Уйти и не вернуться

– Через час решим. Если они не вернутся, пойдем мы двое – я и подполковник. Мы хоть знаем местные языки. Вы останетесь здесь. За старшего – капитан Борзунов.

Тот кивнул головой, даже не оборачиваясь. Он по-прежнему смотрел на дорогу.

– Может, я сожгу вещи Абдулло? – предложил Елагин.

– Не стоит. Придется нести с собой. Выбросим в горах. Здесь дым может быть виден издали. А закапывать тоже нельзя. У местных охотников хорошие собаки, могут обнаружить, – ответила вместо Асанова Падерина.

Генерал впервые усмехнулся.

– Как вас по отчеству? – спросил он у Падериной.

– Савельевна. Это так обязательно – обращаться по отчеству?

– Екатерина Савельевна, у вас довольно обширные знания по этой стране.

– Спасибо. Просто я много раз бывала в Афганистане. Здесь погиб мой брат.

– Когда он погиб?

– В восемьдесят седьмом, в Джелалабаде. Майор Падерин взорвался вместе со своим штурмовиком, может, слышали?

– Нет, не слышал.

– С тех пор я люблю и ненавижу эту страну, как воспоминание о моей боли.

– А почему любите?

– Красиво, – она вдруг улыбнулась, – изумительная страна. Я ведь ходила под паранджой. Люди добрые, отзывчивые, благородные, честные, смелые. Готовы поделиться последним куском хлеба. За исключением откровенных бандитских отрядов, они даже наших пленных не трогали, старались обратить их в мусульманскую веру.

– Знаю, – кивнул Асанов, – у меня попал в плен товарищ.

– Стал мусульманином?

– Почти, – он не стал больше говорить, а она не спросила.

– Идут, – негромко произнес Борзунов.

– Сколько их? – быстро спросил Асанов, вскакивая на ноги.

– Четверо. Возвращаются все.

Через минуту они уже видели одетых в маскировочные костюмы Семенова и Машкова и идущих между ними двух «киргизов» – Рахимова и Чон Дина.

– Слава богу, – с чувством сказала Падерина, – я боялась худшего.

– Выступаем через полчаса после их возвращения, – распорядился Асанов, – Борзунов и Елагин, готовьте грузы! Падериной осмотреть место приземления.

Через десять минут Рахимов и его группа подошли наконец совсем близко.

– Как дела? – крикнул Асанов, еще когда ребята были в пятидесяти метрах. Правда, крикнул он на всякий случай на фарси.

– Отлично, – заулыбался Рахимов, – в селении нашли неплохого знахаря и даже человека, знавшего лавку Абдулло по Кандагару. Все в порядке, он у него в доме. Этот местный парень даже обрадовался такому гостю, рассчитывая содрать с Абдулло больше денег. А знахарь уже обработал рану и обещал, что все будет хорошо.

– Тогда все в порядке, – кивнул Асанов, напряжение наконец спало, – отдыхайте, выступаем через полчаса.

– Вас никто не видел? – спросил Борзунов вдруг у Рахимова.

– Кажется, никто, а что?

– Двое людей идут прямо сюда. Судя по костюмам, не местные.

Все бросились на камни.

– Оружия не заметил? – спросил Асанов.

– По-моему, нет. Но точно не вижу.

– Рахимов, Чон Дин, срочно проверить, – приказал генерал.

Оба офицера, еще не успев отдохнуть после долгого перехода и переодеться, вышли навстречу незнакомцам. Все напряженно ждали.

Обе пары довольно быстро приближались друг к другу.

Борзунов взял автомат, но, заметив отрицательный жест Асанова, убрал оружие. Стрелять было нельзя, ветер мог донести грохот выстрелов до случайных гостей, оказавшихся в этой долине.

Обе пары сблизились друг с другом.

Что-то произнес Рахимов.

– Не нравятся мне эти двое, – пробормотал Борзунов, – почему они появились так быстро?

Ему никто не ответил.

Разговора не было слышно, но издалека была видна лишь спокойная беседа четырех случайных прохожих.

Но Борзунов был все-таки прав. Что-то не нравилось и Асанову в появлении этих двоих, в их слишком частых улыбках и поклонах.

Вдруг все изменилось. Послышался крик, выстрел, еще один. Рахимов, дернувшись, упал в сторону. Чон Дин почему-то присел на корточки.

Сразу же свалился один из незнакомцев. Другой, подняв руку и как-то неловко оглянувшись, стал заваливаться на бок.

– Быстро, Борзунов, Елагин, на помощь, – приказал Асанов.

Оба офицера рванулись вперед.

«Если потеряем еще одного, – со страхом подумал Акбар, – будет плохо. Очень плохо. Группа психологически может надломиться».

Борзунов и Елагин бежали, уже приготовив оружие.

Нет, кажется, все в порядке.

Рахимов поднялся, чуть прихрамывая, за ним встал и Чон Дин. Асанов вышел из-за укрытия и, заставив себя не спешить, спокойно шел к своим людям.

Оба афганца лежали на земле. Один, судя по неестественному наклону головы, был уже мертв, другой стоял рядом, зажав большую рану в боку.

– Что произошло? – спросил Асанов.

– Они первыми напали на нас, – пояснил Рахимов, – шли за нами от самого селения. Первый успел выстрелить, второй не успел.

– А вы?

– Я выстрелил вторым, успев увернуться, но попал в голову, Чон Дин сумел метнуть свой нож: команда была не стрелять и, видимо, ранил своего подопечного.

– Почему они напали на вас?

– Не знаю. Судя по всему, они не местные, не из этого селения. Они спросили на фарси: кто мы такие? Я сказал, что мы из Кандагара, оставили своего друга в селении. Внезапно один громко сказал по-русски «сволочи» и поднял пистолет. Дальше вы знаете.

Асанов наклонился над раненым.

– Кто ты? – спросил он на фарси.

Раненый громко стонал, проклиная весь мир.

– Ты можешь говорить? – на этот раз спросил он на пушту.

– Идите вы к черту! – на хорошем русском языке простонал раненый.

– Ясно, – Асанов наклонился еще ниже, – ты таджик?

– Да. А ты кто?

– Тоже таджик.

– Сука ты, служишь неверным, продаешь таджиков, – сказал уже на фарси раненый.

– Теперь понятно. Ты, видимо, из отрядов оппозиции. Кто ваш начальник?

– Абу-Кадыр. Слышал такого?