Увидеть лицо - 2
Шрифт:
Жора пристально посмотрел на него, потом провел рукой по редеющим волосам и насмешливо произнес:
— Рыбке все равно, в каком аквариуме плавать, Леха. Это все равно будут всего лишь аквариумы. Реки тебе не создать. Рано или поздно я пойму, где я и что со мной происходит на самом деле! Думаю, тебе проще меня убить. Мне от тебя ничего не нужно.
— Ну и очень глупо! — заметил Лешка с искренним огорчением. — К счастью, выбираю здесь я, а не ты! А аквариумы, сударь, бывают очень разными. Ты поплавай вначале, а потом скажи — хочется ли тебе попасть в реку.
Он резко вскочил, одним прыжком оказался возле кресла Жоры и встряхнул его за плечо:
— Э-эй! Не спи!
Жора
— Не спи, говорю! Кунять в день собственного триумфа — это уже перебор! Наверное, ты выпил слишком много шампанского! — он кивнул на пустой бокал в Жориной руке. Вершинин усмехнулся и поставил бокал на поднос подскочившего к нему официанта. Олег, сунув руки в карманы потертых джинсов, которые он принципиально не желал менять на шикарные брюки, хотя вполне имел такую возможность, усмехнулся.
— Шампанское! Никогда не понимал, что люди находят в этой шипучей кислятине! Пиво — вот что должны пить настоящие мужики! Даже художники!
— Кривцов! — сердито сказала Алина, обернувшись и раздраженно дернув обнаженным плечом. — Бога ради, перестань вопить на весь зал! Ты пугаешь иностранных граждан и мешаешь даже мне!
— Что пардон, то пардон! — отозвался Олег, сдвигая кепку на затылок, потом оглядел длинный зал, на стенах которого расположились бесчисленные картины, созерцаемые толпой тихо переговаривающихся людей. — Не, Жорка, вынужден признать — выставка что надо! Классные картины! И очень, очень много эротики! — он причмокнул губами, словно ребенок, с удовольствием сообщающий, что в мороженом очень, очень много шоколада. — А ты всех девушек с натуры рисовал? Слушай, познакомь хоть с одной, а?!
— Если б все мои критики были настроены, как ты, я б уже был звездой мирового значения! — Жора засмеялся, с обожанием глядя на друзей. Виталий похлопал его по плечу.
— Для нас ты всегда будешь звездой мирового значения, старик! Если б не ты, нас бы тут сейчас не было! Если б ты не смог проснуться и не прихлопнул бы этого урода… бог его знает, в какой психушке мы бы все сейчас обитали!
— Если бы вообще обитали! — вставил Петр, прихлебывавший шампанское, словно воду, и Жора нахмурился.
— Давайте не будем об этом больше, ладно?! Думаю, нам лучше совсем об этом забыть!
— Может, ты и прав, — Олег пожал плечами. — Лешка мертв, Евсигнеев за решеткой, никто ничего не просек… Но все-таки мы имеем право время от времени выражать тебе свое восхищение!
Жора, не выдержав, улыбнулся. Искреннее дружеское восхищение — жаркое солнце даже для самого крепчайшего льда. И все-таки, было б хорошо забыть все те ужасы, через которые им пришлось пройти. Теперь все было замечательно. Его первая большая выставка имела огромный успех, он подписал несколько контрактов, в том числе и с тремя зарубежными издательствами на иллюстрации к романам фэнтези, и все сулили ему блестящее будущее. На выставку он пригласил всех — даже, скрепя сердце, Марину и Ольгу. Но Марина не пришла, а Ольга пробыла на выставке всего лишь полчаса, после чего удалилась, поздравив Жору дежурными фразами. Его удивило, что уход Харченко доставил ему хоть крошку, но огорчения. Впрочем, остальные были здесь. Он снова улыбнулся и помахал рукой Светлане и Борису, которые рассматривали картины на дальней стене зала. Светлана восторженно помахала ему в ответ, Борис же только покивал — он все еще передвигался в коляске под присмотром заботливой Бережной, загипсованный и похожий на современный вариант египетской мумии. Гипс ему должны были снять еще не скоро, но Жора был уверен, что Борис выздоровеет. Какое счастье, что он выжил после своей чудовищной ошибки! И как хорошо, что Евсигнеев все же напутал в своем расследовании, и убийцей собственного мужа была совсем другая Света Бережная! С другой стороны,
Светлане это было на руку, потому что ей не довелось видеть сны во второй раз и Лешка до нее так и не добрался. Итак, в целом все отлично, и пусть катятся к черту те критики и журналисты, которые обвиняют его в подражании Борису Валеджо. Его картины совершенно другие!К их веселой группке подошла элегантно одетая, немолодая, но все еще очень красивая женщина и посмотрела на Вершинина с легкой укоризной.
— Жора, мне очень нравятся твои картины, они замечательные… Но не кажется ли тебе, что обнаженные девушки слишком уж превалируют в твоем творчестве? Из-за них мысль картины становится довольно расплывчатой.
— Мам, напротив они делают смысл картины предельно ясным, — заметил Жора, решивший сегодня ни на кого не обижаться, и стоявший рядом Олег тут же подхватил:
— Точно-точно! Сразу же все понятно! Лично мне очень нравится, когда девушки превалируют. Да еще так откровенно! Я всегда в восторге, когда девушки сразу же начинают превалировать…
— Когда я в последний раз видела вас, молодой человек, — сурово прервала его профессор, — вы были недопустимо пьяны!
— Иногда молодым людям свойственно такое состояние, — печально ответил Олег. — У меня была депрессия. И со мной так давно никто не превали…
Жора наступил ему на ногу, и Олег, ойкнув, замолчал.
— Мам, не хочешь еще шампанского?
— Ой, нет! — поспешно сказала Клара Петровна. — Я и так его выпила достаточно! Ладно, пойду смотреть дальше… Жорочка, несмотря ни на что, я так за тебя рада! Я всегда знала, что ты способен на большее, нежели стучать по клавишам!
Она удалилась. Виталий подмигнул ему, обнимая Алину за плечи, потом кивнул туда, где возле одной из картин стояла красивая стройная брюнетка в длинном сиреневом платье.
— У тебя прехорошенькая подружка, Жорка! И неглупа, к тому же! Считай, что мы ее одобрили, только не подпускай к ней Олега — он и так уже весь слюной изошел!
— Что за клевета?! — громко возмутился Олег, делая обиженное лицо. — Что я — крыса — у друзей?!.. Но девочка вкусная, да не спорю… Смотри-ка, Жор, похоже на тебя готовится новое нападение со стороны прэссы! Пойди и дай им жару! Ежели что — кричи!
Жора усмехнулся, надвинул ему кепку на нос и направился к приближающимся журналистам с диктофонами и камерами, вскользь подумав, что слава — не такая уж и плохая вещь. В чем-то бедная призрачная Кристина была и не так уж не права.
Какой-то человек с бокалом шампанского в руке, проходя мимо, замедлил шаг и дружелюбно сказал ему:
— Поздравляю вас, Георгий Николаевич. Это грандиозный успех. Я всегда рад за творческих людей, чьи мечты сбываются! Наверное, сегодня самый счастливый день в вашей жизни?
— Кто знает? — Жора философски пожал плечами. — Счастье — понятие настолько зыбкое… Главное, чтобы эта первая выставка не стала и последней — вот на что мне хотелось бы надеяться… Извините меня.
— Конечно, — человек кивнул, потом, глядя в его удаляющуюся спину, произнес с умиротворенной улыбкой. — Уж я об этом позабочусь. Спи спокойно, Жора. Никто не тронет твой аквариум.
Ольга застонала, попыталась открыть глаза и застонала снова — даже это простое движение принесло новый всплеск боли. Тело казалось единым пульсирующим болевым сгустком. Между ногами словно бурлила раскаленная лава, внутренности жгло. Ее сильно тошнило — отвратительное ощущение, немногим лучше боли. Ссохшиеся губы слиплись, во рту было горько и сухо, очень хотелось пить. Сквозь приоткрытые веки она видела серый пасмурный свет и что-то белое и круглое, покачивающееся над ней. Лежать было очень неудобно, и Ольга дернула рукой, пытаясь подвинуться, но обнаружила, что рука привязана к кровати. От руки тянулась трубка куда-то вверх, где что-то поблескивало.