Утро под мертвым небом

Он нахмурился и подозрительно молчал.

– Чего замер, как призрак? В чем дело?
– спросила я.

Он вырвался из оцепенения и виновато посмотрел на меня.

– Прости. Показалось, что я что-то увидел.

– Увидел? Декс, ты убежал, даже не оглянувшись на меня. Ты знаешь, что я не смогла бы тебя догнать!
– недавнее возмущение сделало мой голос пронзительным.
– Куда дели обещания позаботиться обо мне?

Он выдохнул и вскинул руки.

– Я извинился, ладно? Я думал, ты догонишь. Я не убежал далеко, а когда вернулся, тебя уже не было. Прости.

Мне это не нравилось. Я начинала терять доверие к нему. Слова Мэри не покидали голову, это только мешало, но он обещал не бросать меня, а час спустя убежал в лес.

Он вышел из-за деревьев и подошел ко мне. Я не двигалась.

– И что ты преследовал?
– прорычала я.

– Оленя, - уязвлено сказал он. Он потер подбородок и отвел взгляд.
– Знаю, я идиот. Если тебе так будет лучше, то я заблудился, пытаясь попасть в лагерь.

– Потому что кто-то поменял указатели, - сказала я.
– Как ты меня нашел?

– Услышал твой голос. В смысле - поменял указатели?

– В прямом. Кто-то поменял указатели. Если бы не брошенная тобой пачка сигарет, я бы не заметила.

– Вот как, - сказал он.
– Я почти сделал дорожку, как Гензель и Гретель.

Я посмотрела на небо и раскачивающиеся верхушки деревьев. Ночь быстро приближалась.

– Нужно идти, - сказал он и взял меня за руку. Я вздрогнула.
– Что? Ненавидишь меня теперь?

Нет. Я просто злилась. Он помешал разговору с Мэри, даже если это глупо звучало. Я хотела поговорить об этом с ним, но знала, что он все равно не поверит.

Я вырвалась и пошла по берегу в сторону лагеря. Мы почти не говорили, только под конец пути.

– С кем ты говорила на пляже?
– нерешительно спросил он. Об этом он явно хотел спросить меня всю дорогу, я это чувствовала. Я взглянула на него. Любопытства было больше, чем тревоги. Но я не хотела давать ему повод для тревоги.

– Я с кем-то говорила?
– повторила я.

– Ага. Но я никого не видел. Я пару минут следил за тобой.

– Следил? Это жутко.

– Нет, ты жуткая.

Я застыла и вскинула брови.

– Что, прости?

Он замер и перестал искать пачку жвачки. Он не смотрел мне в глаза.

– Прости.

Я прищурилась, ожидая, что он посмотрит мне в глаза. Он этого не сделал. Он бросил в рот три подушечки «Никоретте» и медленно разжевал, глядя выше моей головы.

Я недовольно вздохнула, не желая разбираться с тем, что он думал обо мне. Мы продолжили путь и попали в лагерь, когда тучи почернели, а дневной свет угас.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ:

Ужин тоже был ленивым. Декс бросил немного бекона в пасту из банки и назвал это ужином. Я была не против. Я проголодалась после событий дня, еще и постоянно боролась с погодой, но когда ужин оказался передо мной, я едва заставила себя есть его.

Он сделал кофе, чтобы согреть нас. Мы смешали кофе и виски, добавили сливки порошком. Звучало отвратительно, но это успокаивало и приводило разум в порядок.

Мы сидели в относительной тишине, это было даже приятно. Декс листал книги об острове, хотя я видела по его взгляду, что он не читал их. Его мысли были в другом месте.

Как и мои. Я думала о Мэри. А почему нет? Видел ее Декс или нет, но она была там. Я ее ощутила. Я слышала ее голос в голове. Помнила ее кожу. Трещину на линзе.

Если у Мэри и Джона был ребенок, зачем Джон привязывал ее к дереву? Я понимала возможность скандала. Но и Мэри понимала. Зачем Джон так поступал с матерью своего ребенка? И Мэри назвала его своим «другом». Не парнем или мужем, не напарником. Мне нужно было так много узнать.

Особенно, если Джон и этот Сан были на острове. Если Джон мог поменять указатели, он мог навредить нам с Дексом? Если он был плотным, как Мэри, и хотел задержать нас здесь, как нам его остановить? Он мог следить за нами сейчас, скрытый в тенях деревьев вдали от света нашей лампы.

От этой мысли я содрогнулась.

– Что такое?
– тихо спросил Декс. Он убрал книгу и пристально смотрел на меня.

– Никак не согреюсь, - пробормотала я, плотнее кутаясь в куртку. Я уже дважды переоделась, но одежда все равно была сырой.

– Нет. Что случилось?
– серьезно спросил он.
– Ты выглядишь ужасно испуганной.

Да? Я не поддалась.

– Ничего нового.

– Почему ты не рассказываешь мне?

– А что ты не рассказываешь мне?
– парировала я.

Он склонился к столу и сцепил ладони, огонь пылал в его глазах.

– Что ты хочешь знать?

Я поджала губы и подумала. Что я хотела знать? Как это объяснить?

– Я хочу знать, что ты думаешь обо мне. Мне кажется, что ты делаешь выводы обо мне в голове. И боишься озвучить их.

– Я тоже так чувствую.

Я взглянула на него.

– Вперед.

Он отклонился и глотнул виски из бутылки.

– Может, стоит снова сыграть в правду или вызов.

– Может, стоит рассказать правду. Ты видел, как я говорила с собой на пляже, и решил, что я чокнутая?

– Отчасти это. А еще утром ты побежала в океан спасать девочку, которой там не было.

– Ладно. Я чокнутая. Это должно тебя тревожить меньше всего.

Он смотрел на меня, размышляя.

– Но я забочусь о тебе. И волнуюсь.

Его голос был тихим и искренним. От его слов заколотилось сердце, иголки побежали по кончикам пальцев.

Он схватил меня за руку. Я смотрела на него огромными глазами.

– И потому, что я волнуюсь за тебя, я не могу перестать тревожиться. Я не… как я и сказал раньше, мне не нравится, что этот остров делает с тобой.

– Не только со мной. Но и с тобой. Значит, здесь есть люди, вредящие нам?

– Меняющие указатели и режущие лодку?

– Да.

– Ты не веришь. Ты знаешь что-то, чего не знаю я, и это сводит с ума, - он сжал мою руку так, что она онемела.

– Ай, - пропищала я и попыталась убрать руку. Но он удержал ее и склонился ближе, заслонив головой свет лампы.

– Что ты скрываешь?
– прошептал он, темные глаза разглядывали мое лицо, пытаясь найти ответы.
– С кем ты говорила? Что видела?