Уйти нельзя остаться
Шрифт:
В голове у Леры сразу закрутились разные мысли, захотелось сразу и расспросить подробнее, и поспорить…
Некоторое время они смотрели друг на друга молча. Лера думала о том, что ее желание любовной близости вдруг сбилось желанием продолжить этот разговор, но Данила явно был настроен на сексуальную волну, и ей не хотелось так резко менять программу.
Хотя…
– Тогда, следуя твоей теории, я должна быть сама собой и не бояться показаться тебе эгоисткой? И сообщить, что мне хочется продолжить разговор прямо сейчас? И что ты мне на это скажешь?
– Как
– За что? – удивилась Лера.
– Ты меня спасла, – ответил он серьезно, хотя глаза его посмеивались. – Представляешь, если бы тебе удалось меня обмануть, я бы сделался насильником! Заниматься любовью с женщиной, которая в данный момент этого не хочет, есть насилие!
Лера вглядывалась в его смеющиеся глаза и не понимала, он серьезно говорит или шутит.
– И… И что мы будем делать?
– Как что? Сейчас оденемся и пойдем вниз. Посидим на террасе, чаю себе горячего сделаем и пофилософствуем всласть!
– Ты серьезно?
– Серьезней некуда! Давай, давай, вылезай из-под одеяла, одевайся!
– Дань…
– Или ты передумала?
– Да нет, я просто…
– Ты будешь вылезать из-под одеяла?
– Да….
Честно говоря, Лера уже не хотела ничего обсуждать! Она хотела, чтобы… О господи, она сама не знала, чего она хотела! И как тут быть «самим собой», когда не знаешь, кто ты сам есть и чего тебе нужно?
– Погоди, я помогу тебе одеться… А то холодно… А, вот, смотри, нашел твои трусики. Сейчас наденем… Где там твои ноги? – Он снова шарил руками под одеялом, и Лере показалось, что он с трудом удерживается, чтобы не рассмеяться. – Вот, нашел!
Его ладонь крепко обхватила ее лодыжку.
– Это правая или левая, не пойму? – озабоченно спросил он и провел пальцами по ступне, выясняя форму.
Ей стало ужасно щекотно, и Лера принялась брыкаться и хохотать.
– Ты мешаешь процессу! – строго заявил Данила. – Ну-ка верни ногу! Верни, кому сказал!
Она снова попытался поймать ее за щиколотку, она снова смеялась и отбивалась. Тогда он поймал сразу обе ее ноги, но тут выяснилось, что ее трусики он безнадежно потерял под одеялами…
В общем, до философии в ту ночь дело так и не дошло.
Наутро вся дачная компания посматривала на них, пряча улыбки. Слышимость в избушке оказалась чересчур хорошей, и, похоже, они сильно развлекли дачный народ. Лера, чуть смущаясь, отводила глаза и розовела под взглядами, Данька улыбался ей глазами и пару раз сумел шепнуть, чтобы она не «зависала», – тут все свои…
И все же она себя чувствовала неловко – до тех пор, пока хозяин-философ не прогремел басом: «Ух, ребята, ну и завидую я вам! Да чего там, мы тут все завидуем!»
Компания грохнула от хохота. И Лера вдруг расслабилась. Вокруг были действительно друзья. Данилы, конечно, а не ее, но…
– А я завидую Даниле, – отважилась она. – У него есть такие друзья, как вы!
– У тебя нет таких? – спросил кто-то.
Лера мысленно проиграла подобную ситуацию в приложении к тем, кого они с мужем называли друзьями в Америке, и покачала головой…
И никто, ни один человек не стал ей говорить, что в Америке дружить
не умеют, никто не стал ей советовать немедленно перебраться в Россию, потому что только тут все самые лучшие и всё самое лучшее, – «белые и пушистые», как теперь говорят! И Лера была им за это безмерно благодарна…Утром в понедельник Данила ушел на работу, а Лера позвонила Лешке Кисанову – обещала еще вчера, но совсем об этом забыла, ой! Поговорила с ним кое-как, не сумев скрыть блаженную негу, которая одолевала ее после выходных, и переадресовала его к старосте Мише.
Потом долго слонялась по квартире, не зная, чем себя занять. Постепенно она заскучала. Данила на работе, а она, перестав играть в следствие, чувствовала себя оставшейся не у дел. Когда время перевалило за полдень, она не выдержала. В конце концов, она дала обещание больше никуда не ходить, да, но вовсе не обещала не думать о странных смертях своих одноклассников!
О чем она и сказала Лешке Кисанову, который, заслышав ее вопросы, тут же принялся ворчать.
– Ты мне просто скажи, что успел накопать за это время! Я имею право быть в курсе, ведь я же первая обнаружила связь между ними!
Но Лешка был уклончив: боялся ввязывать ее, понятно. И все же Лере удалось вытащить из него кое-что: проговорился он о следе от укола в вене Роберта и об электрошокере!
А это означало, что Лера с самого начала была права и что инфаркты вовсе не инфаркты, а убийства!!! И значит, у них есть причина. Которая ведет в прошлое, без сомнения.
«Нужно еще раз поговорить с Кареном», – решила Лера. Некоторые из оброненных им фраз ее занимали. А именно о групповом сексе, которому, похоже, предавалась Компашка.
– Лер, не припирай меня к стенке! – Карен уже наверняка пожалел о вылетевших в прошлую встречу неосторожных словах и теперь держал круговую оборону. – В девятом классе это только начиналось, я по любопытству поучаствовал раза два, вот и все!
– А кто там еще участвовал?
– Это не мои секреты, не мне об этом и рассказывать!
– Понимаешь, Карик, я вдруг подумала: а вдруг это одна из тогдашних девочек мстит?
– Зачем ей? Ведь все было добровольно!
– Ты уверен?
– Абсолютно!
– Но ты ведь в десятом с ними уже не дружил! Можешь и не знать!
– Лер, вспомни Юрку. Сколько девок готовы были лечь под него! Кого ему было нужно насиловать, зачем? Он их даже трахал лениво… Как он говорил, «если женщина просит»…
– Хорошо, пусть, но вдруг кому-то из них сегодня стало так стыдно.
– Лера, не смеши, а?
– Карен, но ведь Роберта кто-то убил! И, между прочим, у него тоже нашли след от укола, как у Костика!
– И что с того?!
– Да то, Карен, что моя идея о том, что инфаркт у наших ребят был спровоцирован, – верна! И что не сердечные это приступы, а убийства!!! И следующим, между прочим, сидит Максим! Ты же с ним приятельствовал, он же входил в Компашку, так? А дальше сидит Дима Щербаков, с которым ты до сих пор дружишь! Уже два твоих друга умерли, Боб и Костик, – ты хочешь потерять третьего?