Уйти вместе с ветром
Шрифт:
И опять зашуршала мешочками.
— Ты чего, больная, что ли! Зачем тебе ночью в лесу купальник?!
— Н-ну как-то…
— Ты идёшь вообще или я спать ложусь?!! — рявкнула Тина.
Алла молча зажужжала молнией со своей стороны.
Не то закат, не то уже рассвет маячил сквозь деревья розово-лиловой полосой, похожей на повисшую в небесах многозначительную улыбку. Из леса на тёмную заводь языками сползал туман.
— Смотри, прикольно! — воскликнула Тина. — Как живой! Шевелится, ползёт…
Она на ходу скинула тапки и через голову стянула длинную майку. Нетерпеливо
— Давай же! — крикнула Алле. — А то зажрут! О-о-о!
Оступилась на первом же шаге и плюхнулась в воду плашмя, веером рассыпав брызги, заколотила ладонями по воде:
— Давай, Алка, вода — супер!
Алла между тем не торопилась раздеваться. Расширившимися глазами она смотрела в туман и постепенно отступала от берега в темноту, судорожно сжимая в руках пластиковую сумочку с мылом, пастой и зубной щёткой.
Тина плавала вдоль берега, переворачиваясь со спины на живот и громко ухая от удовольствия. Внизу, в глубине, вода была намного холоднее и смешно щекотала ноги. Назойливых комаров Тина с плеском топила ладошкой. Листья и закрывшиеся на ночь цветы кувшинок чуть светились в темноте. Склонившаяся над лесом и заводью Большая Медведица весело повиливала хвостом…
— Тина-а-а!!!
Истошный визг Аллы разорвал тишину и, оттолкнувшись от поверхности заводи, взвился к тихому небу. На миг оглохшая, Кристина с трудом нащупала дно, утопая в чём-то скользком и путаясь в водорослях, на четвереньках выползла на берег. Выпрямилась, вглядываясь в колдовскую хрустальную изморозь белой северной ночи.
— Алка! Ты где?! Что случилось?!
Алла возникла в тумане, как привидение из мультфильма. Тина, округлив глаза, протянула к ней руку, и тут девочка как будто выпала из тумана к её ногам. Присела, скрючившись, на мокрую кочку и беззвучно зарыдала, вздрагивая покатыми, мясистыми плечами.
Тина несколько раз моргнула. Мокрые ресницы слипались и разлеплялись. По обнажённому телу текла вода и ползали комары.
— Кончай реветь! — хрипло сказала она Алле. — Принеси лучше мою одежду. Ты в тапках, а я босиком. Она вон там, за кустами. Я с перепугу не там выскочила…
Алла встала и, продолжая всхлипывать, послушно побрела в указанном Кристиной направлении.
Уже в палатке, где обе девочки лежали рядом в натянутых до подбородка спальниках, Тина подчёркнуто пренебрежительно спросила:
— Ну и чего тебе там померещилось?
— Ты сказала: он как живой, — тихо ответила Алла. — А он и вправду… Я смотрела на тебя, а он как будто подобрался сзади и позвал меня… Я пошла, а потом оказалась в тумане, и он… Знаешь, как дети на пляже воду в ладошках носят… Вот и меня… Вроде мягко, но я испугалась, сначала вырваться не могла, потом побежала назад и…
— Ну ты, подруга, даёшь! — усмехнулась Тина. — Внушаемость у тебя — прямо находка для какой-нибудь секты. Я сказала, а ты сразу и увидела. Да мало ли чего я сболтнуть могу!
— Н-не знаю, — привычно откликнулась Алла и судорожно зевнула.
— Ладно, спи, — сказала Тина.
Алла завозилась, устраиваясь поудобнее, и вскоре ровно задышала. Кристина лежала на спине и бессонными глазами смотрела на потолок палатки.
Она
не знала, что думать.В тот момент, когда Алла выбежала из тумана, целую секунду Тина совершенно отчётливо видела две ладони, сотканные из тумана. Пальцы, похожие на лепестки полузакрывшегося цветка, поддерживали девочку, не давали упасть. В раннем детстве у Тины была такая игрушка, сохранённая кем-то из родителей, — крутишь маленькую ручку, бутон раскрывается, а внутри — крошечная Дюймовочка.
«Алка — Дюймовочка! Ха-ха-ха три раза…»
Но ведь неуклюжая Алка с её очками просто не способна была бегать ночью по лесу! Два шага и всё — привет Бобику. А она не свалилась ни разу, даже ногу не подвернула… Но тогда что же это такое? Один глюк на двоих? После рисовой каши с жиденьким чаем?
Дела…
Утром все проснулись от истошного визга. На этот раз визжала Марина.
Кирилл выпал из машины, споткнулся о путающегося в ногах Монморанси, растянулся на земле, расшиб локоть. Алла спросонья едва не снесла головой палатку, а потом всем весом упала на Тину, больно придавив ей ногу. Александра выскочила из палатки одетая и собранная, с ножом в руке. Как будто так и спала, не раздеваясь и не выпуская оружия.
Соболь, сидящий на бревне у костра, обидно захохотал, глядя на её заспанное, но сосредоточенное лицо.
— Что случилось? — спросил Барон.
— Да Марина собралась мыть котёл, чтобы кашу варить, а там мышь, — всё ещё смеясь, объяснил Соболь.
— А что, собственно, она там делала?
— Марина? Или мышь? Ела остатки риса, конечно, что ж ещё… А Мариша с детства мышей боится…
— Глупость какая! — фыркнула Александра, убрала нож в ножны и ушла к реке.
Соболь и Барон утешали дрожавшую как осиновый лист Марину и убеждали её, что мышь испугалась никак не меньше её и точно не вернётся.
Подростки отчего-то сбились в кучку, поодаль от костра. Тина под шумок достала из сумки с продуктами батон и масло, намазала бутерброд себе и предложила остальным. Первой под руку девочки сунулась огромная морда Брунгильды.
— И вовсе не глупость! — защищая мать, сказал Виталик. — Я сам пауков боюсь. Как увижу одного, так трясти начинает.
— Многие мышей боятся, — сообщила Алла и добавила доверчиво, почему-то обращаясь к Кириллу: — А я вчера так вообще тумана испугалась, мне показалось, что он живой. А ты?
— Я ничего не боюсь, — независимо сказала Тина. — Больно надо!
— Самое страшное — это молчание Вселенной, — подумав, произнёс Кирилл, отвечая на вопрос Аллы.
— Чего-о-о? — вытаращила припухшие спросонья глаза Тина.
— Уже доказано, что во Вселенной много звёзд, имеющих планетные системы, — объяснил Кирилл. — Все химические элементы и их сочетания общие, значит, там по статистике должна быть жизнь, в том числе и более развитая, чем у нас на Земле. И они, конечно, должны были бы подавать всякие сигналы, излучения и так далее. Но Вселенная молчит. Значит, среди всех этих миллиардов звёзд мы одиноки. Или другой вариант: достигая определённого техногенного развития, примерно такого, как у нас сейчас, цивилизация обязательно погибает…