Усмирители
Шрифт:
Гейл заколебалась:
– Думаешь, поможет?
– Прочее - моя печаль. Бейся и кричи от ужаса и ярости! Забудь о вшивом самолюбии: проси, моли, клянчи. Но, Бога ради не бросай на меня взглядов - даже беглых. Еще лучше: забудь обо мне полностью. Иначе все погубишь.
Мгновение-другое она молча глядела мне в глаза.
– Хорошо... Хорошо, Мэтт...
– А сейчас давай-ка перекатимся и побеседуем со старым приятелем. Сделай два оборота влево - и мы вполне сможем заняться l`amour de trois<Любовью троих (франц.)>!
– Сволочь, - впервые ее времени
– Похабная, развратная, жестокая, сообразительная, любимая сволочь!
Я ухмыльнулся:
– От развратной, двуличной, любимой, безмозглой сволочи слышу...
Дабы неуклюже усесться втроем, спиною к спине, покорному слуге, Ромеро и Гейл потребовалось минут примерно пять.
– Ну-с, милостивый государь, - ядовито произнес я, - вы паршивый актеришка в дешевом смокинге, велящий девицам раздеваться донага и при этом целующийся с микрофоном. Еще вы - омерзительный шофер-лихач. А еще кто?
– Слушай?..
– вскинулся было Ромеро. Но тут же осекся. Ухмыльнулся. И негромко произнес некое словцо. Я уставился на распорядителя, ушам не веря. Не то, чтобы словцо было совсем уж волшебным. При таком изобилии специальных служб невозможно установить постоянный общий пароль: его кто-нибудь где-нибудь неминуемо выдаст. Вдобавок, зачастую лучше и безопаснее иметь дело с противником, нежели с соратником.
Но временные пароли все-таки устанавливаются и даже иногда сообщаются коллегам. Вероятно, тотчас делаются известны всем неприятельским агентам от Мэйна до Калифорнии. Повторяю: цена подобным паролям - грош. И все же, все же... Кое-что прояснялось. Я дал надлежащий отзыв. Глаза распорядителя слегка распахнулись.
– Джим Ромеро?
– представился он.
– Мэтт Хелм.
Сообщать кодовые имена посторонним воспрещается.
– Какого черта не глядишь" куда едешь?
– Какого черта не глядишь, куда пинаешь?
– скривился Ромеро.
– О, Господи, ну и глупость! Повстречал Пейтона?
– Ага.
– Пейтон заведовал моей нынешней работой. Это я натравил его на вас, после неудачи у перевала.
– Вряд ли удостоишься поощрения, - ухмыльнулся я.
– Пейтону в некотором роде не повезло.
– Как?
– В некотором роде Пейтона лечат. Я, в некотором роде, прыгнул ему, лежачему, на спину обеими ногами.
– Решил захватывать лично и собственноручно?.. Да, это на Пейтона похоже. Отвести себе главную роль, выступить несравненным героем...
– Ромеро скривился вновь: - Однако ты малый не промах! А верный пейтоновский Пятница где был?
– Бронкович? Пытался помочь начальнику придушить меня, да своевременно получил многочисленные удары тупым предметом по голове. От Гейл, вот этой дамы.
– Бронкович - хороший человек. На Пейтоне можешь хоть сутки напролет выплясывать, мне безразлично. А Бронковича - жаль.
– Чем ты занимался в Хуаресе?
– Работал под отличной, непромокаемой "крышей"! Покуда вы, олухи, не ввязались и не перепаскудили всю затею! Сам подумай: дешевый конферансье дешевейшего клуба. У всех на виду и поэтому никому не приметен. Украденное письмо"
читал?Я искренне рассмеялся и легонько боднул Ромеро головой в плечо.
– Разумеется. Дальше...
Дальнейший рассказ Ромеро могу прокомментировать его собственными словами: "О" Господи, ну и глупость. Как выяснилось, две родственных службы охотились на Ковбоя и микропленку одновременно и почти независимо - благодаря неурядицам и раздорам на Олимпе. В итоге рядовые агенты бросались друг на друга, сами того не подозревая. Старая добрая история: свой своя не познаша...
– ...Ты мне так испортил игру - там, на сцене! Склоняюсь, нахожу капсулу, готовлюсь отобрать, и вдруг - бац! Валяюсь чуть ли не щека к щеке с актриской...
– Она - моя сестра, - ледяным голосом сказала Гейл.
– Извините... И слышу: "Вегманн... Кариньосо..." Имя ничего не значило" но я должным образом сообщил его Пейтону. Тот вскипел и заорал: "Сам изгадил работу - сам и поправляй! Вынюхивай!
– А ты?
– Начал вынюхивать чересчур усердно. И очутился здесь. Не слишком-то умно с моей стороны...
– Как тебя взяли?
– Вздумал наведаться на бензоколонку... И сделал одну-единственную ошибку. Совсем крохотную. Неважно, какую... Но тотчас получил по голове... Теперь выкладывай ты.
Я поведал ровно столько, сколько можно поведать скороговоркой, беседуя в непрерывном ожидании Гунтера. Вся любопытная повесть отняла минут семь-восемь.
– Гейл! Задери полы моей куртки... Нет, не так. Спереди...
Немного развернувшись, я облегчил спутнице труды.
– Расстегни пряжку ремня. Это нетрудно, там простой зацеп, широкий крючок... Теперь вы оба, выдергивайте ремень изо всех петель кроме одной, последней, со стороны Хайме...
Я произнес имя "Джеймс" на испанский лад. Мексиканец по происхождению и гражданин Соединенных Штатов по принадлежности, Ромеро изобиделся:
– Джима! Со стороны Джима!
– Господи!
– вздохнул я.
– Птичка вылетает в десять, а сей бравый молодчик еще блюдет свое кастильское самолюбие! Ну, хочешь, назови меня "чертовым гринго"?
– Отстань!.. Готово.
– Теперь выдерните рубаху из брюк придайте мне самый неопрятный вид, - и протяните ремешок сквозь последнюю петлю, но дюймов десять оставьте. Я должен вынуть его мгновенно, связанными руками.
– Они же за спиной связаны!
– вскинула брови Гейл.
– Не рассуждай, просто повинуйся: время дорого.
– Ракета, - сказал я, обращаясь уже к Ромеро, - снабжена боевой головкой...
– Знаю!
– Откуда?
– Сукин сын устроил мне подробную предварительную экскурсию и посвятил в свои планы, как и тебя, кстати. Случается в подобных положениях. Он уже мысленно расстрелял всех троих, а долгие годы проделывать подобную работу и под занавес не похвастать ею перед противником, видимо, не смог. Знаешь принцип настоящей мести? Не просто ударить или убить, а сперва насладиться, подробно сообщить, за что именно. Здесь - немного похожая психологическая загвоздка, но...