Успеть раньше смерти
Шрифт:
ГЛАВА 13
– Значит, расклад такой, – с места в карьер начал Крячко, когда они засели в салоне «Мерседеса». – Докладываю по порядку. Сразу опускаю тех, кто интереса не вызывает, в банке данных МВД не числится и богатой биографии не имеет. В первую очередь это сам художник, его друг искусствовед, племянник Владик и вся домашняя челядь. Все эти люди – законопослушные граждане или, во всяком случае, умудряются длительное время притворяться таковыми. Значит, с этими все чисто. Перехожу к главному. Во-первых, что касается гражданина Шигина Виктора Дмитриевича. С этим все предельно ясно. Паспортный бланк с тем номером, что ты мне прислал с Марией, похищен в свое время в одном из паспортных столов. Тот, кто занимался
– Нужно, – сдержанно согласился Гуров. – Только это надо было делать, образно выражаясь, позавчера. В данный момент его местонахождение неизвестно.
– Ничего, никуда он от нас не денется, – уверенно заявил Крячко и продолжил. – Теперь дальше. Александр Сергеевич Волин. В определенных кругах известен под кличкой Швед. Не первой молодости мужчина, но до сих пор, как выражаются женщины, интересный. По-нашему красавчик, значит. Серьезных конфликтов с законом не имел, но постоянно балансировал на грани. Одно время у него была слава брачного афериста, его даже вели в разработке, но потом ему удалось вывернуться. Видимо, у него имелись кое-какие связи в обществе, и он занялся более приличным бизнесом – организовал агентство по подготовке невест.
– Это еще что такое? – удивился Гуров. – Чего их готовить, когда из них каждая готова хоть сейчас в невесты?
– Это особенные невесты. Берут девушек с приятной внешностью, учат их хорошим манерам, музыку заставляют слушать классическую, обедать с ножом и вилкой, ну и все такое... В общем, институт благородных девиц своего рода. А когда она дойдет до кондиции, ее подсовывают какому-нибудь состоятельному гражданину, ведущему холостой образ жизни. Расчет такой, что благородная выпускница сразит его своим обаянием и манерами и поведет под венец, со всеми вытекающими отсюда последствиями – ну, там, счет в банке, лимузины, платья от Гуччи, или как их там?.. Естественно, тому, кто девушку обтесал, полагается определенный процент от доли. Вот такой бизнес. Им-то и занялся гражданин Волин. Не слишком успешно. Пожалуй, только одна его кандидатура чего-то на этом поприще добилась. Не догадываешься, кто это?
– Неужели жена Булавина?!
– Она самая! Ирина Владимировна Булавина, урожденная Хохлова. В анналах МВД не значится, но тяга к деньгам у девушки определенно имеется. На сколько Булавин ее старше?
– Думаю, лет на тридцать пять-сорок?
– Ну, примерно так. И вот прикинь, учитель воспитал ученицу, отдал в хорошие руки – казалось бы, оставь ты ее теперь в покое. Так нет, он вслед за ней притащился. Зачем, спрашивается?
– Что же, некая картина уже вырисовывается, – задумчиво проговорил Гуров. – Причем своего давнего знакомства эти двое никак не подчеркивали. Пожалуй, даже наоборот, держались несколько отстраненно. Ни о каких невестах, упаси бог, разговоров не было. Я вообще думал, что Волин – это некий тусовочный хлыщ. А у него, оказывается, такой интересный бизнес!..
– Строго говоря, бизнеса уже нет. Его вытеснил с рынка некий Каспер. Я говорю, эта Ирина у него практически единственная, кого удалось пристроить. Конечно, это в любом случае лотерея, но я слышал, что в других агентствах процент попаданий выше.
– Значит, господин Волин без работы. Перспективы туманные. А тут большое наследство, плюс, можно сказать, «своя» жена...
– Прибавь еще такую вещь, – деловито вставил Крячко. – Волин в этом городе родился и жил тут долгое время. Потом уехал. И вот вернулся опять.
– Постой, значит, он здесь родился! – Гуров даже подпрыгнул на сиденье. – Тогда все сходится! Ну, конечно! Саша! Фамилию она забыла. Но жил рядом, через два дома... Это он! Стас, это он нанял Шигина! Точно тебе говорю!
– Тебе виднее, – невозмутимо отозвался Крячко. – Но я еще не закончил. Там у тебя в списке имеется еще некий Щеглов. Так вот, эта фигура вообще загадочная. По нему мне вообще ничего не удалось выяснить. Получается, что такого человека
на свете нет, понимаешь?– Час от часу не легче! – нахмурился Гуров. – Неужели еще один сообщник? Но зачем ему еще один сообщник в таком деликатном деле? Но вообще-то, поведение Щеглова вызывает массу вопросов.
Гуров описал другу, в какой ситуации они с Кружковым застигли врасплох Щеглова.
– К сожалению, я не разжился никаким снаряжением. Даже бинокля не раздобыл, – сокрушенно заметил Гуров. – Местные законники палки в колеса ставят. Очень неудобно работать в таких условиях.
– Бинокля у меня тоже нет, – сказал Крячко. – Но наручники и пистолет я захватил. Не пропадем. Нам главное за три дня обернуться. Иначе товарищ генерал с нас точно шкуры спустит. Особенно если местные коллеги не заинтересованы в установлении истины.
– Совсем не заинтересованы. Тут интересы у всех общие, и главный интерес сейчас – построить на месте кладбища элитный жилой район. Как им будет жить на этой земле, я не знаю, но пока только художник противостоит этой экспансии. Противостоит, надо сказать как-то странно, но на безрыбье и рак рыба... Не нам его судить. Ему помочь надо.
– Хотя он вас с Марией выставил за порог? – с большим любопытством уточнил Крячко. – Она мне рассказывала. Смехом рассказывала, но какой уж тут смех, правильно?
– Да, юмора я здесь не усматриваю. Тем более учитывая, что здесь творится в последнее время...
Гуров перечислил все, что случилось до приезда Крячко в Глинск, и закончил словами:
– И вот мы имеем пять трупов, два ствола, тихое неудовольствие со стороны местных правоохранительных органов и кучу вопросов по всем участникам этой истории. И похоже, ответы на вопросы придется искать нам самим.
– Ну, Шигина мы вот так просто с налета не отыщем, – сразу же заявил Крячко. – Щеглова, скорее всего, тоже. Бьюсь об заклад, он уже зарегистрировался где-нибудь под другим именем. А вот Волин до сих пор за чужими фамилиями не прятался, с документами не мухлевал. Если он остался в городе, то его вернее всего можно отыскать.
– Если он снял номер в гостинице, – заметил Гуров.
– А он наверняка снял, – ответил Крячко. – И наверняка в лучшей. Про него говорят, что он большой сибарит и строит из себя аристократа. Так что, скорее всего, нужно искать его в гостинице.
– А я бы начал с художника, – сказал Гуров. – Очень мне любопытно, зачем он напал на людей Веревкина. Это же уменьшает его шансы. Конечно, дело до суда не дойдет, но старика могут прижать очень крепко и заставят забыть про кладбище. Мне совершено непонятно, для чего он применил насилие. И второе – жена-то никуда не уехала. Мне хотелось бы поговорить с ней. Если она со своим «учителем» что-то задумали, нервы у нее сейчас должны быть на пределе. Мне хотелось бы заронить в ее душу, так сказать, сомнение. Подлить бензина в костер. Если она дрогнет, то немедленно захочет обсудить все с Волиным. Вот увидишь, она помчится к нему. Нам даже и разыскивать его не придется. Ты просто подкараулишь ее на перекрестке и прокатишься за ней прямо к Волину... Сейчас же этим и займемся. Ты можешь спуститься в ресторан пообедать, а я тем временем созвонюсь с Булавиным и договорюсь об аудиенции. Хоть он меня и выставил, но все-таки мы как-никак родственники. Второй раз сделать это у него просто не хватит духу. А ты бегом! Через двадцать минут мы выезжаем.
Но в обоих случаях Гуров ошибся. Когда Крячко ушел обедать, он набрал номер домашнего телефона Булавина. С художником он не разговаривал с того самого момента, как они расстались, и теперь немного волновался. Но волновался он напрасно. Оказалось, что обязанность отвечать на звонки взял на себя Водянкин. С ним разговора не получилось. Некогда любезный и вежливый, искусствовед сделался вдруг холоден и подозрителен. Он разговаривал так, будто понятия не имел, кто такой Гуров. Собственно, он и не особенно разговаривал. На слова Гурова о том, что у него имеется важное сообщение для Булавина, Водянкин отчеканил: