Утопия о бессмертии. Книга первая. Знакомство

Руки Сергея подхватили, не дали упасть.

– Маленькая, что? Что с тобой?

– Кровь… везде кровь…

Я слышала его голос, хотела увидеть лицо. Где спасительное тепло его глаз? А видела только те – чужие, жестокие, пьяные от крови или пустые, помертвевшие от страха.

– Серёжа, уйдём… выведи меня отсюда.

Судорожно вцепившись в его шею, я крепко зажмурила глаза, стараясь изгнать из них видение. Сергей помчался вперёд так, что у меня развевались волосы. В машине он гладил меня по голове, я слышала его ласковый шёпот, слушала тревожный стук его сердца, и видела перед собой кровавую картину резни. Как только мы вошли в номер, я сбросила с плеч дублёнку и направилась в ванную. Разделась и встала под горячие струи душа. «Кто я в том времени? Чьими глазами смотрю на происходящее? Кроме ужаса во мне ничего нет. Ужаса перед зверской жестокостью воинов, ужаса перед рабской покорностью согбенных тел, беззвучно шевелящихся губ, остановившихся глаз. Во мне нет страха за свою жизнь. Значит, мне ничего не угрожало?» Я потрясла головой, села на пол душевой кабины и представила столб света, плотной стеной окруживший меня, увидела проникающий через темя луч божественной любви, заполняющий меня и вытесняющий кошмар. Не знаю, сколько времени прошло, но ужас отступил, картинка пропала, и я вспомнила о Серёже. Поднявшись на ноги, я выключила воду и раздвинула дверцы кабины. Он стоял за дверцами.

– Маленькая…

– Всё хорошо, Серёжа. Всё хорошо. Я тебе расскажу.

Он завернул меня в халат и взял на руки. Устроившись на его коленях в гостиной, я начала рассказывать:

– Когда я лбом прижалась к колонне, я увидела много людей. Они стояли на коленях и молились – дети, женщины, мужчины. Одежды на них были яркие, и я подумала, может, праздник какой? Потом налетели откуда-то сбоку воины с саблями, или это кинжалы у них были?.. кривые такие… рубить молящихся начали. Кровь во все стороны! А те, что молились, так и стоят на коленях, каждый сам по себе, только одна женщина мальчика к себе прижала, стараясь спрятать его, телом своим укрыть. Защищаясь, она подняла руку, воин одним ударом ей начисто руку от тела отделил. Кровь… фонтаном. Мальчик под неё попал, когда она падала. Может, уцелеет? – я с надеждой взглянула на Сергея.

Не отвечая, он прижал мою голову к себе, будто укрывая от бед.

– Я там была, понимаешь? Была в храме в момент резни! – продолжала я. – Вероятно, это та резня, что случилась, когда турки захватили Константинополь. Я не знаю, кто я там. Воин? Но я испытывала ужас от действий воинов. Жертва? Но и страха за свою жизнь во мне не было. Кто-то третий? – Я глубоко вздохнула и вновь взглянула на Сергея. – Я пока не знаю ответов на эти вопросы, но ответ придёт. Странным мне кажется другое. Меня никогда не посещали видения, а тут два дня назад я увидела лицо египтянки, сегодня этот безумный кошмар.

Я ждала от Сергея хоть какой-нибудь реакции, но он молчал. Тогда я спросила напрямую:

– Ты думаешь, что я сумасшедшая?

– Нет, Лида! Я пытаюсь найти объяснение случившемуся.

– Ты к теории реинкарнации как относишься? Как думаешь, человек только одну жизнь на земле живёт?

– Я не разделяю идею о переселении душ, – покачал он головой. – Абсолютно не согласен с теориями о перевоплощении грешного человека в растение, животное, а тем более в камень. Человек не сумма поступков и не их качество, человек – это способ мышления, это мировоззрение, осознание себя, своей роли и ответственности. К слову сказать, я вообще не считаю человека греховным. Я верю в стремление человека к совершенствованию, верю в эволюцию человека.

– Да! – воскликнула я и засмеялась, радуясь совпадению наших взглядов. – Я тоже считаю, что эволюционное движение для человека естественно. Оно изначально! Оно как программа заложено в человеке. Но за одну жизнь мало что можно успеть.

– Не согласен. И за одну жизнь можно много сделать.

– Но если человек живёт всего одну жизнь, тогда и эволюции отдельного человека не существует. Наработал опыт, накопил знания, и куда их дальше? Тогда и смысл жизни теряется. Смысл реинкарнации я вижу не в расплате за грехи, а в возможности продолжать развитие из жизни в жизнь с учётом переосмысленного опыта предыдущих воплощений.

– Иначе говоря, что не успею или не смогу сделать в этой жизни, могу сделать в следующей?

– Иначе говоря, – с нажимом выделила я его оборот, – Путь эволюции отдельного человека есть акт творения развитой Личности, разделённый на фрагменты под названием Жизнь. Мироздание в высшей степени экономно и бережливо – ничто никуда не исчезает. Наработанный потенциал стремится к манифестации, а высшая манифестация человека – это слияние с Единым – Тем, Кто Исток Всего! Для такой манифестации нужен потенциал очень высокого порядка, такой, какой вряд ли наработаешь за одну жизнь, он нарабатывается многими жизнями на Земле, может быть, и не только на Земле.

– Симпатичная теория, – улыбнулся Сергей, – и если допустить, что так называемое «мироздание» устроено по единому принципу, то логика в этой теории есть. Проживая жизнь, человек живёт изо дня в день, «умирая» на время сна. Что происходит в мозгу во время сна в точности не известно, но скорее всего, то самое переосмысление прожитого дня. Логично предположить, что точно так и душа человека – или его личность? – живёт из жизни в жизнь, а в перерывах между жизнями переосмысливает свой опыт. Маленькая, я не готов дискутировать на эту тему. Самый большой страх человека – это небытие, отсюда мечты о бессмертии, отсюда и вера в множественность жизней. Могу сказать, что лучшее, что может сделать человек, это в одну жизнь вместить несколько жизней. Уже в этой жизни начать переосмысливать свой опыт и менять жизнь.

«Как мы!» – завершила я про себя, взяла его руку и с восторгом поцеловала в самую серединку ладони.

– Я тебя люблю, Серёжка! А почему ты не считаешь человека греховным?

– Во-первых, потому что опыт – это всегда качество. Любой опыт есть качество, даже «греховный», – глаза его блеснули лукавством, – возьмём, к примеру, человека, который на протяжении всей своей жизни подвержен одному из примитивных «смертных грехов», скажем, обжорству. Когда цель каждого дня – поесть!

– Хочешь сказать, человек имеет право знать, во что он может превратиться, потакая чревоугодию?

Мы оба рассмеялись.

– А во-вторых? – не унималась я.

– А во-вторых, Бог создал человека по образу и подобию своему, разве не так? А Бог не может быть греховным!

– Не может! – согласилась я и добавила: – Только одна ремарка, Бог сотворил человека не по образу и подобию своему, а по образу своему, а вот бого-подобия человек должен достичь сам! Путём наработки того самого потенциала. И ради этого великого труда Бог снабдил любимое чадо всем необходимым. Знаешь, я всё жду, когда наука, наконец, обнаружит доказательства духовности человека. До сих пор учёные мужи руководствуются исключительно материалистической точкой зрения – низводя человека до животного, считают, что есть, размножаться и доминировать, это всё, что движет человеком. А это не так! Скажем, я вижу человека, который стремится к познанию вовсе не ради доминирования, а исключительно в поисках истины. Абсолютный бессребреник! Что им движет? Или люди, которые творят не ради славы и денег, а чтобы выразить красоту! Создают шедевры и не очень-то стремятся представить их миру. Зачем у них такая потребность? А люди, которые любят друг друга! Десятки лет вместе, а видишь, как они смотрят друг на друга, и понимаешь – затасканная, оболганная, низведённая до похоти Любовь существует. Вот она! И вообще, я полагаю, любить – это потребность человека, это его неотъемлемое качество! Но из страха попрать своё эго люди боятся любить, потому что любовь есть служение объекту любви.

– Ты считаешь, что любить – это попирать своё эго?

– Не-ет! Серёжа, любовь ничего не отнимает и платы не требует, наоборот, любовь вознаграждает, духовно растит того, кто любит. Принося в дар любовь, любовью пополняешься! А тот, кто боится потерять, тот не любит, точнее, не позволяет себе любить. А как ты думаешь, инволюция личности возможна?

– Не знаю, Маленькая. Теоретически возможна, скажем, при наличии определённых, искусственно созданных условий, когда вероятность выжить возможна лишь при утрате человечности. Но я надеюсь, что развитая личность не захочет расчеловечиваться. Из любых условий можно найти выход, хотя бы ценой жизни. Вот цивилизация, безусловно, может деградировать. Люди эволюционируют, а общность людей деградирует. Такой вот у нас с тобой получился парадокс!

– Я этот парадокс объясняю смещением соотношения зрелых личностей в пользу незрелых. Из деградирующей цивилизации уходят зрелые личности, а на смену им воплощаются личности-дети, просто потому что каждая личность эволюционирует в рамках своих задач, а цивилизация существует в рамках задач большинства.

– Взрослым особям нечего делать в песочнице? – засмеялся Сергей.

– Серёжка, ты же хотел в магазин зайти! – вспомнила я вдруг о его планах по приобретению горнолыжного снаряжения.