Узник ночи

Амари глубоко вздохнула и решила, что лучше говорить, чем молчать.
– Он ростом около 195 сантиметров, чуть ниже тебя. У него темные, как у меня волосы, и такие же, как у меня зеленые глаза. Он моложе меня на шестьдесят лет. Я была взволнована, когда он родился.

Так, немного статистики, которая ничего не говорила об Алане.

Она уставилась на свой бутерброд, на полукруг, оставленный ее зубами.
– Он был настоящим живчиком, то есть я имею в виду, что Алан – он и есть настоящий живчик. И это было одной большой главной его чертой до набегов, то, что заставляло дом оживать. После того, как убили наших родителей… - Она покачала головой.
– Он слетел с катушек. В каком-то смысле мы оба слетели… Я удвоила самоконтроль, а он превратился в фейерверк, расплескивающийся в тысяче разных направлений. Я отказывалась думать о своем горе, погрузилась в изучение навыков самообороны и оружия, хотя и было слишком поздно. Он бежал от самого себя, стараясь отвлечься.

Откашлявшись, она подняла глаза: - Я не могу доесть сэндвич. Хочешь?

Пленник протянул руку, и тут она заметила, что на двух из пяти его пальцев нет ногтей.

– Их так часто вырывали, - объяснил он, - что они перестали расти.

– Прости, - прошептала она, когда он сунул в рот то, что она ему дала, и положил руку так, чтобы не было видно ногтей.

– Как Чэйлен оказался вовлечен в эту историю?

Она открыла рот, но не смогла выдавить ни слова.

Брови пленника опустились, но он не выглядел обиженным. Скорее, к нему возвращались плохие воспоминания.

– Мой отец отдал меня Чэйлену, - сказал он ей. Когда она отпрянула, он улыбнулся. По крайней мере, она думала, что он улыбнулся. Из-за бороды трудно было сказать наверняка.
– Мой отец очень суеверен, а суеверие становится убежденностью, если в него достаточно верить.

– Я не понимаю.

– Мой отец верит, что, убив своего прямого потомка, сам станешь жертвой смертельного случая. Он думает, что мы с ним неразрывно связаны, и, если он станет причиной моей смерти, это будет равносильно самоубийству. Он тоже умрет.

– Никогда не слышала ничего подобного.

– Это старая деревенская традиция.

– Я родилась в Новом Свете.

– Как и я. Но старые обычаи продолжают жить, не так ли?
– Он уперся ладонями в бедра и слегка наклонился вперед.
– Он также верил, что однажды ночью я приду за ним. Непростая ситуация для человека, который планирует прожить долгую жизнь. Его личный Мрачный Жнец вышел в мир, выслеживая его, ожидая, когда он оступится, и все же он не мог устранить угрозу.

– Ты говоришь так, будто ты - его убийца.

– Так и будет.

Амари моргнул на это: - Почему?

– Он изнасиловал мою мамэн. Неоднократно. Так я родился. Однажды он овладел ею и уже не смог остановиться. Когда пришла ее жажда, он овладевал ею снова и снова. Он испытывал к ней слишком болезненное пристрастие, и думаю, планировал убить ее, как только кончит последний раз во время ее жажды - как чертов алкоголик в запое. Но потом, когда все закончилось, его вдруг осенило, что у него могут быть неприятности, если вдруг она забеременела, и он вместе с ней убьет и своего ребенка. Он стал ждать и вскоре стало ясно, что беременность наступила. Не сомневаюсь, что он надеялся, что мы оба умрем на родильном ложе, потому что он рассказывал, что ему часто снились кошмары, что тот, кто был зачат отомстит за то, как произошло зачатие. С похоронами матери и плода не повезло, к тому же, ужас из ужасов, я оказался сыном. Как будто дочери не хватило бы сил, чтобы отомстить?

– Значит, он отдал тебя Чэйлену, чтобы тебя убил кто-то другой.

– Бинго.

– Значит, ты был членом культа?

– Да, я родился в нем.

– А что случилось с твоей мамэн?

– Мой отец сохранил ей жизнь, потому что был влюблен в нее и ему нравилось мучить ее своим присутствием. В ту же секунду, как она умерла от естественных причин, он отправил меня к Чэйлену. Он мог бы сделать это и раньше, но я копия отца, и каждый раз, когда она смотрела на меня, ей должно быть казалось, что она видит его. Он больной ублюдок.

– Последовала долгая пауза. – Но, тем не менее, она любила меня.
– Голос пленника дрогнул, и он откашлялся.
– Я не знаю, как…, но она любила меня, как сына. Как, черт возьми, она могла это сделать? Она должна была ненавидеть меня.

– Ты ни в чем не виноват.

Он поднял на нее мрачный взгляд: - Нет, я просто живой, дышащий символ всего, что она пережила. Я не смог бы быть таким, как она, если бы мы поменялась ролями.

– Любовь мамэн - величайшая сила во вселенной.
– Амари подумала о своей семье.
– Это священно. Это сильнее ненависти. И сильнее смерти. Иногда я просыпаюсь посреди дня и могу поклясться, что рука моей мамэн лежит на моем плече, и ее милый голос говорит мне, что все будет хорошо, потому что она никогда не оставит меня. Как будто, даже из Забвения, она наблюдает за мной.

«Но если это правда, - подумала Амари, - то почему мой брат пошел по неправильному пути? Наверняка она присматривает и за ним тоже?»

– Мне никогда этого не понять, - сказал пленник.

– Тебе и не нужно. Просто признай это, потому что каждый вдох и каждый удар твоего сердца подтверждают это. Твой отец мог быть самим злом, но любовь в конце концов победила, не так ли?

Наступила еще одна долгая пауза.

– Нет, - сказал он наконец, мне так не кажется.

Глава 13

– НАСКОЛЬКО ХОРОШО ТЫ ВЛАДЕЕШЬ НОЖОМ?

Когда пленник задал этот вопрос, Амари мгновенно вспомнила звук «хрр-хрр» при обезглавливании.

– Средне, - сказала она, чувствуя, как внутри все переворачивается. – Зачем тебе?

– Мне нужно от этого избавиться.
– Он подергал себя за бороду и волосы.
– А без ножниц и бритвы мне понадобится помощь.

– Зеркало, - добавила она.

– Что?

– Тебе бы не помешало зеркало.
– Она опустилась на колени и вытащила охотничий нож.
– Но я могу это сделать. Мой отец брился опасной бритвой и научил меня этому.

– Не возражаешь, если мы пойдем туда?
– Дюран кивнул на койку.
– У меня все болит.

С ворчанием от оторвался от пола, при этом раздался громкий хруст суставов и даже пара хлопков, которые заставили ее задуматься, не понадобится ли ему новый набор костей.

– Сколько тебе лет?
– выпалила она.

– Я не слежу за такими вещами. Но я слишком молод, чтобы так двигаться.
– Он захромал и со стоном опустился на тонкий матрас. – Кости, которые ломали много раз, плохо исцеляются.

Амари очень медленно поднялась на ноги. Вроде как, ей не хотелось хвастаться, что у нее не болит все тело.

Она приблизилась к нему с ножом и поразилась тому, как спокойно он сидит, когда кто-то, кого он и не знал почти, подошел к нему с блестящим лезвием, способным причинить вред…

Без предупреждения перед ее мысленным взором предстала дельта Миссисипи, заливаемая кровью из открытой, разорванной шеи Ролли, - незваный гость, которого она предпочла бы держать подальше от своей черепной коробки. Боже, наступит ли когда-нибудь момент, когда она больше никогда не вспомнит о той смерти? Проблема была в том, что она не могла игнорировать тот факт, что в последний раз она сжимала эту рукоять в ладони, чтобы убить.