Узник и гриффиндорка

В следующий момент Сириус схватил девушку за плечи и притянул к себе. Всего миг — именно он решает: будет ли поцелуй, или нет. Миг, когда двое смотрят друг другу в глаза, принимая решения. Но, как правило, мозг в таки моменты отказывается думать.

Гермиона: он меня сейчас поцелует. Мерлин! Что делать! Оттолкнуть его? Убежать? Черт, нет, если он меня не поцелует, это сделаю я. Это не Гермиона Грейнджер, все это не правильно. Он же крестный Гарри. И. Как я буду смотреть ему в глаза. А что?

В общем, цепочка мыслей Гермионы так бы и продолжалась, если бы ее из равновесия не выбил бы тот самый поцелуй. Сириус целовал ее уверенно, страстно. Такой долгожданный. Двенадцать лет он не целовал девушку. Двенадцать лет не ощущал тепла женского тела. Сириус наслаждался тем, как Гермиона неумело, но все же ему отвечает. Она не испорчена, ее можно научить всему, что угодно — это возбуждает. Блэк провел языком по губам девушки, слегка прикусывая их. Его руки уже гладили ее живот, спину. Иногда он переходил на шею, обжигал дыханием молодую кожу, закусывал мочку уха. В такие моменты он запускал руку в ее каштановые волосы, прижимая девушку еще сильнее к себе.

Гермоина ощущала крепость мужского тела. Сириус повалил ее на пол, прижимая к себе. Она чувствовала, как его живот касается ее. Слышала, как сбилось его дыхание. Понимала, что он на грани, но не переходит черту.

Сегодня, как ему не хотелось, Блэк решился ограничиться лишь поцелуем. Но каким! Страстно. Дико. Так желанно. Гермиона руками цеплялась за плечи партнера, потягиваюсь к нему, хотела быть еще ближе. Но пока нельзя. Она попыталась снять с Блэка мантию, но тот не позволил. Мучительно. Больно.

У меня сейчас брюки разорвутся. Еще немного и я потеряю контроль. Нет, нельзя. Нельзя, Блэк, НЕТ!

Гермиона потеряла возможность думать. Наслаждение, которое она испытывала невозможно передать. С ним, со взрослым опытным мужчиной она чувствовала себя спокойно. Не так, как с Роном. Это не любовь.

Это страсть. Влечение. Огонь.

Приложив немало усилий Блэк отстранился.

— Тебе пора спать, Гермиона, — сказал он, и быстро скрылся в своей комнате.

Останься он на минуту и произошло бы непоправимое. Душ. Холодный, немедленно!

========== Разоблачение ==========

Гермиона Грейнджер безуспешно пыталась успокоиться. Она опустошила несколько кувшинов с ледяной водой и мятой, но все еще не могла прийти в себя. В голове всплывали отрывки сегодняшней ночи. Прикосновения, поцелуи, запахи и звуки. Через час гриффиндорка начала трезветь и к ней, наконец, пришло осознание того, что они наделали.

Гермиона:

Тихо, Гермиона, без паники. Ничего страшного не произошло. Ага, не произошло. Мамочки, — девушка накрыла ладонями лицо, присев на корточки и, медленно раскачиваясь, пыталась рассуждать здраво. Давай-ка уточним, ты едва не переспала с крестным твоего лучшего друга на полу в гостиной, после того как напилась. Он начал тебя целовать. А ты? Ты отклонила его? Нет, ты продолжила. И, если бы он не остановился… Боже, даже думать об этом не хочу. Гермиона Грейджер — вы беспросветная дура. Снейп был прав. Черт! Почему он всегда прав! Но нет, это не важно. Главное: что теперь делать? Вернуться к себе домой? Что скажет Гарри? Что мне придумать? Да, правильно, Гермиона, просто сбеги, трусливо, ничего не объясняя. Это достойно Слизерина, но никак не моего факультета. В конце концов, Гермиона Джин Грейнджер, ты тоже там была. Надо было прекратить все в самом начале. Но признайся, ты в тайне хотела этого. Твой страх — это не что иное, как реакция твоего подсознания на собственные желания. Или нет. Сложно думать. Дурацкий алкоголь. Это… Нет, не сметь! Не сметь перекладывать на него ответственность. Будь сильной, Гермиона. Ты думаешь только о себе, даже мысли о Сириусе не возникает. Каково ему сейчас. Ну он же взрослый. Поэтому и остановился, а вот ты, Гермиона, похоже, думаешь не тем местом. Да и он тоже. Нет, все это слишком странно. Я сама себе противоречу. Нет ничего противоречивее этой ситуации. АА! Ты же сама знаешь, что есть. Лучше думай, как поступить. Вариант побега не подходит. Нужно поговорить. Но страшно, смущающе, я не знаю как. И книги здесь не помогут.

В тоже самое время, Блэк, также как и Гермиона, пытался успокоиться. Ему пришлось превратиться в собаку, чтобы хоть немного отвлечься от мыслей о красивой девушке, которая недавно извивалась под его руками.

Сириус:

Блэк, возьми себя в руки! Ты сам решил остановиться. Кстати, почему я так решил? Она была совсем близко, такая манящая, такая желанная. Я слышал ее сбивчивое дыхание, слышал как ее сердце было готово выпрыгнуть, как она тихо постанывала, наслаждаясь тем, что я с ней делаю. О! Что я бы мог с тобой сделать, Гермиона. На полу, в мой постели, на кухонном столе. Везде. Я бы взял тебя в каждой комнате. На тебе, моя милая, не осталось ни одного участка тела, который бы я не изведал. Твое тело, должно быть, в синяках от моих касаний, но их было бы еще больше. Ты бы не забыла эту ночь, и день, и утро никогда в жизни. БЛЭК! Гиппогриф меня разорви! Ты отвлечься пытаешься. Так отвлекайся! Включи голову, сегодня у тебя уже получилось. Подумай, сейчас ты для нее герой, для нее, девочки, которая винит себя в случившемся. Она восхищена твоим поступком и напугана одновременно. Так что ты сможешь ее получить. Черт Блэк, ты думаешь только о себе. Оправдываешь свои действия. Но, Мерлин, я уже не могу остановиться. Поступал так и раньше, на этот раз сложнее. Не хотелось бы причинить ей боль. Ладно, успокоиться и поговорить с ней. Лучше утром.

Утром следующего дня Сириус приготовил для них с Гермионой завтрак. Ладно, позвал Кикимера, чтобы тот приготовил и выгнал его вновь. Мужчина сделал вид, что занимался готовкой, и у него получилось. Хотя, сказать по правде, готовить он умел. Девушкам нравится, когда мужчина умеет готовить, и этот навык его не раз выручал.

В любом случае, на столе стояла тарелка с горой блинчиков и самые разнообразные джемы. Сириус поставил на стол чай и приборы, а также вазу с огромным букетом цветов и позвал Гермиону за стол.

Когда та услышала, что ее зовут, то жутко перепугалась.

Гермиона:

Что сейчас будет? Наверняка он захочет поговорить. Конечно, захочет. Так, Гермиона, вперед, нужно уметь отвечать за свои поступки. Ты не будешь прятаться в норке. Не струсишь.

Гермиона старалась убедить себя в том, что все будет хорошо. Она репетировала перед зеркалом возможные варианты ответов. Наконец, взглянув на себя последний раз, и, немного поправив волосы, гриффиндорка спустилась вниз по лестнице к завтраку.

Сириус с улыбкой посмотрел на смущенную девушку, которая всеми силами старалась не смотреть на него. Блэк галантно придвинул перед гостьей стул, и сам уселся напротив. Стол был довольно большим, так что расстояние между собеседниками было приличным.

— Как спалось, Гермиона? — вежливо спросил Сириус, подавляя в себя желание засмеяться.

— Чудесно вообще-то, — пискнула гриффиндорка, ковыряя вилкой в пустой тарелке.

Блэк встал со своего места, взял поднос с блинчиками и подошел к Грейнджер.

Гермиона вздрогнула, роняя приборы на пол. Девушка испуганно посмотрела на хозяина дома. Она наклонилась, чтобы собрать осколки, но не успела.

— Репаро, — произнес Сириус, и разбитая тарелка склеилась, заняв свое место на столе.

Блэк стоял за спиной юной гостьи. Она была лишена возможности его видеть. Он осторожно положил руку ей на плечо и, наклонившись к уху, прошептал:

— Приятного аппетита, Гермиона.

Девушка нервно сглотнула. Сириус заметил это, а так же синяк у нее на шее. Он невольно усмехнулся, глядя на результат своей работы. Мужчина провел рукой по ее шее, задевая синяк. Грейнджер едва дышала.

— Тебе не больно? — издевательски спросил Блэк.

— Нет, — девушка выдавила из себя слово.

Ее едва ли было слышно.

— Думаю, что ты хочешь поговорить о вчерашней ночи, — продолжил Сириус, оставаясь у девушки за спиной.

Он положил руки ей на плечи и осторожно начал разминать мышцы. Так умело. Немного грубо, но заботливо.

Девушка нашла в себе силы ответить.

— Мистер Блэк, — начала она.

— Не думаю, Гермиона, что тебе нужно говорить так официально, — узник быстро пресек попытку перевести разговор в формальное русло.