В Арктике мертвецы не всплывают

– Я не стану бегать. Просто решу, – обрубил Галаджев.

Потвин спохватился. В самом деле, от выскочки-киношника запросто можно схлопотать неприятности.

– Ладно, – процедил он. – Завтра прозондирую. Может, дня через два-три удастся что-нибудь для вас найти.

– Честь имею, – Саша кивнул.

– Пожалуй, и мне пора, – Виталина, к огорчению хозяина, поднялась. – Тяжёлый перелёт, знаете. Ноги не держат. Да и у вас с утра новые хлопоты. Так что спасибо за угощение…Александр Петрович, я ведь до зимовья с вами еду?

– Даже не думайте! – Потвин возмутился. – На каком-нибудь дырявом катерке да по студёным ЛАПТЯМ…Брр! Да и волейболисты мне не простят, если капитана команды отпущу.

Через неделю раздобуду вертолёт. Доставим вас на зимовку – в лучшем виде. По времени так на так выйдет. Зато без проблем. Договорились?

– Это как уговаривать будете, – Виталина ловко ухватила Галаджева под локоток. Дружески помахала пальчиками хозяину.

Потвин раздосадованно развел руки. Удерживать соблазнительную гостью при постороннем он не решился.

По сумеречному коридору, мимо сломанного титана, они дошли до номера Виталины. От мокрых полов тянуло тяжёлым запахом влажной уборки.

– Спасибо, избавитель, – лукаво шепнула Виталина, прощаясь. – Уж и не знала, как ускользнуть.

– Обращайтесь, – кивнул галантный Саша. Хмыкнул. – Но только если и впредь собираешься фланировать перед мужиками в бюстгальтере на китовом усе, от поклонников придётся отстреливаться. Или – уж сразу сдаваться.

– Хамло! – отреагировала довольная Виталина.

Когда-то Галаджев застудил ноги, провалившись под лёд на Байкале. С тех пор время от времени досаждала боль в коленях. Помянув недобрым словом сырость общежития, Саша извлек из походной аптечки мазь со змеиным ядом. Раскрыл. Закатал адидасовские брюки.

В дверь коротко стукнули. Галаджев не успел спустить штанины, как в комнату ворвалась Виталина. Втянула носом воздух. Разглядела изображение змеи на этикетке.

– Тебе что, внутри яда не хватает? – не преминула съязвить она. – Я чего подумала? Пойдем погуляем. Когда ещё в вечернем Тикси окажешься. А так будет чем похвастать. Вчера Амдерма, сегодня – Тикси. Девчонки в общаге от одних названий обзавидуются.

– Может, дашь сначала портки поправить? – огрызнулся Галаджев. – Бесцеремонная ты всё-таки девка.

– Жду в фойе, – Виталина со смехом захлопнула дверь.

Солнце висело на ночном небе, освещая всё вокруг. Откуда-то от моря надрывно кричали чайки.

Саша с Виталиной прогуливались по центру Тикси, избегая грязных заулков. Но даже в центре чавкала и прилипала к обуви слякоть и грязь.

– Что поделать, – распутица, – глубокомысленно изрекла Виталина. И невольно зацепила то, что не первый год свербило Галаджева.

– Распутица! – повторил он едко. – Я пол России объехал. Леса, горы, тайга, реки-моря-озёра, теперь тундра. Снегов, ливней, штормов с лихвой хватил. А вот распутицу видел только в человеческих жилищах! Где человек, там и слякоть. Выходит, в нас она. Объявили себя царями природы, да и гадим вокруг! А если природа такого царька однажды коленом под зад, – о том и мысли нет.

Он смутился.

– Эк куда нас, оказывается, заносит, – протянула озадаченная спутница. – Чудной ты какой-то, Сашка! Пожалуй, я в самом деле до зимовья вместе с тобой поеду. Всё лучше, чем неделю в этом сраче высиживать.

– Вот это образцово-показательная жена! – громко восхитился Галаджев. – По волне и стуже – к дорогому мужу! Что там декабристки!

– Какая ещё декабристка? Все равно когда-то да придётся, – невесело отшутилась Виталина.

Когда вернулись на площадь перед гостиницей, Галаджев заметил Потвина. Лёжа животом на подоконнике своего номера, он вглядывался вниз.

Галаджев с силой притянул к себе девушку. Склонился, будто в поцелуе. Виталина дёрнулась возмущенно.

– Ц-сс! – предупредил Саша. Глазами показал на окно. Засмеялся. – Удачненько срослось. Теперь он всё сделает, чтоб меня поскорее сплавить. Только имей в виду: если и впрямь хочешь со мной уехать, не сболтни об этом Потвину. Иначе оба в Тикси застрянем. Поняла?

– А то! Чукча не дурак. Чукча геолог, – Виталина подмигнула.

Вышло даже быстрее, чем надеялся Галаджев. Потвин заявился на другой день до обеда. В костюме. Разящий одеколоном «Шипр» и деловитостью.

– Я уже прокачал ситуацию в пароходстве. И попал в цвет, – с важностью сообщил он. – Вечером отходит катер, как раз до твоего посёлка. Отбуксируют туда баржу с годовым запасом продуктов для смешанного магазина и стройматериалами для той самой школы. Удалось договориться насчёт тебя, хоть и пришлось попотеть. Катер «Ястребок» райпотребсоюза. Живо собирайся. Имей в виду: опоздаешь – с тебя и спрос. Я своё сделал.

К вечеру погода вновь переменилась. От летнего разморёна не осталось и следа – как не было. Небо – накануне насыщенное ослепительной голубизной, помутнело. Портовые здания подтаяли в тумане. С моря потянуло порывистым, обжигающим ветром. Неснятую волейбольную сетку рвало и мотало. Мокрый песок взлетал, будто мошкара, и хлестал по глазам.

Нужное судно Галаджев нашёл не сразу. Жизнь на портовых причалах кипела. Под погрузку-разгрузку встали прибывшие с караваном лесовозы. Выгружалось оборудование и вездеходы, грузились в трюмы связки брёвен. Визг лебёдок, гвалт, матюги грузчиков.

Лишь у дальнего причала отыскался «Ястребок», – спичечный коробок на фоне океанских судов. Пришвартованный катер, на корме которого громоздились четыре огромные 400-литровые бочки, мотало на стылых волнах. Кранцы из автопокрышек постукивали о мокрые доски причала. На берегу была свалена куча из метиза. Ветер бился в неё, норовя разрушить, отчего шум моря смешивался с металлическим грохотом. По сходням сновало несколько якутов, перетаскивавших метиз в трюм. Они подбегали к куче, хватали в охапку кастрюли, тазы, бельевые баки и, придерживая подбородком, возвращались на борт.

На причале Галаджев разглядел две нахохлившиеся фигуры. Кутался в брезентовый плащ Потвин. Подле него, на уголке потёртого фибрового чемодана, сидела сгорбившаяся баба в демисезонном пальтишке и слежалом пуховом платке, краем которого она закрывала лицо от пронизывающего ветра. Сам Саша принарядился в новенькое армейское обмундирование. Ловко на нём сидевшее, а главное – удобное, не стесняющее движений.

При звуках шагов Потвин обернулся, с деланным радушием протянул руку Галаджеву.