Ужас глубин

— Ну, сюда-тобоевые действия не дойдут. Даже если они не подпустят к себе наши вертолеты, мы сможем расстреливать их в упор. Если видимость будет нормальной, мы прекрасно увидим их за десять-пятнадцать километров.

Батарею обслуживали десять артиллеристов. У всех, кроме сержанта Эвана, на шее болтались наушники, походившие на древние ожерелья-торквесы. Хоффману никогда не приходилось сидеть так близко к таким огромным орудиям. Он начал царапать в блокноте: «Маргарет, если я не потеряю слух, мне чертовски повезет… Нет, повезет, если я вообще выберусь отсюда живым».

Нет, вторая фраза никогда не казалась Хоффману реальной. Он много раз писал последнее «прости» разным людям, но вероятность гибели всегда представлялась ему чисто теоретической. Он подумал: неужели однажды опасность покажется ему подлинной и неизбежной? Вот тогда он поймет: это высшие силы намекают ему, что его время пришло.

Поиск нужных слов занял больше времени, чем он предполагал. Он сидел над письмом, пока из его рации — как и у всех остальных — вместо обычных переговоров не донеслось тревожное сообщение:

— «КВ Пять-Три-Ноль» вызывает Центр… Четыре артиллерийских подразделения инди и мотострелковая рота движутся на север из Порры с большой скоростью.Конец связи.

Порра находилась в ста километрах к югу от Анвегада. Инди не нужно было много солдат, чтобы захватить топливный завод, — это была первая и очевидная цель. Хоффман решил, что на месте противника он тоже сначала занялся бы заводом на случай того, если бы персонал или солдаты гарнизона попытались его уничтожить.

— Ну все, началось, — произнес Эван и взглянул на часы. — Я даю им максимум два часа. Если ветер подует в нужную сторону, мы, возможно, сумеем достать завод отсюда. С большой натяжкой.

В наушнике послышался голос Сандера:

— Итак, солдаты, постараемся, чтобы Анвегад остался в наших руках. Объявляю уровень готовности номер один.

Сирены в крепости проверяли каждый месяц, и для каждого кризиса существовал свой сигнал. Сигнал готовности номер один начинался с глубокого вздоха и затем достигал оглушительных высот; от этого звука едва не лопались барабанные перепонки.

— Ух ты, добавляет адреналина, — заметил Джаррольд, артиллерист, отвечавший за подъемник для снарядов. Он был ровесником Падрика Салтона — восемнадцать-девятнадцать лет, но Хоффман почему-то решил, что он гораздо моложе. Снаряды были чудовищных размеров, и по сравнению с ними боеприпасы для обычных орудий, к которым привык Хоффман, — «полуторки» — казались крошечными, словно патроны для «Лансера». Рядом с такой бомбой Джаррольд выглядел ребенком, играющим с родительскими вещами. — Но у нас пушки больше.

— Помните, рядовой, что, если они подойдут поближе, это будет уже совершенно не важно.

Предназначением крупнокалиберных пушек было держать противника на расстоянии. У орудий, кроме максимальной дальности стрельбы, существовала и минимальная. После определенного рубежа эти пушки были бесполезны. Но инди нужен завод с Имульсией. Хоффман знал это.

— Пятьсот метров, сэр, — сказал Джаррольд. — Ну а уж после этого мы сможем выйти и начистить им морду.

— Вы о чем?

— Минимальная дальность.

Известно, что артиллерийские фургоны способны двигаться по дорогам с удивительной скоростью, особенно когда они не встречают сопротивления. Хоффман спрятал свое письмо, поднялся на наблюдательную площадку, взял мощный бинокль и направил его на точку, находившуюся чуть дальше завода.

— Смотрите, пока есть время, сэр, — обратился к нему Эван. — Когда наши мишени подберутся поближе, эти бинокли нам самим понадобятся.

Ближе к вечеру из штаб-квартиры пришло сообщение о том, что колонна СНР должна достичь завода через два часа.

Теперь, по крайней мере, Хоффман понял, зачем инди приложили столько усилий для блокирования дороги, которая, как он считал раньше, могла понадобиться им самим.

Взять крепость им было не под силу. Но они, скорее всего, не хотели, чтобы подкрепления КОГ отправились на восток через Кашкур и через перевал, чтобы взять их в клещи. Они хотели сохранить один фронт и сосредоточиться на Шаваде.

В результате они получали возможность пройти через Кашкур к месторождениям Имульсии, после чего Анвегад потеряет всякое значение. Они обладали большим терпением, чем полагал Хоффман. Он смотрел вдаль, в ту точку, где должны были появиться войска СНР.

Он тоже обладал терпением. Как и Анвегад, веками охранявший врата Кашкура.

Шавад, поблизости от юго-западной границы Кашкура

«Если война придет в Эфиру, она станет такой же», — подумал Адам.

В Шаваде были такие же изящные, обсаженные деревьями проспекты, площади с фонтанами, как в столице Тируса, такие же общественные здания с колоннадами. Стиль был более экзотичным, ближе к восточному, но город представлял собой современный центр, где жители любили шопинг, театры и чистенькие поезда, приходящие вовремя. Эти люди были такими же, как жители Тируса.

Да, все будет точно так же. И это пугало его.

Он снова попробовал включить рацию, и на этот раз она заработала.

— «Золото Девять» вызывает Центр, мы запросили вертолет для эвакуации пострадавших час назад. У меня несколько раненых, большинство в крайне тяжелом состоянии — они не могут ждать, пока вы допьете кофе. Что у вас там происходит?

Диспетчер ответил не сразу. За это время Адам насчитал три разрыва снарядов, один упал так близко, что кирпичная пыль, поднятая взрывом, попала ему в глаза.

— «Золото Девять», это Центр, тяжелые потери не только у вас. — Казалось, диспетчер был изможден до предела. — Во время попыток эвакуации у нас сбили пять «Крачек». Если вы заставите инди замолчать, может быть, у нас останется что прислать за вами.

Казалось, враги были везде. Артиллерия, танки, обстрел из-за реки, снаряды, падавшие в центре осажденного Шавада. С севера, по эту сторону линии фронта, уже приблизившейся к городу, пехоте КОГ стреляли в спину снайперы, грохотали минометы. Адам решил, что СНР задолго до падения правительства наводнил Васгар спецназовцами, пришедшими через Кашкур.