Уйти нельзя остаться
Шрифт:
– Учителей, конечно. Некоторых , – спохватилась она. – Юра очень умный был мальчик, но, на свою беду, шутить любил. К тому же, понимаете, в такой семье вырос… Образованнее иных наших преподавателей был… Случалось, на него обижались.
– Он и сейчас образованней многих будет, – польстил любимцу директора детектив. – И чувство юмора сохранил. Его политические противники тоже обижаются. Таков удел людей неординарных, не правда ли? Одноклассники, наверное, тоже не все от него в восторге были?
– Не все.
Голос ее сделался суше, и Алексей
– Это их классный руководитель, преподаватель русского языка и литературы. К слову, она Юру обожала! Непременно навестите ее, она вам много хорошего расскажет о Юре!
– А я вот смотрю, – вкрадчиво произнес детектив, – ребяток всех пересадили в течение учебного года… Это с чем-то связано?
– Возможно, они просто в другом кабинете находятся? Знаете, они могли в разных кабинетах рассаживаться по-разному!
Хм, такая мысль не приходила в голову Алексея. Некоторое время он изучал снимки.
– Да нет, Софья Филипповна, это все тот же кабинет. Смотрите: на стенках портреты писателей.
– Ну, я такие мелочи помнить не могу. Классному руководителю виднее, как рассаживать учеников. Я в подобные вещи не вмешивалась, у меня поважнее дел хватало, как вы понимаете!
– Разумеется. Так в целом Юру все любили, правильно я понял? – вернулся он к приятной для директора теме. – А на завистников обращать внимание не будем. Поможете мне разыскать его учителей, Софья Филипповна?
Софья Филипповна купилась на его нехитрый прием и пустилась, гордясь своей несостарившейся памятью, перечислять учителей. Детектив записывал. Адресов у нее не сохранилось, но это не беда, Алексей разыщет их через своих друзей в милиции…
Закончив, он все же рискнул спросить о Зиновии Шапкине.
– Не помню такого!
Алексею показалось, что директор отреагировала излишне поспешно. Он внимательно посмотрел на нее. Лицо Софьи Филипповны сделалось неприступным, окаменело, даже морщинки разгладились, – надо думать, именно этим начальственным выражением она держала в страхе в былые времена учеников и учителей.
– Ну как же, – любезно ответил он. – Его еще исключили из школы в десятом классе. Наверное, ЧП – чрезвычайное происшествие – какое-то случилось?
– О чем вы? Откуда у вас такие сведения? Если бы у нас было ЧП, я бы запомнила. Но я никакого ЧП и Зиновия… Как вы сказали?
– Шапкина, Шапкина!
– …не помню, – закончила фразу директор так, словно поставила жирную точку в разговоре.
Э-э, нет, рано нам точку, Софья Филипповна!
– Об этом мне рассказали его одноклассники.
– Не понимаю, молодой человек, вы пришли ко мне, чтобы получить хорошие отзывы о Юре Стрелкове? Тогда при чем тут Зиновий?
– Я подумал, что раз было ЧП, то, возможно, Юра как-то себя проявил – может, даже геройски…
– Не было никакого ЧП!
Ладно, не было так не было. В конце концов, староста ведь сказал, что «ходили слухи». А слухи – не факты…
Он проглядывал список учителей, составленный под диктовку, размышляя, о чем еще спросить
Софью Филипповну.– Здесь все? – спросил он, складывая листок.
– Все.
И она отвела глаза. Всего лишь на какое-то мгновенье, но этого хватило Алексею, чтобы снова раскрыть список.
– По-моему, – проговорил он, изучая названия предметов, – здесь не хватает… Не хватает… Сейчас, минуточку… Учительницы истории и… и… как это называлось? Обществоведения?
– Разве? А по-моему, я продиктовала всех!
– Ну, смотрите сами.
Софья Филипповна поправила очки и устремила глаза в листок. Алексей был уверен, что она просто старалась выиграть время, чтобы придумать, как выкрутиться. Он ждал, великодушно предоставляя бывшей директорше эту возможность.
– Ах да… – заговорила она. – Я ее пропустила, наверное, потому, что она уже не работала с этим классом… Почти.
Честность не позволяла ей солгать, хотя со всей очевидностью ей очень этого хотелось. Алексей решил помолчать: хороший способ дать проговориться собеседнику.
И впрямь, помучившись в тишине, Софья Филипповна добавила:
– Она уволилась из нашей школы, Юрин класс до аттестата не довела…
– Не довела? – Алексею срочно потребовалось уточнение, и он поднажал: – А сколько времени она проработала с этим классом?
– Не помню точно…
– Ну, скажите примерно!
– А почему вы расспрашиваете о ней?!
– Я же вам сказал: хочу расспросить учителей о Юре!
– Ну, по правде говоря, она проработала чуть больше, чем до середины выпускного класса…
Эврика! Предчувствие не обмануло детектива! Не зря он мучает бедную директоршу! Зиновий был исключен как раз примерно в то же время! Совпадение?! Посмотрим, посмотрим…
Он изготовил ручку.
– Этого достаточно, чтобы она помнила Стрелкова, я полагаю, – покладисто улыбнулся он. – Диктуйте.
– Анна Ивановна Деревянко… – неохотно произнесла директор. – Но я вам настоятельно не советую к ней ходить! Она не любила Юру и ничего хорошего вам не скажет! А вам ведь хорошее нужно, так?
Кис согласно кивнул.
– Ну вот, а Анна Ивановна… Она у нас парторгом школы была. На особом положении, если вы понимаете, о чем я. Ее ученики боялись и не любили. Да и учителя тоже, по правде сказать.
– С Юрой у них вышел какой-то конфликт?
– Да нет, ничего особенного. Юра у нас большой шутник был. А она шуток не понимала. Такие бывают, знаете, люди – без чувства юмора… Которые всех меряют одной линейкой и очень любят про мораль рассуждать.
– Прекрасно знаю такую породу, – кивнул детектив.
– А Юра ее не боялся. Дерзил, посмеивался на уроках… Ну и еще там вокруг него сложилась группа приятелей, так называемая Компашка, – и они тоже.
– А вам это нравилось, не так ли? – хитро посмотрел на нее Кис.
– Не без того, – усмехнулась Софья Филипповна, и ее щеки порозовели, – пожалуй, от удовольствия. – Помните, у Маяковского: «Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время!» Так вот, Юра давал ей недвусмысленно понять, что ее время заканчивается. Время парторга .