В 6

— Оу… — только и произнёс мужчина, отсканировав прибором мои данные и удостоверившись, что я тот за кого себя выдаю. — Даже не знаю, что сказать. Ваша Светлость, считаю за честь встретиться с вами…

— Лазарь Васильевич, прошу вас, давайте опустим расшаркивания, — попросил я. — Я здесь по делу, порученному мне Герцогом Сафроновым и как мы думаем, связанным с трагическими событиями произошедшими почти год назад на вашей территории. Вы уведомили Марью Семёновну.

— Да, — тяжело вздохнув, произнёс городовой. — Бедная женщина. Внучка была для неё всем. Модно сказать, единственным смыслом жизни после трагической смерти её сына и самоубийства матери девочки.

— А… можно поподробнее? — подала голос Софья.

— Софья Керчина, из дворянского рода Керчиных, — более полно представил я девушку и добавил. — Моя помощница. И да, в материалах дела о родителях девочки не было ни слова.

То, что мы не будем упоминать журналистскую деятельность девушки, мы договорились ещё в машине. Незачем лишний раз нервировать людей, всё же эта братия, сующая свой нос, в любой частный вопрос и случись чего, умело запугивающая население, особой популярностью не пользуется. Во всяком случае, как только дело касается личной жизни конкретного человека, любови к журналистам у него резко убавляется.

— Да тут тайны особой нет, — пожал плечами городовой. — Отца девочки, Фёдора Игнатьевича, сбила машина, когда он переходил вот эту самую дорогу. Был суд… похожий на фарс и…

— Секунду, — остановил я мужчину и достал ПМК. — Вы не против если я это запишу. И пожалуйста, с самого начала. С именами если можно.

— Да не против, — хмыкнул городовой, а я незаметно нажал на кнопку записи. — Если это что-то изменит, во что я уж простите Ваша Светлость — не верю. Фёдора Игнатьевича, на полной скорости…

— А фамилия, у него какая была?

— Юрьевы они. Так вот, его сбили здесь, прямо перед подъездом. На глазах у жены и ребёнка, когда он открывал дверь своего автомобиля. Был суд, но судья…

— Как звали судью, знаете? — спросила Софья.

— Играсова Еремея Павловна, — ответил наш собеседник. — После рассмотрения дела, присудила семье Юрьевых выплатить штраф, за порчу автомобиля баронетта Кафродова. Потому как по её мнению мужчина переходил дорогу в неположенном месте. То же что водитель был под наркотой или пьяный, и вообще его быстро увезли отсюда охранники его отца, даже не рассматривалось. На месте остался только семейный адвокат и так всё завертелось. А через пару месяцев и Катерина Юрьева, взяла, да и спрыгнула с моста в Москву реку. Вот только до этого она упорно и целенаправленно боролась с несправедливостью и тут самоубийство…

— Понятно, — я нажал на стоп и переслал получившийся файл Инне, после сего сам позвонил своей красавице.

— Ало, Инна, привет…

— Мог бы дать дослушать, — раздался в трубке недовольный голос фаворитки. — Я как раз на Лубянке и кое-кого эта запись уже очень… Очень заинтересовала!

— А что ты там делаешь? Я думал ты в кампусе!

— Да по нашему заводику вопросы решаю, — мурлыкнула старшая Цесаревна. — Знаешь, твоя идея с консервированным спайс-суши оказалась на удивление востребованной! Да, мы и технологию переработали и специальную упаковку сделали, но сейчас даже армейцы хотят себе это блюдо в ИРП. Как минимум в «офицерский» набор!

— Это всё замечательно… — хмыкнул я, — …но лучше поговорим об этом дома. Я немного занят.

— А, где ты сейчас собственно?

— В Крылатском. На Крылатской улице. Там где в прошлом году ребёнка съели, — ответил я. — С Софьей. И Анька за нами увязалась.

— Хм… Привет журнашлюшке… — игриво прочирикала Цесаревна.

— Та запись, кстати, как раз по родителям как раз этой самой девочки, — добавил я. — Сама понимаешь, тут уже дело даже не в справедливости или порядочности, а в банальной ответственности. Коли уж согласился стать аристократом…

— Фрол Юрьевич, — услышал я в трубке, чуть отдалённый от микрофона, а потому приглушённый голос своей фаворитки. — А не скажете ли мне, а кто у нас Крылатское своей «вотчиной» объявил? Вот даже как! У трёх нянек — дитя без глаза? Ну а на саму эту «Крылатскую» улицу кто претендует? Вавиловы…. Даже не знаю таких.

— Алё! Инн? — произнёс я, надеясь привлечь внимание Цесаревны.

— Да, дорогой, — ответила мне супруга и тут же заверила. — С этим делом разберутся! А ты я так понимаю, всё по приказанию Сафронова носишься?

— Не то, что по приказанию, — поморщился я, зная, что Инна, неодобрительно отнеслась к инициативе нашего ректора, организовать таким вот образом мой досуг. — Скорее по настоятельной просьбе, которой было трудно отказать. И не «ношусь» …Ну, в общем, мою позицию ты знаешь!

Я действительно уже озвучил своим девочкам, что, по-моему мнению, особого толка от моих телодвижений в любом случае не будет и компетентные органы разберутся с нападениями куда как лучше меня. Но, тем не менее, изображать хоть какую-то осмысленную активность — необходимо! Потому как под подобными пожеланиями не кого-нибудь, а самого «Серафима», вполне может скрываться второе, третье и четвёртое дно. Возможно даже связанное с «Чайным клубом».

Нина тогда со мной согласилась. А вот её сестра, выразилась в том ключе, что если я думаю, что мне нечего делать, то лучше бы я обратил внимание на дела нашего рода, а не тратил время на разную ерунду. Но всё же со скрипом в итоге признала, что, во-первых, это всё же моя роль в «Большой Игре», а потому ректор мой руководитель и имеет право послать меня хоть к чёрту на рога, покуда дело касается Кузьму-студента, а не Ефимова-аристократа. Ну и во-вторых, Герцог Сафронов, вообще на удивление хорошо к нам относится! А предыдущие полгода, старательно прикрывал меня от клейма злостного прогульщика и немедленного отчисления из Колледжа. Потому возникать сейчас против его «просьб» — будет верхом неблагодарности.

— Ты дома поздно будешь? Может быть тебе транспорт прислать? — уже заканчивая разговор, спросила Инна.

— По времени не скажу, но лучше ложитесь спать и не ждите, — ответил я. — А так — мы на колёсах. Я «Русо-балтик» взял.

— Хорошо, — услышал я из трубки. — Тогда как домой вернусь — я тебе наберу, если не забуду. Пока!

— Да, давай, — ответил я, отключая ПМК, и обратился к внимательно прислушивавшемуся к моему разговору городовому. — Ну что же, Лазарь Васильевич, давайте уже поторопимся к Марье Семёновне. Объясните ей кто мы, успокоите, ну вы и сами знаете…

Собственно ни сам дом ни подъезд в котором жила старушка, не производили какого-то особенного впечатления. Старая, ещё советская типовая многоэтажка, судя по внешнему виду капитально ремонтировалась в последний раз ещё лет десять назад. Хозяева же «вотчины», то бишь аристократический род, объявивший о том, что будет заботиться об этом кусочке города вместо мэрии так, словно бы это его родовые земли, похоже, не считал необходимым заботиться как о дармовых благах для местных жителей, так и о повышении комфорта их жизни.