Услышу тебя через тысячу миль

Длинные аристократичные пальцы, идеально ухоженные ногти, и ни одного перстня! Даже фамильного. Это было странно. Обычно дворяне старались показать знатность и богатство рода. Насколько Китти помнила, Дебре являлись весьма зажиточной семьей, но задавать прямой вопрос девушка постеснялась.

Какое-то время они оба ели молча. Потом принцессе это надоело, и она решила завести светский разговор.

– Граф, вы что же, всю ночь не спали?

– Почему же, – бесстрастно ответил Дебре, – были выставлены часовые, а над лагерем раскинут защитный купол. Так что я вполне успел восстановить силы. К сожалению, я не зачарованная музыкальная шкатулка, чтобы функционировать непрестанно.

Маршал, произнося фразу, к счастью, не смотрел на Китти, поэтому и не мог заметить, как кусок нежнейшего бекона едва не застрял в ее горле. Музыкальная шкатулка? Откуда он может о ней знать?! Или же ее ментальный щит не настолько прочный?!! Или же это просто фигура речи и совпадение?

– А что, музыкальным шкатулкам разве не нужна подзарядка? – как можно непринужденнее поинтересовалась принцесса.

– Зачарованным, насколько мне известно, нет. У моей матушки хранилась такая. Я по малолетству даже пытался ее вскрыть, чтобы понять, как в ней все работает. За это меня нещадно оттаскали за ухо.

Китти слегка прыснула, представив не мальчишку, а сидящего перед ней крепкого широкоплечего мужчину, которого бы кто-то схватил за ухо. Однако в следующую же секунду, опомнившись, принцесса напустила на себя важный вид и отстраненно поинтересовалась:

– У вашей матушки был крутой нрав?

– Что вы! Ее сиятельство была сама доброта и кротость! Я единственный раз в жизни видел ее тогда в подлинном гневе, поэтому и запомнил тот случай.

Принцесса уже набралась смелости задать еще один не совсем корректный вопрос, как со стороны ближайших деревьев послышались треск сучьев и громкие шаги.

Глава 7

Китти непроизвольно вздрогнула и обернулась.

– Не волнуйтесь, это всего лишь пара горе-лесорубов. Им деревенский плотник заказал ясень вместо привычного бука, и они никак не найдут подходящее дерево, – проговорил граф, делая небольшой глоток из фужера с апельсиновым соком.

Ах да, менталист, запоздало вспомнила принцесса, возвращаясь к завтраку. С кузеном Йоханом, например, невозможно было играть в прятки, если он не поддавался. Брат всегда безошибочно определял, где на территории огромного поместья или замка спряталась младшая сестренка. Йохан был на восемь лет старше, но никогда не гнушался проводить с ней время. Родной же брат почти всегда говорил, что занят.

– Я вас чем-то расстроил? – неожиданно уточнил граф, смотря ей прямо в глаза.

Китти поспешно сделала вид, что ей тоже необходимо выпить сока. Невозможно выдержать, как эти синие льдины заглядывают в самую душу. Читает он все же ее мысли или нет?

– Не волнуйтесь, в отличие от лесорубов, ваше сознание мне недоступно и по закону и… по способностям. Вашу защиту на разум ставил герцог Валлин, к сожалению, для меня этот уровень владения магией недостижим.

– «К сожалению»? – уточнила принцесса, больше чтобы поддержать разговор.

Маршал хмыкнул.

– Каждый мужчина хочет быть лучше, сильнее, талантливее других. Соперничество заложено в нашей природе.

– А почему вы всегда такой смурной? – помимо воли вырвался у Китти давно смущающий ее вопрос.

Казалось, граф удивился.

– Смурной? – переспросил он. – Да нет, я просто в данный момент на службе и поэтому сосредоточен. Приходится постоянно прощупывать доступное моим способностям расстояние вокруг группы на предмет чужих разумов и их намерений. Это требует определенной концентрации.

«Постоянной?» – ахнула про себя Китти. Как с таким человек вообще способен справиться?!

– То есть вы прослушиваете разумы всех приближающихся к отряду людей? Разве это законно? – продолжила беседу принцесса, по-прежнему стараясь больше не встречаться с графом глазами.

– Конечно. Я же на задании. Для его исполнения я могу задействовать все необходимые ресурсы.

Китти кивнула, откладывая приборы. Она уже знала, что их ждет долгая дорога, не стоит наедаться, чтобы не укачало. Месяц в пути! Это ж им с Дебре светит еще много таких завтраков. Все-таки он самая близкая к ней по положению персона в отряде.

– Маршал, а вас не затруднит называть меня по имени, хотя бы когда мы наедине? Хочется с кем-то чувствовать себя непринужденно.

– Хорошо, Катаржина. Или предпочитаете Эвелину?

– Предпочитаю Китти, – категорично произнесла принцесса. – Полное имя ощущается таким же холодным официозом, как «ваше высочество».

– Договорились, Китти. Тогда и вы говорите мне Серж.

В голосе маршала принцессе почудилась легкая ирония.

– Хорошо. Серж, – твердо произнесла девушка, наконец осмелившись встретиться с главой своей охраны глазами.

Такие же холодные, как и всегда. Но все же что-то в них было, что заставило Китти смутиться и поспешить уйти.

Вернувшись к карете, принцесса захотела задать шкатулке пару вопросов, не предназначенных даже для ушей преданной служанки.

– Марго, приготовь мне, пожалуйста, смену дорожного платья. Лучше на то, темно-бордовое. Это мне почему-то тесно после еды, в нем я долго не выдержу.

И принцесса села в карету одна, надеясь, что служанка прокопается хотя бы минут пять в поисках сменной одежды в ее чемоданах.

Китти быстро достала заветную шкатулку и, даже не дав музыке зазвучать, спросила:

– Что ты скажешь о маршале Дебре?

– Он угрюмый господин

И к тому же не блондин, – проскрипело механическое нутро.

– А почему должен быть блондин? – опешила принцесса.

– Белый снег как белый лист,

Только он на деле чист.

Вот что вещица этим хотела сказать? Что у Дебре не такие уж благородные помыслы? Не такие, как у кого? У Анжея, который блондин? Попробуй в этих ответах разберись и отсей всякую ерунду, которую шкатулка через раз выдавала.

– Вообще тебя иногда не понимаю, – раздосадованно выдохнула Китти.

– Есть вопрос и есть ответ.

Нет вопроса – все, привет! – «попрощалась» шкатулка.

– Пока! – обиженно бросила принцесса, закрывая крышку, из которой еще успело донестись:

– Раз пока и два пока,

Не свались-ка с козырька.

Ясности ответы «помощницы» не добавили, и девушка только успела убрать отцовский подарок, как дверцу кареты открыла запыхавшаяся Марго.