоро вернется Лиз из школы.

– Она все знает, – спокойно ответила Мэй. – Она уже большая и все понимает. Я вот все думаю… Нет, не буду об этом говорить. А где Рич?

– Он на острове, – Роб показал на еле заметную точку на гранитной скале.

– Правда? – Мэй пригляделась и кивнула, что видит. – Но лодка здесь, он что, решил вплавь?

– Да, он решил вплавь.

– Но там же водоворот, как он в него не попал? – удивилась Мэй.

– А он в него попал, но сумел выбраться. Если вернется, потом расскажет. Ему надо побыть одному, подальше от всех, сама понимаешь.

– Не понимаю и не хочу понимать! – Мэй встала и быстро оделась. – Я никогда не захочу этого понять. Если погибнешь ты и Лиз, то я сразу же покончу с собой, ни секунды не буду колебаться, я знаю, как надо это делать. Бедняжка Мег, она так мучилась, если бы она меня спросила, я бы ей подсказала, как проще это сделать.

– И попала бы под суд божий, – он нервно дернул головой. – Ты же знаешь, он теперь на земле.

– Я знаю все! – гневно крикнула она. – Но я никогда не признаю его, никогда!

– Не кричи, могут услышать, – заволновался инженер J, он огляделся, ища в сумерках бегущую тень, но все вокруг было спокойно.

– Здесь никого нет, только Рич, а он со мной согласен, – спокойно сказала Мэй, выпустив накопленную злость, она снова стала красивой, но глаза ее были тусклыми от грусти, теряя природную голубизну, размываясь в сумерках серым льдом.

Солнце скрылось за горизонт, оставив над землей медленно исчезавшую под тяжестью темно-синего неба красную полоску. Мэй и Роб смотрели на гранитный остров, полностью скрывшийся в темноте позднего вечера. Раздался душераздирающий крик ночной птицы, встрепенувшейся от невидимой силы, шумно задвигался лес, под натиском усиливающегося ветра.

– Холодно, – проговорил Роб, крепко сжав руку жены. – Пора домой, Лиз уже заждалась нас.

– Знаешь, – Мэй говорила медленно, протягивая каждый слог. – Я в последнее время вспоминаю, как Лиз болела первые годы, помнишь?

Он кивнул, сильнее сжав ее руку, чтобы она успокоилась, но Мэй не поняла его, сильнее волнуясь, голос ее задрожал.

– Я тогда так боялась, что у нас будет так же, как у них, помнишь? Нам тогда святой отец все твердил, что это за грехи наши, что нам надо быть верными богу, тогда он смилостивится.

– Я помню это, – тихо произнес Роб. – Хорошо, что все прошло.

– Да-да, я тоже так думаю, я не об этом хотела сказать, – заторопилась Мэй, боясь, что озарившая ее голову мысль вот-вот исчезнет, как это бывало уже не раз. Она давно заметила за собой, что не может долго ни о чем думать, будто бы в голове стоял какой-то блок, заговор. – Я же проводила вскрытие сына Мег и Рича, помнишь, что говорит святой отец – бог решает, достоин ли каждый из нас жизни, помнишь?

– Это решает не бог, – покачал головой Роб и осекся, он проговорился. Быстро оглянувшись, он прошептал: – Наши предки создали этот аппарат, не бог.

– Ты видел этот аппарат? – удивилась Мэй.

– Да, видел. Я его сегодня чинил, – сказал Роб и больно сжал ее руку. – Пойдем домой.

– Подожди, я не сказала главное, – она собралась с духом. – Только не говори это Ричу. У их сына лопнули сосуды в мозге, такое ощущение, что кровь внутри него вскипела, понимаешь? Они убили его, убили!

Роб прижал ладонь к ее губам, она замолчала.

– Ты кому-нибудь говорила об этом?

– Нет, только тебе, – прошептала Мэй. – Я весь день об этом думала, я много дней думала, а сейчас, когда ты рядом, поняла. Ты же знаешь, я всегда лучше понимаю, когда ты рядом.

Она улыбнулась и поцеловала его, взяв мужа за руку, она повела его домой. Они шли через поле сквозь высокую сочную траву, распугивая мелких ночных жителей, торопливо отбегавших в сторону, щекоча их ноги густой короткой шерсткой. Их дом стоял в отдалении от жилого квартала, ближе всех к озеру. Вот уже виднелись горящие окошки небольшого деревянного сруба, такого же, как и все остальные на планете, у всех все было одинаковым. На пороге стояла тонкая фигура девушки, она завидела приближающиеся тени и замахала им.

– Хорошо, что Рич решил пожить у нас, – сказала Мэй.

– Да, так будет лучше. Ты слышала, капитана D так и не освободили.

– Правда? – неожиданно громко спросила Мэй. – Но за что?

– Я не знаю, среди наших ходит слух, что его хотят судить.

– Это все из-за этой бедной девочки, – уверенно сказала Мэй. – Бедная, ее засунули в аквариум, как какого-то жука! Мне девчонки рассказывали, ей не разрешают даже выйти на улицу.

– Ей нельзя на улицу, она не сможет дышать в нашей атмосфере, – объяснил Роб.

– Почему? – недоуменно воскликнула Мэй. – Разве она не человек, такой же, как мы?

– Да, она с другой планеты. Ты же слышала, что ее называют богом, ну или посланником бога?

– Да, я слышала. Хотелось бы мне увидеть лицо нашего святого отца, – ехидно рассмеялась Мэй.

– Мне тоже, – шепнул Роб и посмотрел на вышедшую на чернеющее небо луну. Мэй оглянулась, ища последние лучи заката. – Богиня Луна забирает день в свое лоно.

– Чтобы богиня Солнце вновь родила его утром, – прошептала Мэй. – Я и забыла об этом мифе, никогда не понимала его, как у них может быть одно лоно?