Ускользающие тени

– Отлично! – вслух сказала Сидония. – Черт бы побрал этих людишек!

Она с гримасой недовольства прочитала постскриптум письма Сары, думая о том, что со временем почти ничего не изменилось.

«Сегодняшний разговор ничего не дал, ибо мы были так близко от твоей тезки и ее госпожи (леди Сьюзен Стюарт и принцессы Августы), что нам не удалось ничего сказать. Они следили за нами, как кошка за мышью, тем не менее, приторно-сладко улыбаясь. Письмо отправляю тебе с посыльным, на моей кобыле – той самой, по кличке Герцогиня. Умоляю тебя никому не показывать это письмо и поскорее сжечь его, ибо в нем говорится о том, чего не следует знать посторонним. Прощай, дорогая Сью. Твоя С. Лсннокс.

P.S. Передай изъявления любви от меня (если так можно выразиться) лорду и леди Илчестер, а также привет всем прочим. Упроси лорда Илчестера незамедлительно отправить назад мою лошадь, если только он сам этого не захочет, ибо я должна появиться на верховой прогулке в Ричмонд-Парке. От этого многое зависит.

P.P.S. Я побывала там в четверг, но ничего так и не было сказано – мне бы не хотелось гарцевать попусту еще раз, я готова была прямо так и сказать ему».

«Странно, – подумала Сидония, откладывая книгу в сторону. – Почему она хотела, чтобы лошадь быстрее отослали обратно? И что она подразумевала под словами „от этого многое зависит“?»

Подумав о том, что ответ на эти вопросы неизвестен ни одному человеку в мире, она продолжала читать.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Стояло славное теплое и золотое лето, лето, во время которого один король влюбился в правнучку другого короля и теперь видел все совершенно в другом свете. Красота этих сияющих дней была особенно заметна по утрам, когда солнце, выходя из вод розового пруда, в котором рождалось, стремительно поднималось в небеса, преображая все вокруг прикосновением своих лучей. Цветы с улыбками открывались навстречу его теплу, деревья отбрасывали изумрудную прохладную тень, и каждая пичуга в лесу напрягала крошечную грудку в ликующей песне.

В это утро теплый ливень помешал солнцу, закрывая его время от времени тонкими, полупрозрачными облаками, так что блестящие, как цветы подсолнуха, клочки неба появлялись и исчезали, а потом вновь появлялись в сияющей вышине. Еще раньше утром над холмами навис туман, окутывая их перламутровой дымкой. А потом, когда наконец солнце склонилось к горизонту и наступил вечер, поверхность рек и ручьев стала напоминать стекло, которое тревожили только всплески серебристых рыбок или следы проплывающих уток.

В то время всадники выехали в путь, радуясь дождю и поднимая вверх лица, ловя ледяные сладкие капли, спеша скрыться в глухом лесу и в то же время боясь заблудиться или разминуться друг с другом. Лица обоих всадников покрывал здоровый румянец. Когда они достигли огромного дуба, стоящего на пересечении двух троп, то быстро соскочили с седел и бросились друг другу в объятия, прижавшись щекой к щеке, ища губы со всем пылом молодости.

– Последние две недели были настоящим кошмаром, – сказал король.

– В самом деле, – подтвердила Сара и теснее прижалась к нему, как будто в этот момент мог появиться некто, способный разлучить их.

– Я уже думал, что никогда больше не увижусь с тобой наедине.

– Как разумно с вашей стороны было передать мне ту записку!

Король сделал это на последнем приеме в Салоне, когда принцесса Августа в упор уставилась на Сару и девушка внезапно обнаружила себя окруженной толпой женщин с вытаращенными от любопытства глазами, главной целью которых было помешать им с королем поговорить друг с другом. Но король предчувствовал подобное затруднение и явился на прием во всеоружии. На мгновение остановившись рядом с леди Сарой Леннокс, его величество ловко сунул свернутый листок бумаги в ее перчатку. Позднее, в Холленд-Хаусе, Сара прочитала записку, и ее глаза блеснули: влюбленные должны были встретиться тайно в Ричмонд-Парке. Сара немедленно добавила постскриптум к своему письму Сьюзен, прося побыстрее отправить назад в Холленд-Хаус ее кобылу, хотя умолчала о том, что получила записку от его величества, правдиво упомянув только то, что между ними еще ничего не было сказано и что ей бы не хотелось рисковать понапрасну.

И вот теперь они оказались одни и король Англии взирал на нее с улыбкой восхищения и выражением такой нежной любви на лице, что Сара едва не расплакалась.

– Любимая моя, – произнес он и привлек ее к себе, целуя так, будто не желал упустить ни минуты их свидания. В его крепких объятиях Сара чувствовала его наслаждение и силу, его теплоту, чистую и бесстыдную радость в любви, которую могла дать ему только она

– Поговорите со мной по-простому, – попросила она.

Король изумленно отстранил ее:

– Что вы имеете в виду?

– Нет, это вы мне ответьте, что вы имели в виду, прося меня помнить то, что вы говорили Сьюзен? Что вы ждете от меня?

– Того, что вы будете моей женой, – спокойно ответил он. – Больше всего в жизни я хочу жениться на вас.

– Тогда я принимаю ваше предложение. Говорите со мной так же просто и понятно, и я стану платить вам тем же. Я согласна. Я стану вашей женой.

Голубые глаза блеснули и недоверчиво уставились на Сару.

– Значит, вы сказали «да»?

Сара обняла его, забыв о том, что прикасается к коронованной особе и думая только о том, как сильно любит его.

– Конечно, да, милый! Я ждала, пока вы спросите об этом на простом английском языке, только и всего.

– Тогда все решено! Сегодня вечером, как только я вернусь ко двору, я потребую, чтобы Бьют сделал официальное объявление.

Сара внезапно нахмурилась:

– А как же быть с принцессой Уэльской? Всем известно, что она против нашего брака.

Король помрачнел и задумался:

– Да, переубедить ее будет очень сложно. Они вместе с графом настаивают, чтобы я женился на Шарлотте Мекленбургской, но меня такой брак прельщает меньше всего. Я ни разу в жизни не видел эту чертову девчонку, а кроме того, я влюблен в вас.

– Но каким образом вы собираетесь выйти из этого затруднения?

– Не знаю, – честно признался Георг. – Совершенно не знаю. И тем не менее что-то надо делать. Я погибну без вас, Сара. Я должен жениться на вас! Мое будущее счастье – в ваших руках.

В лесу похолодало – ливень настиг пару, заслонил солнце и теперь пытался промочить насквозь их костюмы для верховой езды.

– Сюда, – указал Георг и провел Сару под прикрытие старых деревьев, где они уселись, тесно прижавшись друг к другу, окруженные мокрыми листьями папоротника.

Находясь так близко от Сары, король не мог оторваться от ее лица. Он изучал ее, подобно живописцу, начав с глаз – огромных, обладающих тонким оттенком морской воды, одновременно синей и зеленоватой, полных блестящих всплесков и теней, отражающих, чувства девушки. Глаза были окружены черными ресницами, длинными, как тычинки огромного цветка. Каждая черта ее лица была совершенна и прелестна – тонкие линии, блистающая ирландской свежестью кожа, плавно изогнутые брови. Пребывая в грустной задумчивости, влюбленный юноша буквально впитывал каждый штрих внешности своей подруги, как будто не надеялся вновь встретиться с ней.

Не смущаясь под этим пристальным взглядом, Сара в свою очередь восхищалась здоровой кожей Георга, его прекрасными зубами, чувственным ртом, созданным для любви, проницательными глазами нежно-голубого оттенка.

– Это правда? – в конце концов спросила она.

– О чем вы?

– Я и в самом деле сижу рядом с королем Великобритании, который только что просил меня быть его женой?

– Да, об этом он только что просил вас. Но вы и так уже стали его женой – вспомните, что было между нами. Мы соединились пред Богом.