Утверждая ту, что их
Шрифт:
— Я так понимаю, ты любишь кофе? — Дикон припарковался на стоянке перед зданием и выключил двигатель. Улыбка Джессы стала шире, когда она повернулась и посмотрела на него.
— Ты даже не представляешь. Нет ничего плохого в кофе, который вы, ребята, делаете дома, но мне нравится мой немного необычный, — она выскочила из машины прежде, чем он успел открыть ей дверцу. Когда они вошли в кофейню, там было полно народу, и маленький колокольчик над дверью звякнул, оповещая всех об их прибытии. Длинная очередь выстроилась перед кассой, и он направился к ней, держа руку Джессы в своей.
В воздухе стоял запах кофейных зерен, ванили и выпечки. Внимание Дикона было приковано к Джессе, когда стоявшие перед ними посетители расступились. Когда он поднял взгляд, его глаза столкнулись с черными. Рози посмотрела на него с легким удивлением. Ее губы, выкрашенные в ярко-красный
Крепче сжав руку Джессы, он сделал шаг вперед. Дикон не пропустил, как опустились глаза Рози. Хмурое выражение омрачило ее слишком накрашенное лицо при виде их переплетенных рук.
— Большой кофе, черный и... — он повернулся к Джессе и увидел, что она наблюдает за Рози. Она посмотрела на него, потом снова на Рози, и он мог поклясться, что видит, как работают колесики в ее голове.
— Можно мне большой капучино с мускатным орехом и корицей, пожалуйста? — она улыбнулась, и Дикон понял, что улыбка была искренней.
— Дай нам еще две булочки с корицей, — он протянул Рози деньги. Она смотрела на него гораздо дольше, чем он считал вежливым. Они отошли в сторону, и Дикон поместил свое тело немного впереди тела Джессы. Не то чтобы он видел в Рози угрозу для Джессы, но отвергнутая любовница не могла любезно принять новую девушку в городе. Он намеревался найти тихое местечко в кафе, чтобы поговорить с ней, но поскольку там было слишком много народу, и работала Рози, Дикон не хотел оставаться. Насколько плохо, что он даже не знал, что там работает бывшая любовница?
Они забрались в грузовик, и он бросил газету, которую схватил, на сиденье между ними. Дикон завел мотор, но не тронулся с места. В машине было еще относительно тепло, но он сидел на холостом ходу и пил кофе.
— Я так понимаю, это бывшая подружка? — Джесса поддразнила его, и он повернулся, чтобы посмотреть на нее. Он не хотел лгать, но и не хотел говорить о Рози. — Извини, это не мое дело, — она отвернулась и поднесла чашку ко рту. Дикон смотрел, как губы Джессы обхватывают крышку, и его сердце бешено заколотилось. Зрелище было таким невинным, но ему показалось, что в пах ему всадили раскаленную кочергу.
— Это Рози. Она... — он ненавидел это, ненавидел признаваться в том, что делал с другими женщинами, даже если между ним и Джессой еще ничего не было. Это было просто неправильно для него, для его животного. — Да, она — бывшая любовница. — После этого Джесса ничего не сказала, но выражение ее лица тоже ничего не выражало.
Он уже собрался переключить передачу, когда ее рука легла на его плечо.
— Эй, я не понимаю, почему тебе так неловко говорить мне об этом. Мы все делали в прошлом то, чем не могли бы гордиться, — она слегка рассмеялась. — Черт возьми, я должна быть образцом того, чем может закончиться твоя жизнь, если ты примешь неверное решение. — Джесса отпустила его руку и начала теребить куртку. — Послушай, я не совсем понимаю, что происходит между нами троими, — она посмотрела на него сквозь ресницы. — Но я точно знаю, что никогда не чувствовала такой связи ни с одним другим человеком, как с тобой и Тайером. У меня перехватывает дыхание. — От того, как она открыто показала ему свое сердце, у него перехватило дыхание. — Если моя жизнь и научила меня чему-то, так это тому, что ты должен доверять своей интуиции. Я должна была верить своим инстинктам, когда они кричали мне, чтобы я оставила Пола, но мой страх перед неизвестностью удерживал меня с ним. Я верю в судьбу и знаю, что ты не случайно нашел меня там, где нашел. Если бы я не оставила Пола, то не врезалась бы в то дерево. Ты не спас бы мне жизнь, и я не встретила бы двух самых заботливых, сострадательных и замечательных людей в мире. Прошло всего несколько дней и часов с тех пор, как мы встретились, но вы украли мое сердце, — эти слова заставили его притянуть Джессу к себе и прижаться губами к ее губам. Она не сказала, что останется, но то, как обнажилась перед ним, вселило в него
надежду, что, возможно, задержится с ними.Их рты соприкоснулись, языки сцепились в дуэли. Возбуждение вскипело в крови Дикона, вызывая чувство опьянения, охватившее его. Туман желания начал заволакивать, и он обнаружил, что его руки скользят к ее груди. Ее громоздкое пальто мешало ему, но когда Дикон начал расстегивать молнию, ее руки легли на его, останавливая.
— Я действительно не хочу устраивать шоу для посетителей кофейни, — она улыбнулась ему в губы, и он усмехнулся. Дикон никогда так много не смеялся, никогда не чувствовал себя таким счастливым. И все из-за этой милой крошечной женщины, сидящей рядом с ним.
Он поцеловал ее еще раз и дал задний ход. Хотя он с удовольствием посидел бы здесь и продолжил говорить о том, что она чувствует, ему нужно было раскрыть некоторые из своих темных тайн.
Глава 10
Они сидели молча, и их взгляд был устремлен на южное озеро Крад. Снег непрерывно падал вокруг них, пока они сидели в теплых пределах грузовика. Их кофе был уже выпит, и радио работало тихо. Тишина была приятной, и Джессе нравилось смотреть через ветровое стекло на замерзшее озеро. Большие сосны окружали озеро в форме полумесяца, их зеленые плечи были покрыты белой пылью от матери-природы. Она знала, что Дикон хочет поговорить с ней, но не давила на него.
— Мы переехали на юг около семи лет назад. — Ее сердце бешено колотилось в груди, когда он заговорил. Она не знала, что Дикон скажет, но понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Серьезность в его голосе, когда он сказал, что им нужно поговорить, заставила ее придумать все виды ужасных сценариев. Может быть, он был женат или у него были дети? Может, бежал от закона? Если так, то они были похожи больше, чем она могла себе представить.
— Мы жили на Аляске, в Анкоридже. Это были Тайер, я и наши родители. Взрослеть было довольно тяжело. Мой отец был военным, поэтому он привез домой свои жесткие правила. У нашего отца были проблемы со злостью и гневом. Казалось, он всегда находил плохое во всем и во всех. Будучи самым старшим, я принял на себя всю тяжесть его ярости. — Тишина заполнила кабину грузовика на несколько долгих минут. Джесса не хотела ничего говорить и рисковать, чтобы Дикон не закрылся от нее. — Я рад, что он бил меня, а не Тайера. — У нее перехватило дыхание от его тихих слов. — Однажды, когда я был постарше, спросил его, почему он так поступил со мной. Он ответил, что достойный мужчина может принять боль и превратить ее в силу, — Дикон поморщился, прежде чем продолжить: — Тайер всегда был самым умным мужчиной, который мог решить любую проблему и исправить результат. Может быть, именно поэтому наш отец был так добр к нему, потому что не считал его сильным.
— Мне очень жаль, Дикон, — протянув руку, она переплела свои пальцы с его. — А твоей мамы там не было? Разве она не могла тебе помочь? Противостоять твоему отцу? — Его рука крепче сжала руку Джессы, прежде чем он снова заговорил.
— Моя мать вела себя как большинство женщин в нашей... группе. — То, как он говорил о женщинах, называя их женщинами, казалось немного странным, но она предположила, что это, должно быть, то, как они говорили там, откуда он пришел. — Она была послушной и покорной. Мой отец держал ее под каблуком, диктуя ей жизнь так же, как и нам. — Дикон повернулся и посмотрел на нее, и Джесса впервые увидела на его лице выражение полного поражения. — Он запирал меня в шкафу, чтобы «закалить». Он бил меня до крови, чтобы избавить от слабости. Иногда он пытался преследовать Тайера, но я умолял его избить меня. Я провоцировал проблемы, чтобы его внимание не было направлено на Тайера. Я хотел, чтобы его гнев был направлен исключительно на меня.
Слезы плавали в ее глазах на то, что он произнес. Как может родитель причинить вред собственному ребенку? И будет ли мать сидеть сложа руки и смотреть, как это происходит? Ей хотелось притянуть Дикона к себе и обнять его большое тело. Джесса хотела сказать ему, что все будет хорошо, что он не был слабым или покрытым шрамами. Хотя все эти слова вертелись у нее на кончике языка, ничего не выходило. Дикон был физически сильным человеком. Теперь, когда он рассказал ей о своем травмирующем детстве, она постепенно начала понимать, почему он так себя вел. Грубость во время секса, звериная манера держаться. Джесса только что познакомилась с ним. Но все это было ясно как божий день. Теперь это имело смысл, особенно с его разрушенным детством. Дикон был вынужден расти самым жестоким и болезненным образом.