Утесов. С песней по жизни
Шрифт:
Утёсов оправдал доверие, да так хорошо, что эта роль – кондуктора спальных вагонов Скропа – перешла к нему.
Были у него в этом театре и другие большие роли. Выступал также с сольными номерами. Но, увы, приближался конец сезона, а это означало, что труппа распускается. В те времена в небольших городках они менялись ежегодно. Когда жители постоянно видят артистов на улице, в магазинах, на базаре, их избранность потихонечку тает. Пропадает элемент романтики, притягивающий людей в театр. Тут уже ничего не поделаешь, нужно приглашать в город других актёров. Для прежних это весьма грустно. Несмотря на конфликты и группировки, люди за год работы сроднились, а теперь придётся расставаться. Одни уже подыскали себе местечко в других театрах, другим предстоят утомительные поиски…
В 1913 году Утёсов вернулся в Одессу. Сюда же приехала его «группа поддержки» – Арендс и Скавронский. Благодаря их протекции Леонида приняли в театр миниатюр антрепренёра Г. К. Розанова. Это был летний
В «Юморе» культивировался примерно такой же репертуар, к какому Леонид привык в Кременчуге: такие же интермедии, скетчи, фарсы и оперетки. Но уровень одесского театра всё же повыше, в основном, за счёт актёров. Здесь Утёсов повстречался с замечательными комическими актёрами Е. М. Баскаковой, Ф. Н. Курихиным, П. Н. Полем. Особенно большое влияние на творчество молодого артиста оказал популярный Владимир Хенкин, которому он старался подражать и всегда считал его одним из лучших своих актёрских учителей. Сейчас можно смело сказать, что Владимир Яковлевич Хенкин (1883–1953) – один из самых талантливых рассказчиков в истории отечественной эстрады. Его отличительными чертами были быстрота перевоплощения, заразительная весёлость, музыкальность, умение общаться со зрителями.
Он родился в Харькове в эпоху расцвета варьете и театров миниатюр, и с его кабаретным талантом не мог оставаться невостребованным. Тем более что обладавший подобным даром старший брат Виктор работал и в петербургском «Кривом зеркале» и в московской «Летучей мыши». (После революции он эмигрировал, а потом вернулся). Свой актёрский путь младший Хенкин начал в 1802 году в феодосийской антрепризе. Перед отъездом родители просили его писать. А отец, узнав о кабальных условиях, предложенных антрепренёром, сказал: – Вот тебе, сынок, немного денег. Чтобы хватило купить марку для конверта. Он работал в многих провинциальных городах. Большая часть его работы – сольные комические номера. Кроме того он охотно представал в качестве куплетиста. Трамплином для популярности Владимира Хенкина стала Одесса 1910-х годов. Узнаваемое изображение еврейского населения, их говора, бытовых замашек обеспечило ему успех у местной, склонной к иронии публики и постепенно сделало знаменитым по всей стране. А эта песня из его репертуара веселит уже не одно поколение слушателей: Это школа Соломона Шкляра,Школа бальных танцев,Вам говорят.Две шаги налево,Две шаги направо,Шаг впирод и две назад.КавалерыПриглашают дамов,Там, где брошка —Там пирод.Две шаги налево,Две шаги направо,Шаг назад,Наоборот…Леонид Утёсов только Хенкину уступал приоритет в рассказывании анекдотов и любил повторять, что Владимир лишь по ошибке не родился в Одессе. P. S. Хенкин любил pассказывать о том, как тpудно пpиходилось хаpьковскому театpу во вpемя гpажданской войны, когда гоpод занимали по очеpеди то кpасные, то белые.
– В зависимости от власти нам пpиходилось менять pепеpтуаp, – говоpил он. – И в конце концов мы пpидумали специальный сюжет пpо плохих и хоpоших. Если гоpод бpали белые, плохими делали кpасных, Тpоцкого, Ленина… Если пpиходили большевики, плохими становились Деникин и Вpангель. Публика была соответствующая. Пpи белых в зале сидели те, кто ел пpи помощи ножа и вилки, говоpил по-фpанцузски. Пpи кpасных те, котоpые ели с ножа, без вилки и говоpили по-матеpному.
Во время выступления Хенкина в одном из ростовских кафешантанов за столиком выпивала шумная группка белогвардейских офицеров. Один балагур, ёрничая, обратился к нему:
– Господин Хенкин, мы вам не мешаем?
– Мне – нет. России – да.
После этого ему пришлось несколько дней скрываться. Один раз даже спать в бутафорском гробу.
Кончился летний сезон, и, так же, как в Кременчуге, труппа «Юмора» была распущена. Леонид перешёл в другой одесский театр миниатюр – под руководством М. Линского. Здесь он чувствовал себя как рыба в воде. Опыт первых двух сезонов давал себя знать – Утёсов не только играл в скетчах и водевилях: с лёгкой руки В. Хенкина он освоил жанр эстрадного рассказчика, исполнял много, за что был удостоен большого количества похвальных рецензий. У него было много оригинальных замыслов, появились постоянные авторы. К сожалению, его наполеоновским планам в театре Линского не суждено было сбыться. В разгар сезона Леонид был вынужден покинуть этот театр по уважительной причине – у него начался бурный роман с одной артисткой из кордебалета. Красавица, итальянка, да вот беда у неё оказался ревнивый муж. Сейчас про такого
сказали бы, силовик – это был полицейский пристав, мужчина богатырского сложения, который на полном серьёзе грозил убить Утёсова. Пришлось Леониду от греха подальше перебраться в Херсон. Поработав некоторое время там, он переехал в Александровск (так до 1921 года называлось нынешнее Запорожье). А по пути с ним произошло то, чего никто не ожидал и меньше всего сам восемнадцатилетний артист, – он женился.Произошло это таким образом. В Херсон он прибыл весной 1913-го. В городе шла привычная размеренная жизнь. В городском театре представляли спектакли русской труппы Соколова, в помещении Товарищества трезвости на Военном Форштадте играли украинские артисты, в театре "Опора" на Греческой улице и в доме Мещанского общества на Канатной улице показывались спектакли с участием ставшего впоследствии известным советским артистом Юрия Шумского. Тоже псевдоним – вообще-то он Шорин.
Утёсов выступал в театре-варьете при гостинице "Яр", а также работал и в кинотеатре "Американский биоскоп" – перед фильмами. По-прежнему исполнял куплеты, юмористические рассказы. Подготовил и новинку: цикл пародий на популярных артистов.
Выступления Леонида пользовались у херсонской публики большим успехом. Однако он посчитал более перспективной для себя работу в Александровске, говорили, там более изысканная публика, и решил перебазироваться туда.
Итак, Утёсов покинул Херсон. Об итальянке он уже и думать забыл, как раньше об Ане Кольбе. Ехал в хорошем расположении духа. Погода отличная, вокруг красота, чистота. Молодой артист уже ощущает свою востребованность, понимает, что с талантом не пропадёшь…
Александровск находится северо-восточнее Херсона. Сначала нужно плыть километров триста по Днепру до Никополя, оттуда – сто с лишним километров по железной дороге.
В Никополе пароход причалил днём, а поезд в Александровск отправлялся по утрам. Никаких интересных развлечений в полусонном, крытом соломой и камышом городишке не было. Чтобы скоротать вечер, Леонид пошёл в ресторан. Когда он ужинал, в зал вошли симпатичная миниатюрная девушка и мужчина, который был попутчиком Утёсова на пароходе. Бросив взгляд на Леонида, мужчина сказал что-то, видимо, насмешливое своей спутнице, отчего та сделала презрительную гримаску и хихикнула.
На следующий день в Александровске Леонид прямо с вокзала направился на показ в передвижной театр антрепренёра В. Азамат-Рудзевича "Мозаика". Посмотрели – хорошо, мы вас берём, сейчас идите устраивайтесь, завтра приходите на репетицию.
Он старался никогда не опаздывать, да тут и опоздать мудрено – комнату снял рядом с театром. Пришёл, разговаривал с режиссёром, когда краем глаза заметил, что в зале появилась какая-то девушка. Когда она подошла ближе, Леонид узнал миниатюрную брюнетку, которая хихикала над ним в никопольском ресторане. Оказалось, это артистка Елена Ленская, которая тоже приехала работать в "Мозаике".
Её родная фамилия Голдина, Ленская – это сценический псевдоним. Не такой удачный, как у него, но тоже вполне приемлемый. Теперь она будет его партнёршей. Новички быстро нашли общий язык с другими артистами труппы, начали репетировать. Как-то после окончания репетиции они одновременно вышли из театра. – Что вы собираетесь сейчас делать? – спросил он. – Сначала пообедаю, потом продолжу поиски комнаты. До сих пор не нашла. – Давайте пообедаем вместе, – предложил он и галантно добавил: – А потом я помогу вам искать жильё. Они зашли в первый попавшийся ресторанчик и за едой почувствовали, что им друг с другом легко, весело, постоянно находятся темы для разговоров. Когда они выполнили первую половину своего плана – пообедали вместе – и вышли на улицу, начался сильный дождь. – Не искать же комнату в такую погоду, – сказал Леонид. – Я живу совсем рядом. Давайте зайдём ко мне, переждём дождь, а потом будем искать. Она согласилась, а дальше… Лучше всего завершить рассказ о том дне словами самого Леонида Осиповича: «Искать комнату Леночке Ленской не понадобилось – она вошла в мою и больше из неё не вышла. Как будто бы дождь шёл сорок девять лет. Она стала моей женой».
Л. Утёсов организовал собственный театр миниатюр и гастролировал со своим коллективом по маленьким украинским городкам. Какой репертуар? Да уж, известное дело, какой. Все эти диалоги и монологи ходили по рукам, тексты пересказывались, переписывались, переделывались, чужое выдавалось за своё, иногда своё не грех выдать за малоизвестное произведение какого-нибудь классика. Но по духу всё это самое что ни на есть «развлекалово». В первую очередь тут выезжали на смешных исковерканных словечках. Зрителей хлебом не корми, а дай послушать изуродованные слова. Поэтому появляются сценки простые по сюжету, но забавные по языку. Скажем, сидят два человека в ресторане и беседуют. (РГАЛИ, ф. 3005, оп.1, дело 2.)
«1-й. Виноват, можно сесть?
2-й (осмотрев). Нет, нельзя.
1-й. Что значит нельзя, когда я уже сидю.
2-й (презрительно). Потерянная личность – как вы изменились, г-н Шпигельман, я вас даже не узнаю.
1-й. Как же вы меня можете узнать, когда я вовсе не Шпигельман, а Конторович.
2-й. Ну, я ж говору, даже фамилия переменилась.
(Входит человек).
1-й. Человек, дайте мине кофе по-варшавски.