Узнать себя в прошлом

— Спасибо за кров и пищу, дедушка Еремей,— произнес я с чувством,— вы к нам очень добры…. Но не потесним ли мы вас с ночевкой?

— Я лягу на печи, кости прогрею хорошо,— улыбнулся вновь дедушка, оторвавшись от своего занятия,— ты, Алина, на лежанке, а брат твой на лавке.

Я окинула взглядом жесткую и короткую для Василия лавку, с недоверием посмотрела на парня, ожидая опровержения…

— Для меня это будет роскошью, да и для тебя, Алина,— произнес Василий,— мы ведь и не в таких условиях спали, верно?

Я вспомнил о легенде и решил не спорить. С удовольствием растянулся на лежанке вновь, почувствовал, как заботливые руки укутали меня одеялом, и, потуже завернувшись в него, совсем скоро уснул…

========== Попытка начать новую жизнь ==========

… Мы шли в деревню по сумеречному лесу – впереди Василий, предельно сосредоточенный, а позади я, ступая в шаг за ним. В моей душе был неясный страх – каждое корявое дерево казалось мне бандитом, затаившимся в засаде, и каждый шорох заставлял меня пугливо оглядываться. Василий, казалось, и не видел странностей моего поведения – он упорно шел вперед, ускоряя шаг. Я попытался внушить себе, что мы в безопасности, ускорил шаг тоже…. Но остановился в ужасе, увидев, как от ближайших двух стоящих рядом сосен к нам шагнули три силуэта. Я только собрался бежать, когда один из них – Семен, грубо схватил меня за руку, и, разодрав платье, начал щипать за соски и бедра. Я в отчаянии позвал на помощь, тут же осекшись – увидел, как один из мужчин перерезал горло Василию, бившемуся в его хватке. Он тут же обмяк, упал на землю, а я смотрел на это широко открытыми от ужаса глазами.

— Теперь тебя никто не освободит, грязная шлюха,— услышала я хриплый голос Семена – его пальцы уже подобрались к моей промежности,— мы все вдоволь наиграемся с тобой….

Резкая боль во влагалище заставила меня подумать о себе – я забился, пытаясь вырваться, закричал….

— Все хорошо, Алина, я с тобой,— услышал я неожиданно ласковый голос Василия – он заставил меня замереть в суеверном ужасе,— я не оставлю тебя, клянусь…

Внезапно лес и бандиты пропали, и я осознал, что все еще у Еремея в доме, а держит меня Василий, шепча успокаивающие слова. Испытанное во сне так потрясло меня, что я порывисто обнял Василия, зарыдав ему в плечо. Он нежно гладил меня по голове, уже ничего не говоря, дожидаясь, когда я успокоюсь. И когда это произошло, спросил:

— Тебе снились бандиты, да? Снова то, что было в каморке?

Я покачал головой, стирая слезы.

— Мы шли в ту деревню, когда они напали на нас. Тебе перерезали горло, а меня начали насиловать…. Это все было так реально…

Я прервался, не в силах продолжать – перед глазами у меня все еще было мертвое тело Василия.

— Больше кошмар не повторится,— произнес Василий мягко,— я останусь с тобой и успокою вновь, если понадобится.

Я понял, что он хочет лечь со мной на лежанке, но даже обрадовался этому – сейчас мне очень нужна была поддержка. Поэтому согласно кивнул, отстранился от Василия…. И только сейчас осознал, что на мне нет даже рваной рубашки. Этот факт я принял, как само собой разумеющееся – Еремей обрабатывал мои рубцы на ночь, и просто прикрыл спину рубашкой, не желая тревожить меня…

— Я не разбудила дедушку?— спросил я шепотом, надевая рубашку,— наверное, сильно кричала…

— Да, но я быстро разбудил тебя,— отозвался Василий тихо,— а у Еремея, похоже, очень крепкий сон.

— Хорошо,— произнес я с облегчением,— попытаюсь снова уснуть…

Я лег вновь, закутался в одеяло, пустив к себе Василия – он укрылся какой-то простынью. Попытался заснуть…. Но, как назло, сон все не шел – мне не давали покоя картины из кошмара. А если по дороге в деревню на нас и в самом деле нападут бандиты? Что тогда?

Я начал ворочаться, пытаясь принять удобную позу, но бессонница продолжала мучить меня. Повернувшись на бок в очередной раз, лицом к Василию, я увидел, что он не спит и выразил свои опасения.

— Слишком мал шанс, что они будут ждать нас в лесу в определенное время,— произнес он увещевающе,— не бойся, все обойдется, мы придем в деревню, начнем новую жизнь…

Мне в это сейчас, ночью, мало верилось – не то чтобы я боялся темноты, но все же ночь навевала страхи на меня всегда. А теперь еще больше – по воле кошмара.

— Обними меня,— попросил я Василия,— так мне будет спокойнее…

Я приглашающее откинул одеяло, почувствовал, как нежные руки парня обняли меня за талию, прижав к себе…. Я почувствовал, что мои страхи рассеиваются от пришедшего в душу тепла, и совсем скоро крепко уснул…

Проснулся, ощущая, как Василий все еще обнимает меня, прижимая к себе. Мерное его дыхание подсказало мне, что он еще спит, и я решил немного поваляться в кровати, тем более что было о чем поразмышлять. Надо сказать, я за эти три дня привык к нынешней жизни и лишь немного думал о возвращении в настоящее – для начала нужно было наказать бандитов. К тому же Василий…. Я и не предполагал, что настолько сильно привяжусь к этому мальчишке, который был для меня единственным в этом времени мужчиной – теперь мне не хотелось оставлять его. А что если я и правда буду жить c ним в каком-нибудь маленьком домике? Научусь стряпать, делать женскую работу…. Может, мне и не удастся вернуться – тогда этот вариант самый лучший….

Василий пошевелился, просыпаясь, и я на время отбросил мысли о будущем, повернувшись к нему лицом. Улыбнулся невольно, увидев его взлохмаченную шевелюру и заспанное лицо. Он улыбнулся в ответ, спросив:

— Ну что, выспалась?

Я утвердительно кивнул, высвобождаясь из его объятий.

— Да, и кошмаров больше не было.

— Так вы из-за этого на лежанке вместе спали?— спросил дедушка, подошедший ко мне с миской травяного отвара,— а мне подумалось, ночь была холодная. Давай-ка я тебе, Алина, рубцы обработаю.

Я, дождавшись, когда Василий встанет с лежанки, послушно улегся на животе, отбросив одеяло в сторону. Почувствовал мягкие прикосновения к ягодицам и легкое жжение. Отвар впитывался минут 15, а после Еремей обрабатывал рубцы на бедрах – их совсем не жгло.

— Останется только вечером обработать,— произнес дедушка, унося миску к печи,— и все будет в порядке. Нет, не надевай это рубище – я дам тебе хорошее платье.

Я уже и забыл, что Василий говорил мне об этом, но с радостью отложил рубашку в сторону, ожидая новый наряд. Платье, которое Еремей извлек из сундука у стены, было очень похоже на то, что порвал «отчим», и пришлось мне впору. Я хорошо оглядел себя, и, заметив, каким взглядом на меня смотрит Василий, невольно покраснел – выходило, что теперь я просто красавица.

— Тебя в этом платье и не узнать даже,— подтвердил мои мысли Василий,— совсем другое дело, чем в драной рубашке. Теперь можем немного прогуляться по деревне, если хочешь.

Урчание в моем животе ясно сказало, что я больше всего сейчас хочу есть, в чем я незамедлительно признался. Еремей накормил нас все той же картошкой, которую мы с аппетитом умяли, и произнес в напутствие:

— Когда придете, меня может не быть здесь. Я оставлю для вас ключ под крыльцом.

Мы втроем вышли на улицу, и смотрели, как Еремей показывает на щель между досками крыльца. Там была небольшая ниша, в которую можно было просунуть руку.

Показав, что мы все уяснили легкими кивками, мы с Василием двинулись по утренней деревне, залитой лучами недавно взошедшего солнца. Трава и дороги были мокрыми – видимо, ночью шел дождь, зато сейчас небо над нашими головами было голубым, без единого пятнышка облаков. Мы пошли вперед, в другой конец деревни, решив не выходить за ее пределы. По дороге нам попадались одинокие и по 2-3 жующие коровы, изредка проходили женщины с пустыми ведрами – шли к колодцу за водой. Первые две из них посмотрели на нас с удивлением, а остальные – с любопытством, но никто не подходил к нам и ничего не спрашивал. Так мы дошли до края деревни, окруженного высокими соснами, и решили, было, повернуть обратно, но увидели на небольшом лугу между деревней и лесом несколько стогов сена, уже порядочно подсохших. Василий предложил остановиться здесь, спокойно поговорить, наедине, подальше от всех. Времени у нас было достаточно, поэтому я согласился и вместе с парнем улегся у подножия дальнего стога.