Уйята. Книга 1

Лена ойкнула и схватилась за голову. От тройного запаха жасмина, чая и лимона сносило голову. Невозможно. Душно. Дикий жаркий чайный напиток, словно политый жасминовой парфюмерной эссенцией.

— Ника, ответь, — завопила испуганная девушка. — Ты же уже проводила течку с альфой? Хоть раз?

Ей ответом было жалкое скуление и судорожные всхлипы.

Шоколадный и коньячный альфы рядом с Леной перемигнулись и, недолго думая, отправились прямо к троице. Глаза обоих заливала хорошо знакомая каждой омеге чернота. Альфы с другой стороны балюстрады нервно принюхивались, возбужденно переговариваясь, а потом побежали к источнику усиливавшегося аромата жасмина, скидывая на ходу куртки.

Началось…

То, чего больше всего опасалась Елена, всё же началось…

Лена нащупала на груди тревожный свисток и громко засвистела, вызывая дежурный отряд бет и гамм. Те примчались буквально через пару минут, оцепили территорию происшествия и, дождавшись окончания драки между альфами за омегу, погрузили проигравших в карету «Скорой помощи».

Глава 3

Знакомство

В разборки между альфами за течную омегу никто никогда не вмешивался. Ни в одной стране мира эти кровопролитные побоища не считались преступлением, так как все участники действовали абсолютно бессознательно. Ими в этот момент правили исключительно гормоны и животные инстинкты.

Все свидетели подобных случаев прекрасно понимали, что в конце этого «отбора» останется только один, а остальные пристыжено уползут залечивать раны. Это был поединок чести, только лучшие имели право на самку. Кроме того, драться с разъяренными, впавшими в полубессознательное состояние альфами смирным бетам и гаммам не представлялось возможным. В этом состоянии в альф можно было смело запускать кувалды, колоть иглами и даже бить током, и они бы ничего не заметили. Они не чувствовали ни страха, ни боли. Драться с ними было абсолютно бесполезно, успокоительные и паралитические вещества на них практически не действовали.

К некоторому недоумению бет, оказалось, что двое альф, оставшихся в финале схватки, лимонный и чайный, демонстративно погрозив друг другу огромными клыками и некоторое время громко порычав, понюхали запаховые железы друг друга, стряхнули с себя очевидные следы драки в виде травинок и пожухлой листы и преспокойно отправились к валяющейся на кирпичах, жалобно скулящей омежке. Рука в руку. Что для Китая вообще-то нонсенс.

Беты были в затруднении, как им быть. По инструкции надо дождаться окончания драки, но в конце всегда должен был оставаться только один. Но тут два. И они почему-то не конфликтуют.

Гаммы оказались посообразительнее. Скрутив альф и аккуратно забрав с земли визжащую омежку, они вкололи всей троице успокоительное и запихнули в машину, а затем доставили в ближайший временный пункт для таких случаев. И поспешили убраться восвояси, потому что любой альфа в этом состоянии готов был убить любого, кто посмел прикоснуться к ЕГО ОМЕГЕ, ЕГО САМКЕ, право на которую было добыто в честном бою. А тут альф было двое, вдвойне страшно.

* * *

Ника, как и всякая омега в этом состоянии, слабо отдавала себе отчет в том, что творила в ближайшие несколько дней. Память о прошедшей течке возвращалась обрывками. Но одно она понимала четко: это… было нетипично.

Ни для нее лично, ни для кого-то ещё.

Приоткрыв глаза, она обнаружила, что валяется на полу на матрасе в каком-то небольшом помещении с белыми стенами и белым потолком. Лежать было необычайно мягко и уютно. И тепло. Хоть и дышалось с трудом.

Вскоре девушка поняла, что тяжело ей дышится не просто так. Сверху нее лежал какой-то альфа, абсолютно голый, и спал. Ника попыталась было вылезти из-под него, но это было бесполезно: альфа тут же рассерженно зарычал и крепко сжал ее в объятьях, не желая отпускать. И так и не проснулся.

Ника тихонько вздохнула.

— Советую тоже поспать, — раздался неизвестный мужской голос. — У него предгон, и в ближайшие дня три покой нам будет только сниться.

— «Нам»???

— А, да! — спохватился неизвестный голос. — Мы ж не познакомились. Я Влад. А ты?

— Ника.

— Тоже по обмену здесь учишься?

— Так, стоп… ты русский?

— Наполовину. Папа местный.

Парень свесился прямо через лежащего на Нике мужчину и ярко улыбнулся.

Ника, прищурив глаза, рассматривала его. Ну… Ничего так. Могло быть хуже. Довольно симпатичный, правда, больше на омежку похож, чем на альфу. Непонятно только, зачем волосы покрасил полосками в красный, черный и белый, и так всё хорошо с внешкой, тогда зачем? Загадка.

— Знакомство не очень, согласен, — рассмеялся Влад. — Но тут, понимаешь, уже ничего не поделаешь. Зато с уверенностью могу сказать: в постели мы стопроцентно совместимы. Осталось узнать остальные детали, не такие пикантные. Но сейчас важнее поспать. Этот… буйный. Зуб даю: он шороху, когда выспится, наведет.

— Ясно. Но я хочу есть.

— А, где-то там бомж-пакеты были, ща…

Влад, странно подпрыгивая и морщась при каждом шаге, отправился ставить чайник. Альфа на Нике в этот момент тревожно заворчал, повел носом и внезапно успокоился.

— А почему нас…

— Трое? — подсказал Влад, разрывая пакетик лапши быстрого приготовления и вываливая его содержимое в пластиковую миску. — Ну, видимо, так надо. Одно могу сказать точно: это чудовище, лежащее на тебе, вроде как у нас главный.

— Почему чудовище? — удивилась Ника.

— Потому что… — замялся Влад. — Ты вообще ничего не помнишь, да?

— Обрывками.

— Ну… тогда не истери. Пожалуйста. Но мы вроде как семья теперь, получается.

— Это с каких таких пирогов? — удивилась Ника. — Мы же не…

— Да, — удрученно потер шею Влад. — Этот кадр сначала мне метку поставил, потом тебе. Причем мне на задницу, прикинь? Вдвойне обидно. И… не покажешь никому, и сидеть пока больно.

— А разве у альф метки от альф со временем не исчезают?

— Моя не исчезнет, — грустно произнес Влад. — Я саб-альфа. Как оказалось. М-да. Немного обидно, я о себе думал лучше.

— Ты хочешь сказать, что этот мужик — дом? — неверяще протянула Ника.

— Угу.

— Трындец. Мы попали. Такая редкость…

— Попали — это точно, — вздохнул Влад. Он забрал со стола миску с разбухшей лапшой и присел на корточки перед Никой. — Ты сама сможешь поесть или тебя покормить?

— Попробую сама. Поправь мне подушку, пожалуйста. Да, вот так, повыше.

После нескольких безуспешных попыток принять более-менее удобное положение Ника заметила:

— Не сочти за наглость, но либо тебе придется убрать этого мужика с меня, либо кормить с ложечки, как ребенка. Он меня намертво пережал, я даже повернуться не могу.