Увечный бог. Том 1

– Держаться. Достаточное время, чтобы летерийцы сдержали натиск. Достаточно, чтобы мы, остальные, совершили отход.

– Отход, точно, хорошее слово.

Она наклонилась ближе.

– Слушай меня, – прошипела Уголек. – Мы не погибли. Никто из нас, кто еще здесь…

– Ты говоришь очевидные вещи.

– Нет, ты не понимаешь. Нас задавили, Бадан, но мы все равно сумели выкарабкаться. Да, может, это Госпожа впала в безумие, может, все другие встали на пути обрушившихся на нас клинков. Может, дело в том, как они были оглушены к тому времени… как я слышала, Лостары Йил почти не было видно в туче кровавых брызг – и кровь была не ее. Тут они и остановились. Застыли в нерешительности. Так или иначе, правда проста: когда мы начали отступать…

– Они нас оставили.

– Суть в том, что могло быть гораздо хуже, Бадан. Посмотри на хундрилов. Шесть тысяч вступили в бой, а осталось меньше тысячи. Я слышала, что некоторые выжившие пришли в лагерь. Чтобы присоединиться к «Мостожогам» Мертвого Вала. И говорят, что Военный вождь Голл сломался. Ты знаешь, что бывает, если командир ломается? Остальных просто стирают в порошок.

– Может, настал и наш черед.

– Сомневаюсь. Вспомни, она была ранена, а Денул на нее не действует. Ей нужно найти собственный путь излечения. Но ты все еще не понимаешь. Не развались на части, Бадан. Не замыкайся в себе. Твой взвод потерял Худышку, но больше никого.

– Неп Хмурый болен.

– Он всегда болен, Бадан. По крайней мере с тех пор, как мы вступили на Пустошь.

– Релико просыпается с криком.

– И не он один. Он и Большой стояли с другими тяжами, так? Ну вот.

Бадан Грук посмотрел на погасший костер и вздохнул.

– Ладно, Уголек. Чего ты хочешь от меня? Как мне все исправить?

– Исправить? Идиот, даже не пытайся. Это не наше дело. Мы не спускаем глаз с офицеров и ждем приказов.

– Я что-то не вижу капитана Сорт.

– Это потому, что ее только что произвели в Кулаки – ты где был? Ладно. Ждем Скрипа, вот и все. Во время переговоров он соберет нас всех – последних морпехов и тяжей.

– Он же всего лишь сержант.

– Ошибаешься. Теперь капитан.

Сам того не ожидая, Бадан Грук улыбнулся.

– Могу поспорить, он в восторге.

– Точно, плясал все утро.

– Значит, все собираемся. – Он поднял взгляд и встретился с Угольком глазами. – И послушаем, что он хочет сказать. И тогда…

– И тогда… видно будет.

Бадан недоверчиво посмотрел на нее; холодным душем вернулась тревога. Не такого ответа я ждал.

– Уголек, может, поедем, заберем Целуй?

– Да, ей бы понравилось. Нет, пусть корова томится.

– Мы были коротышки, – сказала Драчунья.

– И чо?

– Ты слышал, Неп. Эти короткохвостые были слишком высоки. И нагибаться им было тяжело – доспехи мешали. А нас ты видел? Мы быстро приспособились. Воевали с их голенями. Кололи в пах. Резали поджилки. Протыкали проклятые ступни. Мы были армией шавок, Неп.

– А я не шавк, Дрчунь. Я прям волк. Неп Волк!

Вмешался Релико:

– Думаю, ты дело говоришь, Драчунья. Мы начали сражаться жуть как низко, да? Прямо им по ногам, в упор, и делали нашу работу. – На его эбонитовом лице появилось нечто вроде улыбки.

– Я так и говорю, – кивнула Драчунья, зажигая очередную самокрутку с растабаком – шестую с утра. Руки дрожали. Правая нога была изрезана. И кое-как зашитая рана болела. И вообще болело все.

Уголек уселась рядом с Милым и негромко сказала:

– Им пришлось взять оружие.

Милый посерьезнел.

– Боевое оружие.

Остальные подались вперед, слушая. Уголек нахмурилась.

– Точно. Капрал Рим решил пока не торопиться.

– Так что, сержант, – сказал Затылок, – нас тоже запихнут в другой взвод? Или дадут другой, где осталась только парочка морпехов?

Уголек пожала печами.

– Это еще решается.

Милый сказал:

– Не нравится мне, что случилось с десятым, сержант. Вот они здесь – и вот их нет. Как дым. Это неправильно.

Конец ознакомительного фрагмента.