В аду любят погорячее
Шрифт:
Не давая никому опомниться, она подхватила Майю и Лесю и потащила обеих за собой к очередному железному наслаждению.
— С другими парнями не катайтесь! — я крикнул им вслед.
— Сегодня я за парня! — крикнула в ответ Саша. — Расслабься!
Проводив их взглядом, я устало приземлился на скамейку. Перед глазами все еще кружилось, пах, казалось, все еще вибрировал. Надо бы найти ближайший туалет, снять эту резинку с члена, привести себя в порядок. Надо… Но сначала надо просто отдышаться. Закрыв глаза, я откинулся на деревянную спинку. Сплетенные кроны над головой уютно прятали от солнца, а мерное журчание воды в фонтанчиках расслабляло.
Вдруг висок приятно обожгло холодом. Открыв глаза, я быстро повернул голову.
— Кто ж тебя так укатал?
Прижимая ледяную банку колы к моей голове, Алгон опустилась на скамейку рядом.
— Своих, наверное, выгуливал…
Лера плюхнулась с другой стороны от меня с пластиковым стаканом вина, которое здесь продавали повсюду. В больших солнечных очках и огромной глубокой шляпе с широким полями, прятавшей лицо, наша звезда тут явно была инкогнито — даже я не сразу узнал.
— А на нас силы будут? — лукаво улыбнулась Алгон.
Сочные красные губы легли мне на щеку, следом в другую ткнулись и другие, не менее сочные и не менее красные. Как-то я читал про опыт, который ставили то ли над крысами, то ли над мышами. В общем, самец там был измотан сексом, но когда поблизости появлялась новая самка, силы возвращались из ниоткуда. Вот и я сейчас чувствовал себя как этот грызун.
— Конечно, только минутку, — и поспешил в туалет менять презик.
Когда я вернулся, девчонки предсказуемо повели меня на главный аттракцион этого парка — так что меня еще раз ждал “Двойной экстаз”. А вместе с ним и двойная порция сладких оргазмов слева и справа от меня, два головокружительных витка, где нас перевернуло и хорошенько встряхнуло, выдавив из меня еще один оргазм, какой-то немного болезненный.
К счастью, на этот раз девчонки рядом со мной оказались не такими ненасытными. Покинув тележку и отдышавшись, они потянули меня не к новому аттракциону, а к киоскам со сладостями. Одной захотелось сладкой ватой, а другой — печеного яблока, а я радовался передышке и наслаждался довольным видом, с каким они все это ели, давая попробовать и мне.
— Ну вы как хотите, — внезапно сказала Лера, откусывая от яблока последний кусочек, — а я хочу вино! Говорят, оно тут особенное… И не надо меня провожать, займитесь сами собой…
Не дожидаясь ответа, она деловито направилась к киоску с вином, оставив нас с Алгон наедине. Как же меня поражала ее тактичность, просыпавшаяся в самых неожиданных местах. И почему эта тактичность не помешала ей придумать чертова “Казанову”?
— Быстро она накаталась, — усмехнулась Алгон. — А ведь это она меня сюда позвала… Знаешь, — облачко сладкой ваты медленно крутанулось в ее руке, — с некоторых пор я не люблю парки развлечений, — взгляд задумчиво замер на мне, — но с тобой здесь хорошо. Так и снова можно полюбить…
Опережая любой ответ, сладкое облачко ткнулось мне в губы, а сама она улыбнулась. Я невольно залюбовался — такую улыбку, радостную и открытую, без ехидства и иронии, я видел у нее только в последнюю неделю, когда мы проводили много времени вдвоем. Не так, как думала Саша — не проверяя койку в общаге на прочность. Наоборот, мы гуляли по городу, сидели в кафе и даже как-то сходили в кино — в общем, посетили все стандартные места, куда ходят
парочки, и с каждым разом Алгон улыбалась все счастливее, а я узнавал ее все лучше.— Может, туда? — предложила она, показывая на небольшую горку.
Забавно, но она выбрала “Прелюдию”, которую проигнорировали другие мои девчонки. Аттракцион, выглядевший не особо многообещающим, вдруг оказался очень чувственным и будоражащим. Здесь не мелькало перед глазами, не мутило, не кружило голову, не переворачивало наизнанку и не встряхивало вверх ногами, и даже сидение под нами почти не вибрировало. Если на других аттракционах создавалось ощущение, что ты трахаешься — а кое-где и тебя, — то здесь на каждом плавном вираже маленьких горок казалось, что ты занимаешься любовью — медленно и неспешно, как после долгой эротичной прелюдии, что в моем выжатом состоянии было очень подходяще.
На очередном витке Алгон повернулась ко мне. Одна ее рука нежно легла мне на грудь, прямо поверх сердца, а другая, соскользнув с поручня, опустилась мне на колено. Закрыв глаза, она прильнула ко мне и сладко простонала свой оргазм мне прямо в губы.
— Люблю тебя… — выдохнула она.
Тележку внезапно занесло и немного встряхнуло. Словно опомнившись, Алгон мгновенно отстранилась. Открыла сначала один глаз, потом другой и посмотрела на меня.
— Ты же понимаешь, что я не это имела в виду, — совсем другим тоном произнесла она, вновь хватаясь за поручень. — Это присказка. В такие моменты все так говорят.
Ну окей. Я молча кивнул. Как скажешь.
— И вообще, забудь, — добавила она, отворачиваясь к проносящейся на не самой большой скорости зелени.
“Я бы быть, я бы быть,
я бы быть могла звездой…”
Когда мы спустились, неподалеку от увитых плющом ворот вовсю шел небольшой импровизированный концерт. Лера, уже где-то потерявшая свои очки, со стаканом вина вместо микрофона, увлеченно напевала, собрав вокруг себя толпу зевак.
“На карте города, города,
города-отстой…”
Золотистые кудри роскошно рассыпались по плечам, сияя ярче солнца. Широкая шляпа, обеспечивавшая ее инкогнито, перевернуто лежала на земле, и внутри уже поблескивала пара монет. Кто бы мог подумать, что девушке с собственным особняком это так надо.
“Красные, красные,
красные круги…
Из них не вырваться, не вырваться,
беги ты, не беги…”
В толпе вокруг мелькали вспышки смартфонов, однако Леру это вообще не беспокоило. Пьяная, довольная и расслабленная — когда мы познакомились, она была совсем не такая. Последние несколько месяцев она будто работала у Люци в режиме хомячка, который бегает по кругу и дает энергию — а ее хозяйке все мало и она требует все больше. Зато сейчас Люци была занята заключением сделок и распределением благословения, уже расписав на год вперед все пятьсот тысяч — и наконец отстала от своей звездочки. Вот Леру и отпустило — можно сказать, этот милый хомячок ушел в отрыв и наслаждается всеми благами, которые ей до этого были недоступны. Возможно, даже слишком наслаждается.