Ускользающие тени

— То, что, даже оставаясь вместе, мы все равно не до конца познали бы друг друга?

— Что-то в этом роде.

— Что мы в любом случае встречались бы с людьми и их влияние едва уловимо изменило бы нас?

— И это тоже. — Он улыбнулся, и Сидония поняла, что давно забыла зелень его глаз и обаятельный голос. — Итак, выражаясь очень официально, мисс Брукс, вы позволите мне пригласить вас поужинать в самом ближайшем времени?

— Думаю, меня это устроит.

— Это значит «да»?

— Да.

— В таком случае счастлив пожелать вам доброй ночи и приятного сна. До скорой встречи.

— Спокойной ночи, Финнан, — ответила она и повернулась, пряча лицо.

— Кстати, как дела у Сары Леннокс? — спросил он, открывая дверь.

— Вряд ли сейчас ей весело живется.

— Она еще появится?

— Да, в один из последующих дней.

— Своего или твоего времени?

— Нашего общего, — ответила Сидония и быстро поцеловала его в щеку. Она спустилась по лестнице, не переставая радоваться тому, что Финнан О’Нейл наконец-то дома.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Газетная статья была недвусмысленной и совершенно непристойной. Помеченная 15 февраля 1774 года, она гласила: «Смеем заверить наших читателей, что леди Сара Банбери, урожденная Леннокс, в настоящее время проживающая в поместье своего брата, герцога Ричмондского, близ Гудвуда, ожидает ребенка от своего племянника, Чарльза Джеймса Фокса. Леди Сара памятна нам по своему скандальному бегству с лордом Уильямом Гордоном, в результате которого вышеупомянутый джентльмен вынужден был покинуть страну».

Едва прочитав это, ибо в его повседневные обязанности входил просмотр всех газет, король почувствовал удушье, его горло сжалось, как перед приступом кашля или рвоты.

— Это не может быть правдой, — еле слышно застонал он. — Боже, я знаю, что это неправда! — И он схватил колокольчик со стола и зазвонил, призывая своего поверенного и хорошо сознавая, что приближается один из его приступов безумия.

Вскоре перед ним появился незнакомый юноша. Он поклонился, и Георг взглянул на него с некоторым удивлением.

— А где полковник Гилберт?

— Он нездоров, ваше величество. Я — майор Вудфорд. Только недавно был переведен на это место…

— Давно или недавно, — перебил его король, сдерживая яростную дрожь, — у меня есть к вам срочное поручение.

— Назовите его, ваше величество.

— Вы должны передать письмо премьер-министру, лорду Норту, — прямо сейчас, теперь, немедля!

— Разумеется, ваше величество, — ответил Вудфорд, довольный тем, что в первый день на его посту, ему досталось столь любопытное поручение.

— Надо ли вам знать, что содержится в этом письме? — спросил король, подсаживаясь к письменному столу.

Майор уже собирался ответить, что он не претендует на такую честь, что это не имеет отношения к его службе, когда, к своему ужасу, увидел, что король не только покрылся обильным потом, но и задрожал так, что еле мог удержать перо в руках. Он был в таком состоянии, в таком нервном припадке, о котором майора уже не раз предупреждали, и тот просто ответил:

— Если вашему величеству будет угодно сообщить мне об этом.

— Слушайте, я пишу: «Более я не в состоянии снисходительно относиться к выпадам Фокса относительно американских колоний, вопреки мнению лучших людей его родной страны. Он ведет себя как неотесанный мужлан, как крикун и наглец, он столь же презренный, сколько и гнусный человек. Мы изъявляем желание немедленно освободить его от должности, занимаемой при казначействе». Итак, что вы думаете об этом?

— Первой мыслью Вудфорда было то, что король лишился рассудка, если взялся обсуждать столь деликатный вопрос с новым служащим, неизвестным юношей, и его изумление выразилось в неуверенной фразе:

— Я не знаю, что сказать, ваше величество. Но что сделал мистер Фокс?

— Задался целью мучить меня все эти годы, и теперь — вот… — король сунул экземпляр «Морнинг Пост» в руки майора.

— Что это, ваше величество?

— Клевета, гнусная ложь, еще одно обвинение против той, на которую всегда грешили…

Вудфорд с ужасом увидел слезы в глазах его величества и тут же в его голове молнией вспыхнули наставления высших чинов: при первых признаках возбуждения короля немедленно постараться успокоить его и послать за королевским медиком.

— Кто она такая? — спросил майор, уже собираясь выйти.

— Самая прекрасная женщина в мире, — ответил король и отвернулся к окну, очевидно, вспоминая иное, лучшее время, когда подавленность и болезнь еще не начали мучить его.

— Знаешь, его величество плакал, — прошептал Вудфорд своей жене, когда его обязанности на сегодняшний день были закончены и он смог ненадолго вернуться домой.

— Узнав, что Сара Банбери ждет ребенка от своего племянника?

— Да.

— Говорят, когда-то он любил ее.

— И, до сих пор любит. Во всяком случае, его гнев пал на Фокса. Я видел копию письма к лорду Норту, и знаешь, о чем там говорится?

— Расскажи.

— Его величество обдумал новый состав казначейства, и в списке я не увидел твоего имени.

— Какое остроумие! — воскликнула жена Вудфорда и весело рассмеялась.

Горькая чаша Сары переполнилась скорбью. Через четыре месяца после лживой статьи в «Морнинг Пост», почти сразу за которой последовала отставка Чарльза Джеймса из казначейства, любимый опекун Сары, Генри Фокс, лорд Холленд, умер. Но это было еще не все: Кэролайн, которая на протяжении всей жизни обожала своего мужа, последовала за ним в могилу через двадцать три дня после приступа мучительной болезни, по-видимому, рака.

Поскольку лживые и клеветнические слухи о ней не утихали, Сара отправилась в Каслтаун, в Ирландию, к своей сестре Луизе Конолли, не в силах больше сносить унижения и оставаться вне общества на ферме Хелнейкер. Поэтому на похороны Кэролайн ей пришлось поспешно возвращаться на пакетботе вместе со своей сестрой и ее мужем. По пути с пристани к Холленд-Хаусу Сара живо вспоминала свое первое путешествие туда много лет назад, когда она вернулась из Дублина, чтобы поселиться с четой Фоксов.

А теперь их обоих не было в живых, спутников девичества Сары, не у кого искать утешения или обращаться за советом. С тяжелым сердцем, совершенно забыв о ссоре с Холлендами, Сара вернулась в Холленд-Хаус.