Узы крови

– А что? – оскорбился Рей. – Бывало ведь такое в истории!

– Рей, тебе нужно поменьше читать средневековые пьески, – насмешливо посоветовал Драко Малфой.

Блейз Забини отвернулся к камину. «Внебрачная дочь», – повторил он про себя. В Британии есть только один род пирокинетиков. «Нет, чушь, – Блейз мотнул головой. – Завтра она не придет на занятия».

Утром следующего дня Грейнджер, как ни в чем не бывало, сидела за гриффиндорским столом.

– Что ты скажешь теперь, Тео? – промурлыкала Эстель, проходя мимо с подругами.

– Исключение, подтверждающее правило, – отчеканил Нотт.

Под взглядом его черных глаз девушки сникли и тихо пошли дальше.

На трибуну поднялся директор.

– Что-то старик больно доволен, – проворчал Драко.

– Доброе утро и приятного аппетита, – бодро начал профессор Дамблдор. – У меня хорошие новости для всех любителей ЗоТИ и для будущих авроров в частности.

– Ясно, – дружно буркнули Тео и Драко.

Дамблдор широко улыбнулся.

– Новым преподавателем ЗоТИ назначен хорошо известный многим из вас профессор Ремус Люпин.

Три из четырех столов взорвались аплодисментами, хотя Люпина в зале не было. Блейз мысленно присоединился к ним. По его мнению, лучшего преподавателя ЗоТИ у них быть не может.

– Поверить не могу, – покачал головой Драко.

Блейз незаметно покосился на гриффиндорский стол. Грейнджер восторженно обговаривала новость с друзьями. Нет, она вовсе не похожа на Морроу.

========== 10. Окклюменция ==========

Ремус Люпин остановился у хогвартских ворот и окинул взглядом замок. Он и не думал, что еще сможет вернуться сюда. И не думал, что протесты оборотней будут иметь какие-либо последствия. Иногда ошибаться приятно.

– Ремус? Привет! – со стороны замка шла Тонкс, сияя улыбкой.

Мерлин, почему именно она?

– Привет, – кивнул Ремус, подавляя желание улыбнуться в ответ.

Тонкс остановилась у ворот.

– Я должна проверить, ты ли это, – объявила она. – Поэтому задам вопрос.

– Конечно, – опять кивнул Ремус.

Тонкс несколько секунд внимательно всматривалась в его лицо, затем спросила изменившимся голосом:

– Что я сказала тебе этим летом?

«Я так и знал», – хмуро подумал Ремус. Он почесал за ухом и неохотно ответил, глядя мимо Тонкс:

– Сказала, что любишь меня.

Тонкс некоторое время молча смотрела на него. Ремус чувствовал себя чертовски неловко.

– Я бы и без вопросов тебя узнала, – уверенно заявила она и принялась отпирать ворота.

– Неужели? – скептично хмыкнул Ремус. – Как?

Тонкс лукаво сверкнула глазами.

– Я же безумно люблю тебя, Ремус Люпин, – нежно произнесла она. – Поэтому знаю наизусть все твои жесты, – и она почесала за ухом точь-в-точь как он.

– Ты знаешь мою точку зрения, Нимфадора, – строго сказал Ремус, хотя строгость с трудом далась ему: в мире, пожалуй, не было второго человека, отметившего его излюбленный жест.

– Я все равно буду надеяться! – упрямо ответила Тонкс.

Ремус вздохнул. Она его убивает. Зачем он ей сдался? Старый, бедный, скучный, в конце концов. А она – молодая хорошенькая девушка, и жизнь бьет из нее ключом. Она заслуживает самого лучшего.

Пока Тонкс запирала ворота, Ремус усердно рассматривал виды. Так неловко он не чувствовал себя уже давно.

Тонкс одним прыжком оказалась рядом.

– Хорошо выглядишь, – одобрила она.

– Дичаю понемногу, – пробормотал Ремус.

Почти все лето он провел среди своих собратьев и сам чувствовал, что меняется. Чтобы быть в стае на равных, пришлось поддаваться инстинктам, и теперь Ремусу казалось, будто изменения необратимы. Волк говорил в нем слишком громко, почти невозможно было запретить себе видеть, слышать и чуять не по-человечески, а это влекло за собой другие последствия. Тонкс, как и всякий человек, заметила только внешнюю сторону перемен: исчезающие морщины и седину. Мантия, по крайней мере, скрывала то, что происходило с его телом, но она стесняла движения, и Ремусу становилось все труднее заставить себя носить ее. Теперь он понимал, почему в стае все предпочитают магловские джинсы: вовсе не в пику обществу, а в силу своей природы.

Впрочем, с мантией или без, а внимание противоположного пола становилось навязчивым. Все из-за запаха: оборотни и вампиры, подобно цветку «венерины силки», источают желанный для жертвы аромат.

– Ты изменился, – вдруг сказала Тонкс.

– В худшую сторону? – усмехнулся Ремус.

Тонкс помолчала.

– Ни в какую. Просто изменился.

– Ты не так хорошо меня знаешь, чтобы судить об этом, – нарочно сказал Ремус.

– Тогда почему я права? – Тонкс продолжала внимательно изучать его лицо, и у него вдруг возникло ощущение, будто она видит его насквозь.

Он отвернулся. Чушь. Так недолго поверить, что он и сам в нее влюблен.

***

– Волшебные палочки, – привычно потребовал Снейп перед тем, как покинуть кабинет.

Гарри и Стелла послушно отдали свои палочки, после чего Снейп взмахнул своей, и из носка Стеллы в очередной раз вылетела вторая палочка.

– Блэк, на этот раз вы пытались наложить Противоманящие чары? – с деланным удивлением произнес Снейп. – Чудеса сообразительности.

– Стараюсь, сэр, – сарказм зельевара словно совсем не задевал Стеллу.

Она беззаботно улыбнулась. Снейп повертел в руках третью палочку и вышел, заперев дверь на замок. Он постоянно так делал, лишая гриффиндорцев последней возможности сбежать.

– Мерлиновы кальсоны! – топнула ногой Стелла. – В следующий раз нужно подыскать чары посильнее!

– А ты думала, Снейпа остановят заклятья школьного уровня? – скептично усмехнулся Гарри.

Стелла подергала ручку двери (еще одна неотъемлемая часть ежевечернего ритуала) и негодующе вопросила:

– А если я что-то не то съела на ужин и захочу в туалет? Какую пробирку прикажете осквернять?

– Тогда у тебя появится возможность отшлифовать свое терпение до идеала, – с серьезной миной ответствовал Гарри.

Стелла хихикнула и взгромоздилась на парту.

– Знаешь, Поттер, с тобой иногда бывает весело.

– О, спасибо, – хмыкнул Гарри. – Ты чего расселась? Мы же, кажется, уже выяснили, что я не джентльмен, и не собираюсь выполнять всю грязную работу один.

– А за деньги? – оживилась Стелла.

Гарри красноречиво взглянул на нее.

– В таком случае, – протянула она и красиво взмахнула ресницами, – за поцелуи?