Узник

Убитые тьмою джунгли с обеих сторон наблюдали за манёврами пожилого стального зверя, завидуя его живости. С каждым новым оборотом колеса лицо города становилось все отчетливей. Слева и справа стали вырисовываться неряшливые лачуги из тростника, переходящие в беттоные коробки двух-трехэтажных зданий. На тротуарах начали появляться люди, спешашие на работу, кто по богаче, не торопясь, седлали своих железных коней, но это был не лучший вариант, так как к восьми утра улицы Панаджи уже полностью были заполнены автомобилями. Но Мурали, подобно опытному стритрейсеру, лавировал между ними, не сбавляя ход, даже "18 июня роуд" - самая оживленная улица города, не сумела остановить лихоча. Я думал этому нет конца, но водитель все же вспомнил о пассажире. Он сбавил ход и положил взгляд на моё отражение в зеркале заднего вида.

– Дружище, ты совсем не похож на человека - с серьёзным видом произнёс Мурали.

– Спасибо за комплимент.
– буркнул я.

– Тебе бы действительно не помешало посещение хорошего барбершопа...у меня есть один такой на заметке, я часто в нем бываю и тебе советую...и даже готов заплатить.

– Эхх, - вздохнул я - мне бы сейчас принять горячий, расслабляющий душ, так сказать "скинуть кожу", и хорошенько отдохнуть.

– Мартин? Тебя ведь Мартин зовут, я прав?

– Разве Садхир тебе не говорил?

– Нет, имя он не упоминал...Очень приятно я Мурали.

Водитель, не отрываясь от дороги, запрокинул руку за спину, и мы неуклюже обменялись рукопожитием. Он выглядел очень молодо, но простуженный голос говорил об обратном. Мурали хоть и жил довольно бедно, но на свой внешний вид и внутренний мир он не скупился.

– Вот мы и приехали!
– неожиданно воскликнул водитель.

Старый очаровательный квартал Фонтэйнхас был забит португальскими домиками с красными черепичными крышами.

Я вошёл в один из них. Несмотря на внешний вид, меня приняли тепло. "Лион" походил на отели высокого европейского уровня. Гармония идеально подобранных цветов и дорогое убранство кружили голову.

Меня отвели в номер - это оказался двухкомнатной сьют с собственным туалетом и ванной, облицованными кафелем рубинового цвета. Перед тем, как войти, портье дал знать, что мой друг обо мне позаботился: прикупил пару вещичек, чтобы я сменил одежду, и оплатил номер на год.

Заселившись, я первым делом принял пенную ванну. После водных процедур моя кожа порозовела, чувствовалось, как в каждую клетку проникает жизнь. Подарок Садхира мне был немного не по размеру: темно-синие джинсы и такого же цвета рубашка сковывали тело. Но я был счастлив. Смотревшись в зеркало шкафа-купе, я уже не так ужасался своему внешнему виду. Меня больше заботила жизнь моего друга. Я лег на просторную белоснежную кровать с артопедическим матрацом и, словно аквалангист, погрузился в нирвану.

Часть 2

Глава 6.

Горизонт с жадностью поедал солнце. Ветер, робко проникая в комануту, еле шевелил белый, полупрочрачный тюль. По узким улочкам плелись домой изможденные работой прохожие. Среди уставшей толпы я узнал твердую походку безмятежного Садхира. Он не торопясь пробирался сквозь сгустившейся сборище людей, лишь некоторым знакомым пожимая руку. Я вышел в вымощенный мрамором коридор, цвета персика. Оставил ключ от номера на ресепшене и направился к выходу. В дверях я столкнулся с Садхиром.

– Братишка!
– вскинув руки в сторону, воскликнул он - я очень рад тебя видеть. Как твоё самочувствие?

– В целом отлично, но я дико голоден...

– Так это не беда, сейчас утолим твой голод. Пошли!

Он втолкнул меня обратно под крышу "Лиона" и начал удаляться. Я последовал за ним. Напротив стойки регистрации, за стеклянными дверьми, распластался большой ресторан, до половины заполненный посетителями. Мы остановились у стены на обитых красной кожей диванах, которые отделял друг от друга дубовый стол.

– Что будете заказывать?
– милым голосом пропела официантка на идеальном английском.

Я довольно слаб в английском языке, хотя суть вопроса разгадать было не трудно. Она пристально оглядывала меня, но в её глазах отражалась некая неприязнь к моему внешнему виду. Действительно. Одежда сидела нелепо и густой волосяной покров практически полностью закрывал лицо.

– Нам две порции тартильи с курицей в тройном размере и по стакану хереса - сделал выбор Садхир.

Девушка перенесла заказ в блокнот, улыбнулась и, словно утренний туман, рассеилась под ласку моего провожающего взгляда. Она была по-настоящему красива, и её милая, аккуратная фигура, пышные волосы, закрученные в пируэты, и грациозная походка ожогом оставались на сердце.

Нам доставили заказ. Я, несмотря на пустой желудок, пытался соблюдать все правила этикета. Тартилья получилась просто божественна. Мы окончили трапезу и вышли на улицу. Стрелки часов указывали на тридцать минут десятого. Садхир сказал, что договорился со знакомым парекмакером и тот к десяти ждёт меня. Мы прошли пару кварталов и остановились возле обшарпанного, невысокого здания. Над дверным проёмом мигала вывеска "Джаганнат", что в переводе означало "лорд мира". Я и мой друг проникли внутрь. Помещение было выполнено в стиле лофт. Цирюльник поджидал нас, сидя на стуле.

– Добро пожаловать друзья - растянулся он в улыбке.

– Мартин, это Прамод. Прамод, это Мартин.
– представил нас друг другу Садхир.

Прамоду на вид было лет 45, первая седина уже выглядыва из под копны тёмных волос. Потертое кольцо на пальце говорило об удачном браке. Он усадил меня в кресло и заверил, что превратит обратно в человека. Так оно и оказалось. Спустя три часа "ювелирной" работы Цирюльника, я не узнал собственного отражения в зеркале. Безобразные патлы теперь превратились в опрятный "Андеркат" с зачесом волос к кумполу. Короткая щетина отлично гормонировала с прической и подчеркивала рельеф лица. Я превратился в совершено другого человека. И новый образ мне нравился. Мы от души поблагодарили Прамода и отправились в отель.

По пути Садхир не отрывал от меня глаз. Ночь была звёздная, белые пятна бусинками рассыпались по темно-синему небу. И все эти холодные подруги радовались ещё одному новому маленькому человеку на огромной живой планете. Вакуумную пустоту внутри заполнило восхищение самим собой. Мы шли молча по среди полусонной ночи. Впереди возникла ватага из четырёх человек и я не заметил, как оказался на мерзлом асфальте. Садхир с необычайной лёгкостью отбился от уличных варишек. Мне стало стыдно, что глаза моего внутреннего "я" были ослеплены световой гранатой нового образа, в то время, как друг, попавший в беду, спасал нам обоим жизни.