Успех программы «Гений»

– А если...

– Все, начинается!

Тут я, продравшись через куст, буквально вывалился на серую узкую тропинку, с облегчением остановился и стал отряхиваться. Роба была покрыта огромным количеством пятен смолы, в каждую складку и во все карманы набилась хвоя, да еще поверх ткани ползали какие-то жучки и паучки. Хорошо хоть укусов бояться не нужно: перед заброской мне три поливакцины вкатали после каждой неделю отлеживаться пришлось. Потом Степа, биотехник наш, сказал, что можно было одну сделать, безболезненную, но у нее срок действия на полтора года меньше. Я ему потом слабительного в апельсиновый сок подмешал, умнику. Пусть посидит, подумает.

Самому мне засиживаться не стоило, а потому, вытряхнув сапоги, я вскочил, отмахнулся от собравшейся вокруг стаи комаров и двинулся дальше однако не прошло и десяти секунд, как послышался строгий голос:

– Стой, кто идет?!

– Пахомов, Семен Сергеевич, - четко и внятно ответил я, - начальник цеха предприятия триста семнадцать. Двадцать пятого июля пошел за грибами и заблудился.

– Идиот...
– простонало в ухе.

– Сам идиот!
– огрызнулся я.

– Кто идиот?!
– изумился строгий голос.

– Сам идиот, - повторил я.
– В смысле, я идиот. Пошел за грибами, и заблудился.

– У тебя, дядя, что, крыша поехала?
– спросил голос.

– Да, - сразу согласился я.
– Две недели в лесу, устал, перенервничал.

– Что-то больно ты румяный, да упитанный для двух недель в лесу, засомневался голос.

– Ел сырые грибы и ягоды, - выдал я заранее заготовленную версию. Пил воду из чистых речных родников.

Ответом мне было долгое изумленное молчание. Потом суровый голос спросил:

– Документы есть?

– Откуда?!
– с готовностью удивился я.
– Кто же, когда в лес за грибами идет, паспорт с собой тащит?

Для тех, кто не знает: паспорт - это нечто вроде индивидуального номера, но только бумажного. В Русском музее есть экземпляры сорока трех разных типов.

– Повернись спиной, и подними руки, - потребовал голос.

Я послушался, и вскоре услышал осторожные шаги. Через несколько секунд в затылок тяжело задышали, а по телу мелко захлопали пахнущие дымом ладони.

– Ладно, все.

Я опустил руки и оглянулся: суровый голос принадлежал тощему мальчишке лет пятнадцати на вид, одетому в легкий светло-зеленый костюмчик с синими полосками на плечах. На шее у него висел автомат.

Для тех, кто не знает: автомат - это вид оружия, вроде бластера, но не имеет систем самонаведения и стреляет маленькими металлическими капсулами. В артиллерийском музее мне дали "пальнуть" - плечо до сих пор болит.

– Пошли, - сказал мальчишка и кивнул на тропинку.

– Пошли, - кивнул я и на всякий случай уточнил: - а в армию разве не с восемнадцати лет берут?

– Ду ист шпик инглишь?
– внезапно рявкнул мальчишка.

– Чего-о?
– не понял я.

– Ничего, - сурово отрезал мальчик.
– Проверял я тебя. Вопросы странные задаешь.

– И про что ты спросил?

– Спросил, говоришь ли ты по-английски.

– А-а...
– начал было я, но тут в ухо злобно зашипел Антон:

– Молчи, идиот!!!

– Сам идиот!
– огрызнулся я.

– Что ты сказал?..
– сразу насторожился мальчишка.

– Сказал, что я идиот, - спохватился я, - пошел за грибами и заблудился.
– И на всякий случай добавил: - Пахомов, Семен Сергеевич, начальник цеха предприятия триста семнадцать. Двадцать пятого июля пошел за грибами и заблудился.

– Так, - кивнул мальчик и захлопал себя по карманам.
– Закурить есть?

– А что это такое?
– не понял я.

– Тьфу!
– сплюнул он.
– Я ж тебя обыскивал! Кажись, от твоих разговоров у меня тоже крыша тронулась. Да пошли, чего стоишь!

* * *

Деревня Тюмоня представляла из себя пять далеко разбросанных друг от друга изб.

Для тех, кто не знает: русская изба - это высокое, прямоугольное, бревенчатое сооружение, сильно похожее на стандартный ангар для семейного дирижабля, метров восемь в ширину, метров пять в высоту и около тридцати в длину. В поздней информатике избу принято изображать, как нечто компактное, порядка тридцати-сорока квадратных метров, но подобные "малыши" появились только во второй половине двадцатого века, использовались большей частью горожанами в качестве временного пристанища на период отдыха, и должны рассматриваться скорее как стационарные палатки, а не как дома.

Каждую избу окружали обширные огороды, невысокие ягодные кусты и редкие, но огромные яблони. Никаких заборов, изгородей и плетней почему-то не наблюдалось, хотя их существование безусловно подтверждается упоминанием в уложениях еще пятого-шестого веков. Что-то там было об обязательных трех жердях или высоте... Не помню. Впрочем, до здешней глухомани эти уложения могли пока и не дойти.

– Вот, товарищ капитан, нарушителя задержал, - мальчик небрежно махнул ладонью у виска.
– Шел в сторону деревни.

– Хорошо, Степа. Иди.

– Угу, - кивнул мальчонка и побежал обратно.

– Не "угу", а "есть", - крикнул ему вдогонку капитан и поднялся с крыльца.

Командир отличался более солидным возрастом, более плотной и темной одеждой и множеством маленьких звездочек на плечах. На округлом румяном лице чернели могучие усы, а густые темные кудри странным образом сочетались с большими залысинами. Небольшим металлическим ножиком он что-то вырезал из толстого ивового прута.

– Кто такой, откуда взялся?
– спросил он, не глядя на меня.

– Пахомов, Семен Сергеевич, - в третий раз ответил я, - начальник цеха предприятия триста семнадцать. Двадцать пятого июля пошел за грибами и заблудился.

– И сколько ты "блудил"?

– Две недели.

– Устал, наверное, проголодался?..

– Очень устал, - кивнул я, - и проголодался.

– А вид у тебя, - впервые поднял на меня глаза капитан, - как только что из санатория.

– Так ведь август на улице, - объяснил я.
– В лесу созрели ягоды, грибы. А большинство этих видов растительности пригодны в пищу в сыром виде. К тому же холода еще не наступили, а осадков в последнее время не было.