Успешные генералы забытой войны

В.Е. Флуг был полностью солидарен с полководцем древности. Он писал: «Начальствующими лицами всякое активное предприятие с нашей стороны признавалось “опасным”, “рискованным” и т.п., несмотря на то что ежедневно немцы на наших глазах с явным намерением бить по нервам противника позволяли себе несравненно более дерзкие предприятия, сходившие им с рук совершенно безнаказанно. Словом, в нас начинало закрадываться пагубное сознание превосходства врага — залог будущих поражений. Чтобы такое душевное состояние не передалось вновь прибывающим на Восточно-Прусский фронт войскам, казалось необходимым придать их действиям, в пределах данной стратегической задачи, возможно активный характер, пользуясь “нахальством” противника для одержания над ним первоначально хотя бы небольших успехов» ^{227}.

Он понимал огромное значение пусть стратегически и ненужной победы русского оружия именно в Восточной Пруссии. Германцы разделяли этот подход, оголив Французский фронт переброской войск на данный театр военных действий.

И, как считал сам командарм, он переломил моральную ситуацию, в том числе применительно к нижестоящему командному составу: «Расстроенный августовскими неудачами XXII корпус во второй половине сентября уже лихо наступает и блестяще атакует противника, ведя в течение целой недели тяжелый бой с неослабевающей энергией; командир III Сибирского корпуса, получив 18 сентября несоответствующее, по его мнению, приказание приостановить наступление, объявляет приказание подложным и на свой страх и риск продолжает атаковать, заслужив своим войскам название чудо-богатырей; начальник 1-й кавалерийской дивизии в бою у дер. Курьянка самоотверженно выручает свою пехоту; командир II Кавказского корпуса с занятием Сувалок не считает свою задачу выполненной, но, обнаружив противника, занятого укреплением позиции, атакует его, подчинив себе подошедший к полю боя корпус соседней армии; комендант крепости Осовца, не поддаваясь эффекту грозной германской артиллерии, в короткое время посылающей ему 50 000 снарядов и взрывающей часть его боевого комплекта (который за недостатком погребов наполовину лежит открыто на земле), доблестно ведет неравный бой на передовых позициях и отражает врага; командир Туркестанского корпуса по своему почину атакует и, искусно маневрируя, берет укрепленный Лык, после чего немедленно посылает половину своего корпуса в помощь соседу; штаб армии, несмотря на свежесть впечатления от падения твердынь Льежа, Намюра и Мобежа, не поддается действию энергичной демонстрации немцев под Осовцом, грозящей прорывом оборонительной линии Бобра и крушением левого фланга армии, настойчиво и без колебаний проводя свой план сосредоточения сил армии к правому флангу. Все эти проявления положительных личных качеств командного состава X армии… были вызваны к жизни данным армии наступательным импульсом и тем успехом, которым он с самого начала сопровождался. При этих условиях, не боясь ошибиться, можно сказать, что, будь маневренная способность и техническое снабжение наших войск на том же уровне, как у противника, размеры понесенного им поражения и стратегические результаты нашего наступления в сентябре 1914 г. были бы несравненно значительнее» ^{228}.

В трудную пору — боевая служба в период кампании 1915 г.

В период нахождения в резерве, как вспоминал Василий Егорович: «В октябре 1914 г., состоя в распоряжении Верховного Главнокомандующего, я получил от Его Императорского Высочества (Великого Князя Николая Николаевича. — А.О.)повеление вновь сформировать XIII армейский корпус, почти целиком погибший катастрофе, которая в августе месяце того же года постигла нашу 2-ю армию генерала Самсонова в Восточной Пруссии» ^{229}.

Но ситуация вновь изменилась — и после продолжительного бездействия 08.06.1915 г. В.Е. Флуг был назначен командиром 2-го армейского корпуса, которым он командовал по май 1917 г. Фактически это понижение в должности для бывшего командующего армией, генерала от инфантерии (6 декабря 1914 г. ему был присвоен этот чин).

Но В.Е. Флуг хотел быть полезным Отечеству, что доказал впоследствии.

В ходе летней кампании 1915 г. русские войска перешли к стратегической обороне — противник, сосредоточив основные усилия на Русском фронте мировой войны, пытался добиться решительных целей.

В.Е. Флуг отличился при осуществлении Виленской операции 1915 г. и локализации Свенцянского прорыва, за что был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Как явствует из Высочайшего приказа о военных чинах от 9 января 1916 г.:

«Утверждается пожалование главнокомандующим армиями Западного фронта за отличия в делах против неприятеля по удостоению Местной Георгиевской Кавалерской Думы ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени командиру 2-го армейского корпуса генералу от инфантерии Василию Флугу за то, что в период Виленской операции в сентябре 1915 г., когда противник задался целью разъединить войска Северного и Западного фронтов и врезался клином между 5-й и 10-й армиями, а конница его, направленная в район Молодечно, оперировала в тылу 10-й армии и когда для противодействия замыслам неприятеля была выделена группа корпусов под общим руководством генерала Флуга, он не только удержал натиск противника, но, переходя в наступление частями группы корпусов, приковывал силы противника. Результатом проявленных генералом Флугом энергии, мужества и искусного руководства замысел германцев был парализован, и генерал Флуг, выдержав бой с превосходным по силам противником, выручил своих от грозившей им опасности» ^{230}.

Смелым и широко задуманным Свенцянским прорывом немцы стремились достигнуть важной оперативно-стратегической цели. Они хотели окружить русские армии, прижать их к бездорожной лесисто-болотистой полосе между линией Лида — Молодечно и р. Неманом, прервать железнодорожные линии на Полоцк и Минск и разгромить крупную группировку русских войск. Но последняя маневренная операция на Восточном фронте цели не достигла — германцы были частью оттеснены в нарочские болота, частью уничтожены, и фронт окончательно стабилизировался. Исследователь Свенцянского прорыва Н. Евсеев писал: «Следует отметить, что отход войск Западного фронта был достаточно толково организован всеми командными инстанциями, а отрыв частей от немцев в тактическом отношении был выполнен безукоризненно. При этом немцы не выказали достаточной бдительности, обычной в условиях непосредственного соприкосновения противника. Благодаря вышеприведенным обстоятельствам русским удалось отлично отойти, особенно из исходящего угла 10-й армии» ^{231}.

Вышеуказанный специалист дал следующую оценку Свенцянского прорыва: «Немцы задались целью окружить 10-ю русскую армию и правый фланг 1-й армии, т.е. окружить десять русских корпусов, до того уже истощенных и представлявших, в общем, примерно десять дивизий по числу штыков, пулеметов и орудий, если сравнить со штатной их численностью. Для этой операции немцы располагали примерно такими же силами, и примерно в такой же степени истощенными… операция по окружению успехом не увенчалась: русские оставили Вильну и отошли на всем фронте. Немцы выиграли пространство. Иными словами, операция не привела к решительному результату. Правда, некоторые германские авторы в своих мемуарах пишут о 30 000 пленных, но это мы берем под сомнение. Что же касается поражения тех или иных частей и соединений, то в ходе операции та и другая стороны наносили друг другу частные поражения, которые привели и тех и других к потерям, большим или меньшим, но ни один полк не был окружен и взят в плен. Если бы эта операция преследовала цель не окружения, а овладения Виленским районом, то представляется, что немцы могли этого добиться более дешевой ценой, чем та, которую они заплатили разгромом их конницы» ^{232}.

И огромна роль в ликвидации прорыва противника частей 2-го армейского корпуса 10-й армии, командиром которого был В.Е. Флуг. Более того, ему было доверено командование группой корпусов (2-й и 5-й армейские, Гвардейский, 3-й Сибирский армейский) — фактически армейской группой.

Группа В.Е. Флуга сыграла решающую роль в сражении.

26-я пехотная дивизия 2-го армейского корпуса уже с начала операции выполняла ответственные задачи командования армией и фронта, а 3-я гвардейская и 2-я пехотная дивизии с приданной конницей генерала Тюлина 15 сентября выполняли следующий приказ — отбросив противника за Вилию, оборонять позиции от Михалишки до Буйвидзы.

Контрудар 2-го армейского корпуса с 16 сентября и последующие бои во многом способствовали выравниванию оперативной ситуации. Как отмечал Н. Евсеев: «Нам кажется, что главная заслуга в успешном проведении этой операции принадлежит 3-му сибирскому и 2-му армейскому, отчасти гвардейскому и 1-му кавалерийскому корпусам, ограничившим охват с востока и обеспечивавшим развертывание 2-й армии. Только благодаря этому развертыванию войска 10-й армии получили пути для своего отхода на восток. 10-я армия, дравшаяся с перевернутым фронтом, вернее, полукольцевым фронтом, стремилась перегруппировкой сил с левого фланга усилить свой правый фланг и выпрямить фронт» ^{233}. Также войскам группы В.Е. Флуга «…принадлежит вместе с 1-м конным корпусом та заслуга, что они положили предел охвату армии германской пехотой» ^{234}.

Сам Василий Егорович в составленной 14 февраля 1916 г. записке о действиях вверенной ему группы корпусов писал:

«Задача, возложенная на группу, видоизменяясь в подробностях по дням, в общем сводилась к тому, чтобы, сдерживая напор противника с запада, энергичными действиями в северном направлении не давать немцам перебрасывать войска в прорыв, образовавшийся между 5-й и 10-й армиями, в тыл последней, впредь до выхода в этот промежуток корпусов 2-й армии. Задача усложнялась тем, что к моменту фактического вступления моего в командование группой кавалерия противника, усиленная пехотными частями, успела проникнуть довольно глубоко в тыл 10-й армии, перерезав тыловые пути войск группы и прервав железную дорогу Полоцк — Молодечно — Вильна, что не замедлило с самого начала отразиться на подвозе войскам всего необходимого, главное же — ружейных и пушечных патронов. Другой неблагоприятной данной для развития энергичных действий являлось то, что, за исключением 3-й гвардейской пехотной дивизии, все остальные пехотные части группы были до крайности ослаблены и сильно расстроены почти непрерывными боями предшествующего месяца; в среднем в полках состояло налицо менее 1/3 штатного боевого состава. Группа вела бой одновременно фронтом на запад, север и восток; нахождение сверх того в юго-восточном от группы направлении частей противника, силы коих преувеличивались от донесений тыловых учреждений, создавало иллюзию почти полного окружения…

Если задача, возложенная на группу, была достигнута, а именно: немцам, прикованным к фронту группы энергичными и доблестными действиями ее частей, не удалось направить вслед за своей прорвавшейся конницей крупных пехотных частей (что дало возможность 2-й армии своевременно примкнуть к правому флангу 10-й армии), то справедливость требует указать, что результат этот, сведший на нет всю задуманную немцами операцию окружения 10-й армии и сопровождавшийся взятием трофеев — 5 пулеметов и 125 пленных, был достигнут благодаря талантливой, неутомимой, самоотверженной работе моего штаба…» ^{235}.