Узник и гриффиндорка

Блэк быстро поднялся по лестнице и забежал в комнату гриффиндорки. Та сидела на кровати и тихо плакала.

Сириус:

Чертов Снейп! Теперь она наверняка чувствует себя виноватой. Думает, что вела себя как-то неправильно. Хотя, Мерлин, она — самое правильное существо на свете. Но сейчас на ее личике слезы. Так она еще желаннее. Как же хочется защитить ее. Обнять крепко. Прижимать к своему телу. Чувствовать ее аромат. Ощущать тепло ее кожи. Смотреть за тем, как она успокаивается в моих умелых руках. Как тянется за поцелуем. Мерлин! Я бы овладел ей прямо сейчас. АА! БЛЭК! Мерлина твоего за ногу! Она подруга твоего крестника. Но сейчас такая возможность. Классический случай. Идеальная схема. Сколько раз я ее применял! Сколько девушек плакали на моем плече, а затем кричали в моей постели. Черт! Мне уже не остановиться. Да пошло все! Я хочу и получу ее, не сегодня, так завтра. Милая девочка, ты будешь моей. Ты все равно будешь моей. У меня мысли маньяка. Надо пока хоть немного успокоиться. И ее успокоить.

Гермиона:

Мамочки! А вдруг Снейп все растрезвонит! Хотя что, все? Он найдет способ, как раздуть из случайно увиденной сцены трагедию. Он опозорит меня. Моя репутация полетит к черту. Не все, но многие поверят. Ах, смотрите, Грейнджер, та, что крутит интрижку с крестным друга! Как быть? Так, стоп, Гермиона, соберись. Снейп ничего не расскажет, он преподаватель, он не станет распространять слухи, а прибережет ситуацию для себя. Ладно, его издевки я еще выдержу. Главное, чтобы другие не узнали. Было бы за что страдать? Ничего же такого не было. А может, стоило? Нет, не о том я думаю сейчас. Не о том.

Сириус подошел к девушке и присел к ней на кровать. Он легонько приобнял ее за плечи, прижимая ее голову к своему плечу. Блэк нежно гладил девушку по голове.

— Не плачь, Гермиона, все нормально. Снейп просто пугает. Не волнуйся из-за этого. Он не стоит ни одной твоей слезы, — Сириус осторожно смахнул слезу со щеки девушки и тепло улыбнулся.

Гермиона улыбнулась в ответ.

Так, Блэк, навыки еще не заржавели. Все правильно, она начинает таять. Главное, не спугнуть. Терпи. Сложная задача. Хорошо, что я в длинной мантии, хоть какая-то от нее польза.

Гермиона поначалу хотела отодвинуться от мужчины, но затем передумала.

Странные ощущения. Приятные, новые. Почему-то не хочется от него отодвигаться. Может, не стоит. Хотя бы минутку так посижу. С ним спокойно, но стыдно, я опять покраснела. Ну и ладно.

Грейнджер стерла слезы с глаз и, через смех, спросила:

— Нужно свет включить, а то вашего фонаря мало.

Сириус усмехнулся.

Моя девочка. Будет.

Блэк достал волшебную палочку и взмахнул ей. После чего по всей комнате зажглись свечи.

Гермиона тяжело выдохнула и вздрогнула.

— А все-таки тебе холодно, — констатировал Сириус и сильнее прижал к себе девушку.

— Долго мы это выясняли.

— Это точно.

— Как вы думаете, профессор… — Гермиона осеклась, опуская взгляд.

— Не думай об этом, он не так все понял. А обидел тебя из вредности. С ним по вечерам никто не говорит. Разве что его раздутое эго.

Гриффиндорка не смогла сдержать смех.

Они еще долго сидели вот так в обнимку, глядя на свечи и разговаривая обо всем. Гермиона стала смущаться немного меньше.

Прошла еще неделя с тех пор, как Гермиона поселилась на площади Гриммо. Она стала продвигаться в изучении анимагии. Сириус начал продвигаться к приобщению девушки к обществу мародера.

Вот и сегодня вечером, они сидели в гостиной на полу и играли в шахматы — прекрасная интеллектуальная игра. Кажется, ничего криминального. Нет, Блэк и эту игру умудрился превратить во что-то неправильное. Доска у этих шахмат была обычной, а вот фигуры были рюмками с различным алкоголем.

— Не волнуйся, это как конфеты с разными вкусами. Только не конфеты, а фигуры, — непринужденно ответил Блэк в ответ на протест гриффиндорки и откинулся назад.

Грейнджер прищурила глаза и с недоверием посмотрела на мужчину.

Гермиона, он же тебя напоить пытается. Интересно, зачем? Может? Вряд ли, скорее всего, надоело одному пить. К тому же кто сказал, что я проиграю?

— Правила просты, — начал объяснять Блэк, — забираешь фигуру — пьешь. Кто выиграет, тот напьется.

— Что? Так не честно!

— Почему? Алкоголь — это награда. Не волнуйся, Гермиона, я буду очень стараться не проиграть самой умной ведьме столетия.

Гриффиндорка усмехнулась, а затем посмотрела на доску.

Сириус:

Ну же, соглашайся, девочка моя. Я даже готов тебе поддаться. Расслабься. Хочу увидеть тебя в хмеле. Интересно, ты всегда такая серьезная? Что победит: осторожность или желание победить? Ставлю на второе, моя милая.

Гермиона:

Знать бы, о чем он сейчас думает. У него вечные чертики в глазах. Никогда не поймешь, что он задумал. Ладно, играем. Все равно нужно проверить, как на меня действует алкоголь. Так пусть я напьюсь в безопасной компании. Безопасной? Дура ты, Гермиона. Страшно. Вдруг я потеряю контроль. А что, собственно, произойдет? Да ничего не будет. Грейнджер, у тебя у самой фантазия разыгралась не на шутку. Соберись. В конце концов, всегда можно проиграть. Что? Проиграть? Нет. Ни за что.

Если бы они могли читать мысли друг друга! Во время затяжных пауз, когда они оба погружались каждый в свои мысли, они часто смотрели друг на друга, прищурившись, будто пытаясь понять, что же происходит в этой странной голове напротив.

— Играем! — наконец ответила Гермиона и сделала первый ход.

Гриффиндорка за белых. Никто не сомневался.

Шахматная партия продолжалась уже час. Гермиона выпила сначала пешку — сливочное пиво, затем коня — вино, и ладью — огневиски. После ладьи голова стала немного кружиться, мысли куда-то ушли, и гриффиндорка глупо улыбалась, глядя на шахматную доску. Алкоголь давал знать: девушке стало жарко и она сняла с себя кофту, оставаясь лишь в нательной майке.

Сириус наблюдал за тем, как ткань кофты поднималась вверх, задевая майку. Он видел ее стройный животик и мысленно представлял, как он гладит девушку, как его руки поднимаются выше к застежке черного лифа, как майка окончательно поднимается и девушка остается в одном белье. Мысленно Сириус уже давно раздел Гермиону, ему все сложнее было себя контролировать. И хотя на его лице играла все та же добрая улыбка, в глазах была похоть. Неистовое желания обладать.

Сириус:

О Боже! Что бы я сейчас отдал за то, чтобы пойти с ней в спальню. Нет, это слишком далеко. Пол ничем не хуже. Овладеть ей прямо здесь, грязно и жестко. Слышать ее стоны и приглушенное дыхание. Видеть, как она запрокидывает голову. Слышать, как шепчет, нет, к черту, кричит, орет мое имя. Просит пощады, которой не будет. РР! Блэк, у тебя слишком давно не было женщин. Остановись, пока не поздно. Ты не должен. Если только она сама не захочет.

Гермиона: Какое странное ощущение. В голове такая легкость, такая расслабленность. Сириус какой-то странный, у него слишком затуманенный взгляд, наверное, из-за алкоголя. Надо посмотреть ближе.

Гермиона придвинулась ближе к шахматной доске и внимательно посмотрела на оппонента. Но она не сориентировалась, поэтому свернула несколько шахматных фигур рукой и озорно рассмеялась, запрокидывая голову назад, открывая взору шею и зону декольте.

Это уже слишком! Я же не железный! С меня хватит!