Ушедший мир

Джо положил шахматную доску на комод.

– Я вчера встречался с Мейером, Карлосом и Сэмми Репой.

Дион поудобнее устроился на подушке.

– Встречался с ними?

– Да.

– И как все прошло?

– Я еще жив.

Дион фыркнул:

– Не могли же они тебя пришить.

– На самом деле, – сказал Джо, присаживаясь на край кровати, – погребальный комитет был в сборе. И я добрый час провел с ним на яхте.

– Так ты встречался с ними на яхте? Ты что, спятил?

– У меня не было выбора. Когда Комиссия приказывает явиться, лучше явиться. Если бы я не пришел, они бы уже прикончили всех нас.

– Прорвавшись через такую охрану? Очень сомневаюсь.

– Это охрана Батисты. Батиста берет деньги у меня, но Батиста берет деньги и у Мейера. Это значит, что, если ему придется выбирать между нами, он предпочтет того, кто в данный момент платит больше, а там пусть Бог рассудит. Никому и не придется прорываться через охрану. Нас перебьет сама охрана.

Дион снова поерзал на постели, вытащил из пепельницы половинку сигары и заново зажег.

– Значит, ты был на совещании.

– И Рико Диджакомо был.

Дион поднял глаза поверх клуба сигарного дыма, когда сигара наконец разгорелась и табак затрещал.

– Подозреваю, он был несколько раздосадован из-за брата.

– Мягко сказано. Он пришел туда, чтобы снять мне голову с плеч.

– Как же тебе удалось ее сохранить?

– Пообещал им твою.

Дион снова заерзал на постели, и Джо понял, что он пытается заглянуть в пакет.

– Ты пообещал им мою?

Джо кивнул.

– Джо, почему ты так поступил?

– Иначе мне было бы не уйти с той яхты.

– Джо, что в этом пакете?

– Мне ясно дали понять, что покушение на тебя Рико спланировал и провел не по своей инициативе. Оно было санкционировано.

Дион сидел, обдумывая его слова, глаза у него сделались маленькими, взгляд отстраненный, лицо бледное. Он продолжал раскуривать сигару, но Джо сомневался, что он сознает это. Прошло минут пять, прежде чем Дион заговорил:

– Я знаю, что последние пару лет моя территория приносит не так много доходов. Знаю, что слишком много играю на бегах, но… – Он снова умолк, несколько раз пыхнул сигарой, чтобы она не погасла. – Они не объяснили, за что меня решили убрать?

– Нет. У меня есть несколько версий.

Джо сунул руку в пакет и вытащил коробку от Чинетти. Поставил ее на колени Диону, глядя, как последняя краска сбегает с лица его друга.

– Что это? – спросил Дион.

Джо хмыкнул.

– Что это? – снова спросил Дион. – Это из кондитерской Чинетти?

Джо открыл чемоданчик доктора Блейка и вынул шприц с морфином. Хватило бы на стадо жирафов. Он постучал им о ладонь, рассматривая старого друга.

– Коробка грязная, – сказал Дион. – Вся в кровище.

– Грязная, – согласился Джо. – Что у них на тебя есть?

– Послушай, я не знаю, что ты…

– Что у них есть? – Джо постукал шприцем по груди Диона.

– Слушай, Джо, я понимаю, на что все это похоже.

– Потому что это оно и есть.

– Но иногда все бывает не тем, чем кажется.

Джо постучал шприцем по ноге Диона. Тук-тук-тук.

– Но в большинстве случаев оказывается именно тем.

– Джо, мы же братья. Ты ведь не собираешься…

Джо приставил иглу к горлу Диона. Казалось, он даже рукой не взмахнул – в один миг шприц постукивал по лодыжке Диона, а в следующий – уже был прижат к артерии слева от адамова яблока.

– Ты уже предавал меня раньше. Из-за этого я провел три года в тюрьме. И не просто в тюрьме – в Чарлстауне. И все-таки я остался рядом с тобой. Во второй раз мне предложили выбор, и девять моих парней погибли, потому что я решил не выдавать тебя. Помнишь Сэла? Помнишь Левшу, Арназа и Кенвуда? Эспозито и Пароне? Все они мертвы, потому что в тридцать третьем я не выдал тебя Мазо Пескаторе. – Он провел иглой шприца вниз по горлу Диона, затем вверх по другой стороне от кадыка. – И вот теперь снова пришло время делать выбор. Только теперь, Ди, у меня сын. – Он ввел шприц под кожу, нажал на поршень и продолжал ровным тоном: – Почему бы тебе не рассказать мне, на чем тебя прищучили федералы?

Дион оставил попытки уследить за иглой и посмотрел Джо в лицо.

– Да на чем они обычно прищучивают таких, как мы? Улики. Они прослушивали телефон, когда я приказывал продырявить коленку тому говнюку в Пайнлласе в прошлом году. У них есть мои фотографии сорок первого года. Мы разгружали присланный тобой из Гаваны груз.

– Ты поехал на разгрузку? У тебя что, с головой не в порядке?

– Я поступил неосмотрительно. Я повел себя как идиот.

Джо с трудом удержался, чтобы не всадить ему иглу прямо в глаз.

– Кто вышел с тобой на связь?

– Сотрудник Анслингера.

Федеральное бюро по борьбе с наркотиками под руководством неистового Гарри Анслингера было единственным правительственным органом, способным отличить шляпу от собственной задницы. И давно уже возникло подозрение, что именно Анслингер завел себе осведомителя в их кругах.

– Я бы никогда не выдал им тебя, – сказал Дион.

– Правда?

– Правда. Ты же знаешь.

– Разве?

Джо протянул руку и вывалил Диону на колени испорченный торт.

– Какого черта ты творишь?

– Тсс. – Джо вынул конверт, который накануне нашел под тортом. Бросил его на кровать, и конверт ударил Диона в подбородок. – Открой.

Пальцы у Диона дрожали, когда он открывал конверт. Он вытащил пачку банкнот – две тысячи сотками – и клочок бумаги под ними. Развернул его и закрыл глаза.

– Покажи мне, Ди. Покажи мне имя, которое там написано.

– Если бы они спросили, это не значит, что я бы сказал им. Я много раз не говорил.

– Покажи мне имя. Покажи мне, кто их следующая добыча.

Дион развернул к нему бумажку.

Коглин.

– Я бы ни за что…

– Сколько еще раз, по-твоему, я могу верить в ложь? Сколько еще, по-твоему, будут продолжаться эти пляски? Ты все время твердишь, что не стал бы делать того, никогда бы не сделал сего, не смог бы сделать еще чего-то. Ладно, хорошо, я согласен. Ты человек принципиальный, который лишь прикидывается человеком без чести и совести. Я же болван, который лишился всего – дома, положения, могу лишиться еще и жизни – ради спасения крысы.