Уволить секретаршу!

– Понятно.

Олег принял тощую ладошку и старательно потряс.

– Она мне доверяет, – сообщил Макс. – И знаете, что? Если вы ее друг, вам нужно разобраться с Толиком.

– С Толиком? – переспросил Олег, мгновенно догадавшись, что речь идет как раз о том самом человеке, который сегодня весь день занимал его мысли.

– Толик Пичугин, – пояснил Макс, стараясь казаться независимым. Однако лоб у него вспотел. – Он вроде как был Дашкиным женихом, но не мычал, не телился. А вообще он сволочь. Думает только о себе. Я его терпеть не могу. И Полинка тоже. А у Полинки вообще нюх на плохих людей.

– Серьезно? – спросил Олег просто для того, чтобы не молчать.

Он понятия не имел, как реагировать на это выступление.

– Зуб даю. Этот Толик несколько раз приходил к нам домой. И я слышал, как он кому-то по телефону говорил, что мечтает поскорее смыться, потому что тут полно сопляков, которые действуют ему на нервы. А Дашка всего-то попросила его пять минут за Нюшей приглядеть… И Дашка такая несчастливая, потому что он ее замуж так и не позвал. И вообще он сволочь. Я просто думал, что раз вы ее друг, то должны его шугануть как следует. А то он стал вдруг маме названивать, а она… Ей кажется, что Толик хороший. Но это неправда!

– Понятно, – сказал Олег, когда Макс замолчал, задохнувшись от избытка чувств. – Я посмотрю, что можно сделать. А как его найти, этого Толика, ты знаешь?

– Да очень просто! Он в ПТУ математику преподает.

Макс объяснил Олегу, где находится то самое ПТУ, и, неловко распрощавшись, ушел домой.

Даше Олег ничего говорить не стал. Считалось само собой разумеющимся, что разговор с Максом останется их мужским секретом.

Глава 7

Вот уже месяц, как Серафима объявила себя официальной девушкой Куракина. Она сделала все, чтобы об этом узнало его окружение: и режиссер программы, и девушки-гримерши, и даже телепродюсер Дима, который несколько раз звонил ей и вкрадчивым бархатистым голосом спрашивал, как дела. Такой же вопрос постоянно задавала подруга Мила, реально опасавшаяся, что потеряет сто баксов, проиграв заключенное пари.

– Все в порядке, пожар идет по плану, – бодро отвечала Серафима. – Но мне уже пора устраиваться на работу.

– Ты же замуж собираешься выходить, – ехидно замечала подруга.

– Но я же еще не вышла. Кроме того, пока дети не родятся, я собираюсь зарабатывать на жизнь самостоятельно. Знаешь, времена изменились. Сидеть дома и выщипывать брови стало немодно. Модно делать карьеру. Муж будет ценить тебя, если ты по-прежнему бриллиант, а не осколок добрачной жизни.

Куракин все время сожалел, что у него ненормированный рабочий день. Серафима же называла его ненормальным рабочим днем. Пока у нее не было работы, она могла подстраиваться под чужой график, поджидая Андрея в его квартире. Заодно училась готовить – с этим делом у нее всегда были проблемы. Единственным блюдом, которое у нее получалось хорошо, оказались овсяные оладьи. Андрей ел их с удовольствием. Впрочем, ради справедливости нужно сказать, что он ел с удовольствием все подряд, ибо был молод, здоров и полон энергии.

Еще Серафима занималась уборкой. Это дело было как раз для нее. Ей нравился чистый пол, красиво расставленные вещи, туго натянутые покрывала, выстиранные занавески и отмытая плитка. Страшно сказать, но истинное удовольствие ей доставлял даже отдраенный до молочной белизны унитаз. Ей казалось, что в чистой квартире жить веселее и радостнее, и в голову приходит гораздо меньше дурных и унылых мыслей, нежели в захламленном доме.

Вещи, которые разбрасывал Андрей, она называла милым беспорядком и без звука раскладывала по местам, не забывая заодно вычистить штаны или пришить оторванную пуговицу. Ей это ничего не стоило, даже бодрило. В конце концов, она вкладывала силы в свое будущее, которое уже стояло на пороге.

Но вот однажды Серафима нашла на верхней полке шкафа красный кружевной бюстгальтер, в чашечках которого могли бы легко разместиться две маленькие дыни.

– Что это такое? – ошарашенно спросила она у Куракина, который явился домой в надежде на ужин и любимую теплую ванну с морской солью, миндальным маслом и вишневой пеной.

– Это было еще до тебя, – без смущения ответил тот, забирая у Серафимы бюстик и небрежно засовывая его в ящик комода, где хранилось его собственное нижнее белье. – Не бери в голову.

На следующий день Серафима провела в квартире обыск. У Куракина имелось множество платяных шкафов: он страсть как любил красиво одеваться и тратил на шмотки несметное количество денег. Тут же выяснилось, что до нее здесь жили голубые трусики сорок четвертого размера, плиссированная юбка сорок восьмого и комбинация, явно принадлежавшая топ-модели. Комбинация была узкой, как чулок, и могла бы подойти Серафиме, если бы той удалось вырасти примерно на метр.

Стало ясно, что еще недавно Куракин вел весьма и весьма свободный образ жизни. Серафима позвонила Миле Громовой и поделилась своими сомнениями:

– Наверное, я зря выманила у Андрея ключ от его квартиры.

– Почему это? – заинтересовалась подруга странным голосом.

Создавалось впечатление, что она разговаривает сквозь стиснутые зубы. Серафима живо представила закройный стол с разложенной на нем тканью, а рядом Милу, у которой изо рта торчат разноцветные головки булавок. Много раз она заезжала к ней на работу, и такая картина была привычной.

– Он человек свободной профессии, привык распоряжаться собой. Как выяснилось, до меня у него бывали женщины…

– Да что ты говоришь? – саркастически пропела Мила. – Вот какая незадача. Хочешь вернуть ему ключи и возможность отрываться по полной программе?

– Нет, ты что? Он больше не будет отрываться. У нас с ним все серьезно. Думаю, скоро он сделает мне предложение.

– Тогда что вдруг на тебя нашло?

– Понимаешь, в умных журналах пишут, что на мужчин нельзя надевать строгий ошейник, они от этого звереют. Андрей должен чувствовать мое доверие. А я на него, получается, давлю. Он уходит на работу – я дома. Он приходит с работы – я снова дома. Так ведь можно подумать, что тебя загнали в ловушку еще до свадьбы.

– Полагаешь, если ты смоешься из его квартиры, он вернется домой с работы, не застанет тебя и внезапно ощутит утрату? – Мила избавилась от булавок, и голос ее обрел силу и звучность.

– Я на это надеюсь. Да было бы тебе известно, у нас абсолютная гармония.

– А всякими глупостями вы часто занимаетесь?

– Какое тебе дело? – буркнула Серафима. – Не обязательно все время заниматься глупостями. Можно просто спать вместе, крепко обнявшись, и чувствовать необыкновенное единение друг с другом.