Услышать тебя...

А он молчал. Ему теперь это было совсем неинтерес­но. И ничего хорошего он не ожидал. Лилю он не видел с тех пор, как она уехала, да, признаться, и видеть не котел. Вот Юрку — другое дело. Мысли о том, как за­брать от нее сына, не покидали его. Скрепя сердце он написал Земельскому письмо о том, что хочет повидаться с сыном, и спрашивал, как это лучше сделать: ему при­ехать или сын сам приедет сюда?.. Ответа он не полу­чил.

Валя Молчанова между тем рассказывала, что Лиля встретила хорошего человека. Военного, подполковни­ка...

— Смотри, повысили в звании... — усмехнулся Сер­гей.

Подполковник сделал Лиле предложение, и она, наверное, выйдет замуж за него... Он очень хороший че­ловек, не то что...

— Про сына ничего не пишет? — перебил Сергей, он уже стал уставать от этой болтовни.

— Юра у ее родителей, — сообщила Валя. — Они его любят. . . В общем, он ей руки не свяжет.

— В этом я не сомневаюсь, — вырвалось у Сергея.

— И еще пишет, что с ужасом вспоминает, как она могла столько лет прожить в таком захолустном горо­дишке и с таким мужем...

— Ужасный я человек, — вздохнул Сергей. — Повез­ло ей, что выходит замуж за другого...

— Повезло или нет, я не знаю, — холодно заметила Валя. — И еще сообщает, что ее родители усиленно хло­почут в Москве — Лилин отец познакомился на даче с каким-то важным генералом, — чтобы подполковника пе­ревели из Ленинграда на хорошую работу в Москву. Ведь у Лили там строится кооперативная квартира... По-моему, трехкомнатная, в хорошем высотном доме.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — в упор посмотрел на нее Сергей. Наверное, лицо у него было очень жесткое, потому что Валя заморгала глазами и растерянно пролепетала:

— Я думала, тебе это интересно. ..

— Она просит тебя все это мне рассказывать?

— Если ты не хочешь.. .

— Не хочу, — отрезал Сергей и, нахмурившись, по­стучал в дверь редактора.

Валя взглянула на себя в маленькое зеркало: щеки ее пылали, маленький нос обиженно вздернулся вверх. Действительно, какого черта она всякий раз рассказы­вает Волкову про Лилю! ..

Альманах «Наш край» — детище Сергея Волкова — лежал на редакторском столе. После подписи Дадонова альманах уйдет в типографию, но Павел Петрович не спешил подписывать. Он задумчиво шагал по своему про­сторному кабинету и курил, изредка бросая на Сергея любопытные взгляды. В пятьдесят лет Дадонов сохранил юношескую стройность и сухощавость. И темно-русые волосы были без седины.

— Я предлагаю выбросить рассказ Блохина, — ска­зал он. — Три дня не появлялся на работе. Где-то пьянствовал, а сегодня мне позвонили из милиции: эту ночь он провел в вытрезвителе. Учинил драку в ресторане. Могли бы и судить. Разумно ли после всего этого печа­тать в альманахе молодых литераторов рассказ такого человека?

— Рассказ о любви, а не о борьбе с алкоголизмом,— заметил Сергей.

— Сегодня утром принес мне заявление с просьбой уволить с работы. Я думаю, это он с перепугу: решил, что я его после всех этих художеств прогоню. ..

— Не думаю, — сказал Сергей. — Блохин не трус.

— Так как быть с рассказом? — спросил Дадонов. — Есть у тебя что-либо взамен?

— Надо печатать, — сказал Сергей. — Рассказ хоро­ший. А то, что с Блохиным произошло. . . это не имеет никакого отношения к рассказу.

Дадонов взглянул на Сергея и чуть заметно улыб­нулся:

— Почему ты его защищаешь? Я ведь знаю, что он на твоем месте поступил бы иначе.

— Я рассказ защищаю, — нахмурился Сергей. — А на Блохина мне наплевать!

— Уговаривать его остаться в редакции я не буду,— сказал редактор.

— Это ваше дело.

— Жаль, что все так получилось... Парень он спо­собный.

— Я вам больше не нужен? — Сергей поднялся с ди­вана.

Дадонов подошел и, обняв Сергея за плечи, снова уса­дил на диван и сам сел рядом.

— У тебя неприятности? — спросил он. — Может быть, я могу тебе помочь?

— Вы прекрасный психолог, — усмехнулся Сергей.— Однако ни в чьей помощи я не нуждаюсь.

— Извини, брат, я не хотел тебя обидеть.

Они встали одновременно, посмотрели в глаза друг другу.

Сергей улыбнулся и сказал:

— Неприятности позади... А у кого их не бывает? Вот теперь у Блохина...

— Он сам виноват.

— Беда не щадит ни правого, ни виноватого.

— Ты там, на озере, стал философом, — улыбнулся Павел Петрович. — А сейчас я тебя обрадую: звонили из «Недели», разыскивали тебя: кажется, приглашают на работу. В Москву.

— Мне нравится с вами работать, — несколько расте­рявшись, ответил Сергей.

— А если серьезно? — пытливо смотрел на него Дадонов. — Предложение лестное.

— Вы на моем месте поехали бы в Москву? — выдер­жал его взгляд Сергей и чуть приметно усмехнулся.

— Я? — удивился редактор. — Не знаю... Меня в Мо­скву не приглашали.

— Выходит, поманили пальцем — все бросай и беги! Как же, это столица! Как будто там работать не надо и манна с неба сыплется... Я родился в этом городе, люб­лю его. Мне нравится моя работа. Зачем мне уезжать в Москву? Как это в песне-то поется? .. «Самолет хоро-шо-о, а олень лучше! . .»

— Не перестаешь ты меня удивлять, Волков! — заку­ривая, сказал Павел Петрович. — А такие понятия, как рост по службе, карьера, тебе чужды?

— Почему же? — улыбнулся Сергей. — Это важный стимул в жизни человека. Однако не для меня. Я живу от книги к книге. В этом смысл моей жизни. А где я буду работать над книгой — здесь или в Москве, — какое это имеет значение? Сдается мне, что здесь я буду работать гораздо лучше.

— А газета?

— Из газеты я не собираюсь уходить, — сказал Сер­гей. — Конечно, если вы меня не прогоните.

— Наоборот, — рассмеялся Дадонов. — Мы с Козодоевым хотим взвалить на тебя очередной альманах… Кстати, почему ты ничего своего не предлагаешь? У тебя ведь есть рассказы, повесть?

— Я подумаю, — улыбнулся Сергей, по достоинству оценив хитрость Павла Петровича.

Блохина Сергей разыскал в бухгалтерии. Он стоял перед столом главного бухгалтера с обходным листом в руке. Лицо у Всеволода помятое, под глазами желтые круги. Лицо человека, который не меньше недели пил на­пропалую. На подбородке и лбу засохшие царапины.