Увидеть море

– Привет, Макс, — несколько развязно крикнул Кирилл хозяину квартиры, показавшемуся на пороге. — Я тебе гостей привел, австралийцев.

Хозяин был растрепан, взъерошен и небрит. Лицо его украшали фигурные бакенбарды, а одет он был в помятую шелковую рубашку с чёрными драконами на оранжевом поле. Судя по его виду, он не только не брился, но и не трезвел уже несколько дней.

– Ну, здорово, Кирюша… раз пришёл, — посмотрев на нашего проводника с явным неудовольствием, он мотнул головой в нашу сторону. — Что? Действительно австралийцы?

– Да нет, мы из Москвы, — смутился трезвый Черешнев.

– Мы сами музыканты, — сообщил я, помахав бутылками с коньяком, — вот хотели познакомиться.

При виде коньяка взгляд хозяина потеплел.

– Что ж вы заморозились? Проходите, конечно! — последовало приглашение.

Интерьер квартиры был примечателен: все стены обвешаны музыкальными инструментами, а в углу устроена настоящая домашняя записывающая студия с микрофонами, мониторами и рэковыми процессорами.

Около окна в комнате размещался широкий стол. Народу собралось столько, что небольшая сковородка с жареной картошкой смотрелась на нём совсем одиноко. В основном компания собралась мужская, но присутствовало и несколько девушек. Самым ярким пятном в этой компании был мускулистый русый парень с голым татуированным торсом и гитарой наперевес. Видно было, что основной заводила здесь он.

– Новые гости пришли, коньячка принесли! — нахально крикнул он, увидев нас. — И Кирюша с вами. Ну, что Кирюш, бузить не будешь, сегодня?

– Да, что вы на меня наезжаете? — оскорблено взвился Кирилл. — Я вам гостей привёл. Между прочим вот Паша классные песни пишет, а вы докапываетесь…

Он выглядел реально обиженным.

– Песни мы и сами неплохие пишем, — подмигнул остальным татуированный парень. — Садитесь, парни! Меня Миша зовут, я и вот эти парни — группа Мачете, — показал он рукой в сторону остальных. — Вот обмываем как раз запись первого альбома.

– Респект! — оживился я, — а можно послушать? Мне очень интересно!

Внимание приятно даже скотине, а творческому человеку приятно внимание к его творчеству. Миша, которого остальные почему-то называли по фамилии — Шорохов, с готовностью метнулся к компьютеру Макса, чтобы поставить музыку.

– Да вы запарили уже своим альбомом, — проворчал Макс, садясь к столу и распечатывая коньяк. — Сто раз уже слушали сегодня. Дайте людям выпить лучше.

– Макс, ну мы знаем, что ты не хочешь слушать, потому что гитары криво сыграл, — подмигнул остальным Шорохов.

– Да нет, не хочу слушать, как ты мимо нот поёшь, — хмыкнул хозяин квартиры.

– Макс — лучший гитарист в Норильске, — доверительно сообщил мне молодой человек в мексиканской шляпе, ранее представившийся «басистом Вовой».

Из динамика раздались тяжелые гитарные рифы, поддержанные мощной ритм-секцией. Партия бас-гитары была сыграна немного неуверенно, но барабаны и гитары, что называется, «высекали». По вступительному соло сразу стало ясно, что играет «профи», я уважительно взглянул на взъерошенного Макса.

«Живу, как не надо жить, как будто последний день…» — запел сильный хрипловатый голос, чем-то напоминающий тембр Кузьмина.

«Я понял теперь, что не надо-о-о… сопротивляться судьбе! В груди моей бьются два сердца рядом — я оба дарю тебе!» — музыка сильно напоминала группу Rage Against The Machines, если бы те взяли Владимира Кузьмина фронтменом. Это сильно отличалось от мягкого акустического хиппи-рока Понедельника с нашими лирическими баритонами, но мне понравилось.

– По-моему ваще круто, — высказал я авторитетную точку зрения.

– Ага, очень профессионально, — поддержал Черешнев.

– Давай следующую, — попросил я Шорохова. — Ну и за ваш талант, чуваки!

После вступительной зубодробительной композиции пошли вещи помягче и полиричней, в них стал заметен поп-талант сонграйтера Шорохова — песни были мелодичны и душещипательны.

– Наверно, девушкам очень нравится? — подмигнул я собравшимся феминам. Они стеснительно осклабились, давая понять, что ещё как нравится.

Хвалить талантливую музыку всегда легко и приятно, что мы с Черешневым и сделали. Отведав нашего коньяка, и подобрев от комплиментов, парни приняли нас, как родных.

– И вот Кирилл у вас ещё суперски поёт, — сообщил я, благодарный нашему проводнику за такое душевное знакомство.

– Поёт-то он здорово… — без энтузиазма согласились собравшиеся.

– Да вы Пашку послушайте! — подхватил Кирилл, чтобы отвести негативное внимание от себя. — Вот у кого песни — кайф! Спой им эту, про дьявола!

– Ага, давай, — поддержали остальные. — Вмочи московского рока!

Мне захотелось спеть что-нибудь энергичное.

– Я лучше новую…написал вот недавно, — сообщил я, ухватывая свою вечную невесту за деревянную шею.

– Я забрасываю сети каждый день, — начал я, наяривая, беспокойный риф.

Люди слушали с интересом. Лица стали серьезными.

– …мы всё успели, и осталось лишь одно: увидеть море, увидеть море…увидеть море-е-е-е….
– я протянул последнюю ноту и энергично несколько раз ударил по струнам, зажав фа-диез минор.

Кода.

В комнате на секунду воцарилось молчание.

– Ну, вот как-то так, — смущенно протянул я.

– Вообще круто, Пашка! Я тебя люблю! — воскликнул порядком датый Кирилл, фамильярно ухватив меня за шею.

– Действительно, высшая вещь! — изумленно сообщил Шорохов. — Не ожидал.

– Класс! — поддержал Макс, — учитесь, как песни писать надо, олухи!

– Да это не он написал, — воскликнул один из местных, смахивающий на спивающегося барда.

– Эээ… как-это? — оторопело улыбнулся я, — а кто тогда?

– Тогда у тебя ещё должны быть такие песни, — упрямо сказал антибард. — Пусть другие свои песни споёт, я сразу скажу, сам или не сам тогда, — обратился он к остальным.

Собравшиеся зашумели, но никто не был против послушать ещё. Я спел Дьявола, Расстояния и студенческий хит Кофе с коньяком. Народ фанател, и пуще всех тряс бородой скептический бард.

– Вот теперь верю, теперь верю! — вопил он, размахивая кружкой с пивом.

– И все-таки, Увидеть море — самая крутая у тебя вещь, — сообщил Макс, чокаясь со мной граненным стаканом.

– Да я согласен, — благодарно кивал я, — это ж моя последняя вещь, несколько дней назад написал.

– А давай ещё раз Увидеть море, — вклинился Шорохов, дыша перегаром.

– Подождите, — воскликнул вдруг Макс. — Я хочу это записать! Садись сюда! Надевай наушники. Тихо все!

Передо мной вырос микрофон с черной сеточкой, предотвращающей аспирацию. С двух дублей песня была записана. Я стал кумиром вечера и исполнял свой народный хит раз пятнадцать.