Успей поймать любовь

Только хотела добавить, что не хочу, не могу и не буду, как в дверь позвонили.

Облегчённо вздохнув, я быстро открыла дверь, не глядя в глазок.

Это было неожиданно.

13

Катя Еланина в домашней одежде выглядела гораздо лучше, чем в своём квадратном офисном костюме. Мягкие светло-серые спортивки, неожиданно подчеркнули широкие бёдра и наличие талии. Хорошо наряд сочетался с тяжёлой челюстью, и женщина стала походить на спортсменку. Фигура грузная, руки солидные. Явно серьёзная весовая категория. И взгляд целеустремлённый к победе.

— Здравствуй, Веля, — хрипло поздоровалась моя бывшая начальница и расстегнула толстовку с капюшоном.

Под ней белая футболка в обтяжку. Оказалось, обтягивать было что. Грудь имелась, и я на неё бесстыже уставилась.

— Привет, Кать. Ты почему на работу грудь не носила? — улыбнулась ей.

Она тоже повеселела. Всегда знала, улыбка у неё на миллион.

— Не знала, что у тебя к тридцати такая фигура сформировалась, — я втолкнула Катю в прихожую, прикрыла дверь, чтобы не дуло. — Нефигась, Еланина, ты без жениха точно не останешься.

— Засмущала, — она покраснела.

Будь я её сотрудницей, она бы пожалуй, иначе отреагировала, но тут от подруги такое услышала. Вполне искреннее, поэтому разрумянилась.

— К папе, потом к стилисту. А я даже рада, что ты пришла.

Улыбка сползла с её лица. Она пошевелила тяжёлой челюстью. Часто мужицкая привычка, но она такой властный босс, что ей можно.

— Поговорить надо, у меня мать в больницу положили, пойдём ко мне. Здравствуйте.

Я обернулась, мама вышла посмотреть, кто пришёл.

— Здравствуй, Катенька. Проходи, угостим.

— Нет, спасибо. Я бы Велю к себе забрала.

— Погоди, — я побежала на кухню. — Мама, я к Кате ненадолго схожу. Катюх! Как в юности, по кофеюшке?

— Давай, — согласилась Еланина, крикнув из прихожей.

Я быстро вылила кофе в папин маленький термос, закинула туда сахар, сливок, корицы. Побежала обратно всё взбалтывая по дороге.

Вступив в свои тапочки, вместе с Катей вышла из квартиры.

Пришлось спуститься на этаж ниже.

Что-то из юности. Иду к Катьке в гости, взбиваю кофе по пути. А у неё сто процентов зефир в шоколаде и эклеры с варёной сгущёнкой. Знакомые запахи, родной подъезд.

Дрожь по коже.

Ничего не было плохого в моей жизни…

Ничего!!!

Это был страшный сон, который я обязана забыть!

Всё впереди…

— Мама серьёзно заболела? — тихо спросила я.

— Нет. На обследование, всего три дня перед Новым годом. Ей место нашла в хорошей клинике, — она открыла дверь в тёмную квартиру, свет включила.

Давно я у них не была. Катя ремонт шикарный сделала. Подсветка отличная в натяжном потолке, стены выровнены, белые с серебром обои, ламинат с подогревом на полу. В прихожей шкаф-купе с зеркалами.

Глянула на себя в отражение. Похудела, лицо изменилось. Теперь я была похожа на молоденькую не высыпающуюся любовницу, которая так сосёт, что щёки провалились и скулы выделились. Я кривлялась, выпячивая губы. Вот такие у Юли –овцы.

— Машину твою увидела. Ты без своего парня?

— Может так получиться, что я теперь вообще без парня, — скорбно призналась я, оставила тапочки у шкафа.

— А что так?

— Срочно в Москву уехал, — выкрутилась, — на звонки не отвечает.

— Телефон потерял. Долетит, позвонит.

Как будто точно знает, наверняка, Кате доподлинно известно, что именно это и случилось с Пашей.

Боже! Почему я не общалась с Катькой, как с подругой? Она вот таким предложением меня успокоила. И, конечно же, она про Макса всё время спрашивала, не потому что злорадствовала, а беспокоилась.

Когда я вырасту? К тридцати, надеюсь, это произойдёт. И тогда я начну разбираться в людях. После Макса, точно все начнут разбираться. И Юля однажды тоже.

Прошла за Катей на кухню. Там невероятная красота, всё блистало чистотой, столик шикарный на ножке, стулья современные, видимо скрученные из космического корабля. Чёрный пластик в них застыли крохотные белые частицы. Вселенная под задницей. Если честно, то я была впечатлена, рассмотрела вначале это чудо.

— Обалденные, — присела я.

— Да, купила у одного дизайнера, — похвасталась Катя, выставляя на столик те самые сладости, что мы всегда с ней любили.

Не ошиблась, зефир и эклеры.

В красивые чёрно-молочные чашечки, я разлила нам с Катюхой сладкий кофе.

— Вот как ты его делаешь так вкусно? — задумчиво произнесла Еланина, пробуя кофе. Закусила эклером.

— Много болтаю. Как дела? Нашла замену? Прости, пожалуйста, — сказала я и резко подняла на неё глаза. — Мне тут сказали, что я постоянно извиняюсь.

— Это правда, — кивнула Катя. — Давно хотела тебе сказать, это психологические проблемы. Ты никогда не была чересчур вежливой или забитой.

— Вот и я подумала, — тихо прошептала, взяв зефир.

— Может, после Нового года вернёшься? Или боишься сплетен?

— Думаю, Аня не будет рада меня видеть.

— Ты не знаешь Аню, — вздохнула Катя.

— Я тут видела её, — зефир в пальцах крутила, но так и не попробовала. — Прости, Катюш, но твоя сводная сестра меня не потерпит.

— Опять извинилась, — Катя допила кофе и вылила себе в чашку остатки. Улыбнулась.

А с улыбкой она становилась совсем другим человеком. Зубы у неё ровные и красивые. И так лицо преображалось, что я засмотрелась. Как юная Катя из старших классов, когда она умела улыбаться, а потом что-то произошло в её жизни, отчего улыбка стала большой редкостью.

А что произошло, я так и не узнала. Обидели наверно.

— Я хотела тебе рассказать про Аню, — Катя опустила глаза и опять нахмурилась, став в одну секунду моим боссом. — Многие думают, что мы со сводной сестрой соперничаем. Мы так и делаем для отвода глаз. На самом деле у нас очень сердечные отношения, мы душа в душу и всё ради фирмы. Помнишь, три года назад у нас хотели ресторан отжать? Так мы с ней выдержали и теперь о нас знают. Просто нужно такое мнимое противостояние, чтобы врагов отыскать, воров и всякую дрянь.