Ужас лагеря «Желейный Джем»

Бадди гипнотизировал всех вожатых. И сам он тоже находился под гипнозом!

Я шагнула вперед. Я не в силах была поверить собственным глазам и ушам!

— Очистите ваш разум ради служения владыке! — провозгласил Бадди. — Мы все здесь ради этого. Чтобы служить владыке во всем его величии!

— Служить владыке! — хором отозвались вожатые.

"Кто он такой, этот владыка?" — задавалась вопросом я.

О чем они вообще говорят?

Бадди продолжал выкрикивать лозунги. Глаза его были широко раскрыты. Он не мигал.

— Нам не нужны мысли! — выкрикивал он. — Нам не нужны чувства! Мы отдаем себя в услужение владыке!

И внезапно я получила ответ на некоторые из одолевавших меня вопросов.

Теперь я понимала, почему Бадди не закричал, не рухнул на землю, когда я ударила его в грудь битой.

Он был под гипнозом и ничего не чувствовал.

Он был в своего рода трансе. Он не мог почувствовать удара битой. Он вообще не мог чувствовать ничего.

— Только лучшие! — кричал Бадди, взметнув кулаки над головой.

— Только лучшие! — хором повторяли вожатые. Они не мигали, их отрешенные лица застыли в мерцании факелов неподвижными масками.

— Только лучшие! Только лучшие!

Они скандировали этот лозунг снова и снова. Их голоса эхом отражались от стен. Двигались только их рты. Словно челюсти марионеток.

— Только лучшие могут служить владыке! — прокричал Бадди.

— Только лучшие! — в последний раз отозвались вожатые.

На протяжении всего выступления Бадди раскачивал монету над головой. Теперь же он опустил ее обратно в карман шорт.

В комнате воцарилась тишина.

Гнетущая тишина. Зловещая тишина.

А потом я чихнула.

24

Я зажала ладонью рот.

Слишком поздно.

Я чихнула опять.

Рот Бадди широко раскрылся от изумления. Он выставил перед собою палец, указывая на меня.

Несколько вожатых вскочили на ноги и обернулись.

Я повернулась к двери. Удастся ли мне сбежать через нее прежде, чем один из них поймает меня?

Нет.

Ни за что мне отсюда не выбраться.

Ноги мои тряслись. Но я заставила себя двигаться. Я попятилась назад.

Зачем я забралась так далеко в зал? Почему не осталась стоять в дверном проеме, в безопасности?

— Кто здесь? — послышался голос Бадди. — Здесь так темно… Кто это?

"Замечательно! — подумала я. — Он не понял, что это я".

Но очень скоро они поймают меня и вытащат на свет.

Я отступила еще на шаг назад. И еще на шаг.

Тьма окружила меня.

Я повернулась.

— Ой! — невольно вскрикнула я, обнаружив, что чуть не провалилась в зияющий дверной проем.

Оказывается, это был вовсе не чулан.

Черные каменные ступени круто уходили вниз. Куда же они ведут?

Я не имела ни малейшего представления. Однако выбора у меня не было. Лестница была единственным моим шансом на спасение.

Держась стены, я бросилась вниз по лестнице. Мои ноги поскальзывались на гладких камнях.

Я споткнулась и чуть не полетела головою вперед. Но успела схватиться за стену и удержалась.

А лестница все дальше и дальше уходила вниз, вниз…

Воздух сделался жарким и кислым. Я задержала дыхание. Пахло прокисшим молоком.

Откуда-то снизу пророкотал странный, утробный стон.

Я остановилась, чтобы отдышаться.

Хорошенько прислушалась.

Низкий стон вновь прокатился над лестницей. Порыв кислого воздуха проник мне в нос.

Я оглянулась. Нет ли за мной погони? Вдруг вожатые заметили, как я ускользнула через дверь?

Нет. Очевидно, в зале было слишком темно. Я не слышала никого на лестнице. Они меня не преследовали.

Чем же так ужасно смердит внизу?

Мне хотелось остановиться здесь. Я не хотела продвигаться хоть сколько-нибудь дальше.

Но что мне еще оставалось? Я знала, что наверху меня уже ищут.

Опираясь рукой о каменную стену, я продвигалась вниз.

Лестница привела меня в длинный узкий туннель. В конце его брезжил бледный свет. Еще один низкий стон пророкотал в отдалении. Пол задрожал.

Я вдохнула поглубже и быстро зашагала через туннель. Воздух сделался горячим и влажным. Мои туфли расплескивали лужи на полу туннеля.

"Куда же он ведет? — гадала я. — Выведет ли он меня обратно в лес?"

Когда я уже почти достигла конца туннеля, очередной порыв кислого ветра заставил меня поперхнуться. Я кашляла и пыталась удержать содержимое желудка внутри.

Что за омерзительный запах!

Пахло гниющим мясом и тухлыми яйцами. Пахло мусором, пролежавшим на солнцепеке много-много дней.

Я обеими руками зажала рот. Смрад был так силен, что я буквально чувствовала его вкус!

Я начала давиться.

"Не думай о запахе! — скомандовала я себе. — Думай о чем-нибудь другом. Думай о распустившихся цветах. Думай о благоухающих духах".

Сама не знаю как, но я сумела успокоить желудок.

Потом, заткнув двумя пальцами нос, чтобы избавится от зловония, я доковыляла до конца туннеля.

Я остановилась, когда туннель окончился огромной, ярко освещенной комнатой.

Я остановилась и уставилась… на самую отвратительную, самую ужасную картину, какую мне когда-либо доводилось видеть!

25

Щурясь от яркого света, я увидела десятки детей со швабрами, ведрами и насосами.

Сначала мне показалось, что они моют гигантский, фиолетовый воздушный шар. Больше любого воздушного шара из тех, что выпускают на параде по случаю Дня Благодарения!

Но когда его окатили водой, и швабры заходили по его бокам, шар издал громкий стон.

И тогда я поняла, что передо мной отнюдь не воздушный шар. Это было неведомое существо. И существо это было живым. Передо мною было чудовище.

Желейный Король собственной персоной.

Не симпатичный маленький талисман, но жирная фиолетовая гора слизи размером чуть ли не с дом. Увенчанная золотой короной.