Усиливая Боль/Советчики

В Эстонии предложили обложить налогом проституток.

Полиция задержала в Москве 1200 нелегалов.

Глава «Аль-Каеды» обозвал уродом лидера «Хизбаллы».

Египетские исламисты призывают к новым многомиллионным маршам

Мир кипит, бурлит, впадает в истерику от сложности мотиваций тех, кто в нем живет. А Катя неторопливо отпивает из чашки горячий кофе. Она убеждает себя, что сейчас она, по крайней мере, не усложняет себе жизнь какими-либо отношениями, и это тоже можно считать преимуществом ее положения, хотя и временным. Ведь, вздыхает она, рано или поздно опять начнется вся эта возня – отношения, секс, взаимный контроль, недоверие…

Катя подумывает сходить в кино, прикидывает, кого бы из еще доступных знакомых взять с собой, потому что одной ей в кино всегда скучно. Изучает репертуар на сайте «Мираж Синема». Заинтересовывается названием «Иллюзия обмана», которое выглядит вполне себе псевдоинтеллектуально, в ее вкусе. Читает описание. Сомневается. Откладывает вопрос на потом. Задумывается о том, что кино пошло все скучнее и однообразнее. Включает музыку. Подкалывает в ходе беседы настойчиво болтающего с ней паренька – аккуратно, без лишней наглости, чтобы раззадорить. Ощущает прилив азарта, подъем интереса к персоне, единственным достоверным источником знаний о которой, по сути, являются буквы слов, которые предстают перед ней всякий раз, когда появляется уведомление о новом сообщении. Обманом может быть все – анкетные данные, фотография и прочее, но вот то, что говорит человек – неважно, правда это или ложь – становится отображением его сущности, хочет он того или нет. Даже если образ, создаваемый им, не имеет ничего общего с реальным, он открывает одну из своих сущностей. Ну, а так как у большинства обычных людей их – одна, максимум – две, то все обманы обычно недорого стоят в плане создания впечатления. По крайней мере, Кате кажется, что она уже распознает большую часть типичных обманов любителей знакомиться в интернете.

Катя с сожалением замечает, что последний интересный парень – темноволосый хулиган Саша, почему-то ушел со связи, хотя обещал, что напишет этим вечером и просил скинуть номер. Номер телефона Катя не дает принципиально, до момента понимания того, что с человеком в реальной жизни вообще можно иметь дело. Она готова утрудить себя постановкой надоедливой персоны в «черный список» месседжера, но не желает менять номер из-за какого-нибудь идиота, считающего, что его резко вспыхнувшая любовь сможет сломать все границы, в том числе – полнейшее отвращение к нему жертвы любви.

Катя в очередной раз отводит немного уставшие глаза от монитора, на котором, помимо всего прочего, отображается индикация написания собеседником ответа. Закрывает глаза и делает гимнастику для глазных яблок – вращает их по часовой и против часовой стрелки, водит вверх и вниз. Открывает и озирается вокруг. Ей определенно нравится то, что получилось из этой квартиры. Она досталась ей в наследство от жившей всю жизнь здесь двоюродной бабушки – как ни печально, но именно в момент, когда Катя задумалась об ипотеке, бабушка скончалась. С того момента у Кати не осталось в городе ни одного родственника, зато в ее собственности, согласно завещания, осталась двухкомнатная квартира, отделанная в лучших советских традициях. Катя сделала из нее современное жилище, с навесными потолками, качественным паркетом, строгого рисунка виниловыми обоями, стеклопакетами и мебелью из «икеа» - обошлось это ей в солидную сумму, но результат ее радует практически ежедневно. Она думает о том, обращала бы она внимание на великолепие ее хором, будь она здесь не одна. Хотя бы с котом, которого нет. Впрочем, она не хотела бы идти на компромисс в виде кота. Тем более, что у нее все равно никогда нет под рукой валерьянки. Хотя, есть «ново-пассит», который она активно пила в один из недавних периодов жизни.

«Знаешь, а давай тогда уж встретимся, что ли – иначе мои утверждения выглядят голословными»

Светловолосый паренек немного косноязычен, но это не так уж страшно, думает Катя. Она отвечает, что ей надо подумать и просит предложить конкретные варианты свидания. Разумеется, чтобы удивить ее оригинальностью.

Пока собеседник нервно изобретает нечто невообразимо увлекательное, варианты чего Катя уже видит прямо перед собой, на мониторе прокручивается новостная лента «вконтакте». Катя натыкается на длинную статью из группы, на которую она давно подписана и в которой публикуют обычно всякие жуткие вещи – убийства, глупые смерти, уродства. Читая текст, Катя понемногу ощущает, как ее глаза округляются сами собой – то ли от любопытства, то ли от шока. В статье рассказывается о мужчине – водителе «газели» из Тверской области, который разделался со своей женой весьма оригинальным способом – услышав заявление об уходе благоверной к местному бизнесмену Ахмеду, от которого она уже беременна, он немного расстроился и решил откорректировать планы своей любимой. Сделал он это, как следует ее отмолотив, отрезав несколько пальцев бокорезами и зашив металлической нитью влагалище жены. После этого он вспомнил о том, что у него в запаснике есть соляная кислота, и плеснул самую малость в нижнюю часть живота женщины. Потом разнервничался и вызвал скорую, которая уже не успела ничем помочь. Катя машинально перематывает новостную ленту дальше. У нее странное чувство после прочтения этой статьи. С одной стороны, ей противно даже представлять, как этот человек мог так поступить с той, кого любил. С другой, ее посещает легкое возбуждение от мысли о том, какая интрига таилась в жизни этой женщины – для уровня областных деревень регулярные измены мужу с местным предпринимателем, вероятно, были верхом авантюризма. Катя криво усмехается. Отпивает немного остывший кофе. Пытается наслаждаться вкусом, но ей хочется выплюнуть выпитое. Собеседник пишет что-то несвязное, потом просто предлагает сходить в театр – видимо, ему кто-то это посоветовал, как оригинальный способ ухаживания. Катя с усмешкой думает о том, как наивны люди, считающие, что в нынешнее время приглашение не в бар, не на прогулку и даже не в кино, а в целый театр так сильно контрастирует с циничной жестокостью окружающего мира, что у девушки, приглашенной в театр, от романтизма ее ухажера должны мигом намокнуть трусики. Снисходительно принимает приглашение, обещает сообщить, в какой день будет готова, завтра.

Катя замечает, что, как ни странно, ей сейчас больше хотелось бы получить какое-нибудь примитивное приглашение встретиться, погулять, выпить – гораздо больше, чем элегантное приглашение на культурное мероприятие. Сейчас ей хотелось бы увидеть рядом с собой волевого мужчину с легким сарказмом в речи, немного грубоватого, но знающего толк в подаче нежности. Ей не хочется иметь дело с типичным офисным псевдоинтеллектуалом ее же пошиба. Ей хочется живого общения. Новых впечатлений. Секса. Хоть чего-нибудь из этого.

Она успела отвыкнуть от постоянства личных отношений. Последнее ее расставание произошло почти погода назад. Она была вынуждена просто выгнать того парня из своей жизни. Какое-то время она жутко мучила себя сомнениями в том, что это расставание того стоило. Долго пила по вечерам «уайт хорс», красное вино или просто шампанское, пытаясь стереть тот кусок эмоциональной памяти, наличие которого заставляло ее ощущать вину и удушье и плакать по ночам. В какой-то момент даже попросила одного приятеля достать кокаина, потому что знала, что тот знаком с какими-то барыгами. Попробовала. Ей очень даже понравилось, вот только приятель, употреблявший вместе с ней, попытался тогда развести ее на секс, вследствие чего был вытурен из ее квартиры. Настроение он ей тогда испортил, но не сильно.

Дальнейшая ее личная жизнь складывалась как-то странно. Ей не хотелось заниматься сексом с кем ни попадя, но и теплых, длительных отношений ни с кем не складывалось. Она дважды, пообщавшись чуть меньше месяца с новым ухажером, ложилась с ним в постель, но в обоих случаях оказывалось, что этот человек ей совершено не подходил, и ей было противно дальнейшее с ним общение. Не то, чтобы те оба парня были импотентами или извращенцами – просто с ними совершенно ничего не сложилось, и Катя старательно ретушировала в памяти воспоминания о том, как она с удовольствием – на тот момент – отдавалась кому-то без любви и вообще без каких-либо стойких чувств к этому человеку.

Девушка аккуратно проводит пальцем по животу, спускается к лобку и немного натягивает кожу, ощущая под пальцами ворсистость бритого неделю назад и уже немного отросшего волосяного покрова. Отпускает. Ощущает экстатический прилив и тут же теряет его. Треплет за волосы парня, голова которого опущена к ее промежности. Треплет агрессивно, не без раздражения.

Парень мертвецки пьян, но считает своим долгом сделать девушке приятно. Очень старательно, со всей присущей ему самоотдачей он делает кунилингус, но выходит у него довольно посредственно. Иногда он теряет языком клитор, начинает рыскать среди половых губ, ловит соленый специфический вкус смазки, истекающей из влагалища девушки, но ее это раздражает, и она только и ждет того, чтобы он вернулся к набухшему и, кажется, почти готовому дать сигнал к проведению через все тело девушки оргазма клитору.

Парень держит неплохой темп, но безнадежно промахивается. Девушка внутренне возмущается тому факту, что многие мужчины считают достаточным чуть ли не коснуться клитора для того, чтобы девушке стало божественно приятно, и она кончила. Она прикидывает, что, если бы она делала пареньку минет в таком же стиле, то кончил бы он примерно к Новому году или к следующему Дню рождения.

Тем не менее, даже случайные удачные маневры парня приводят к результату, и девушка ощущает, как волна оргазма накрывает ее, и он умудряется поймать этот момент и вгрызается языком в ее клитор. Она хватает его за голову руками, сжимает ноги крепче, зажимая его лицо, не считаясь с тем, насколько это должно быть болезненно. Парень же не обращает внимания на дискомфорт, он полон экзальтированной гордости за свой подвиг и продолжает уже медленно, основательно прижимать вялый язык к влагалищу девушки. Спустя несколько секунд он ощущает легкую резь в горле. Его ощущения размыты и неестественны. Влагалищные соки поступают ему в рот, но там и без того уже влажно. Его член, как ему кажется, готов извергнуться без единого прикосновения. Резь в горле усиливается. Парень захлебывается теплой жидкостью, ощущает, что нечем дышать, ощущает странное давление где-то в бронхах. Ощущает онемение, начинает судорожно трясти головой, но ноги девушки его не отпускают, а ее руки уже давно оторвались от его кудрявой черной шевелюры, и левая безвольно лежит на кровати со сжатым кулаком, а в ладони правой сжат солидного вида хлебный нож с отверстиями и крупно зазубренным лезвием.

Парень недолго конвульсирует, пытается кричать, но ярко-красный, свежий теплый поток заливает его попытки, как и ковер, на котором он расположился и постель, на которой все еще лежит откинувшая лицо в сторону в экстазе девушка. Когда поток ослабляется, парень замирает, и девушка разжимает ноги, щедро залитые кровью.

Она с усмешкой замечает, что картинка на ее теле ниже пояса смахивает на первые месячные у девочки из глухой деревни, где нет прокладок и даже пеленок.