В бой идут одни пацаны

Перекурив в окопе, Марин и Левченко обошли позиции подразделения. Бойцы не спали. Наблюдатели за холмом доложили, что перемещения боевиков не замечали. Далее проверку позиции они осуществляли по очереди.

Под утро, как только немного посветлело, на обход отправился Левченко. Не успев выйти из окопа, он услышал глухой взрыв впереди позиций и понял, что сработала противопехотная мина. Это могло означать одно: боевики предприняли попытку нападения на блокпост.

Затем уже на территории разорвался заряд гранатомета. Левченко успел заметить вспышку на склоне высоты. Гранатометчик духов находился сверху. Танк почему-то молчал, хотя его экипаж должен был обстрелять высоту. Вторая же БМП вынуждена была ударить по берегу реки, так как оттуда начался массированный обстрел из автоматов и пулеметов.

Таким образом, гранатометчик на высоте мог продолжать вести прицельный огонь. Он выстрелил, целясь в танк, но то ли оказался неподготовленным, то ли позиция у него была плохая, на склоне. Выстрел лег перед танком, а тот по-прежнему не стрелял, хотя развернул башню на холм.

Из блиндажа выскочил Марин.

Левченко схватил заряженный гранатомет, выскочил из окопа и крикнул командиру роты:

– Влад, посмотри, что с танком. Орудие не стреляет. Я попробую выбить стрелка с высоты.

– Давай!

Марин бросился к танку. Левченко занял позицию и выждал, пока вражеский стрелок обозначит себя третьим выстрелом, разорвавшимся недалеко от блиндажа. Он послал гранату точно туда, на позицию боевика, и тут же нырнул в окоп, чтобы перезарядить «РПГ-7».

Приведя оружие к бою, он высунул голову из окопа. С высоты по блиндажу били уже три гранатомета, кроме того, сверху начал работать пулемет. Усилился и автоматный огонь. Боевики плотно накрыли блокпост.

Левченко удалось сбить две гранатометные позиции. Третий стрелок сам прекратил огонь. Возможно, Михаил задел и его. Но больше Левченко не мог отвечать противнику. Закончились выстрелы. «РПГ-7» превратился в обычную бесполезную трубу.

Подхватив автомат, Михаил дал несколько очередей по высоте. Потом он заметил, что в укрытии возле дерева Марин пытался по радиостанции связаться с батальоном. Михаил короткими перебежками, перекатами добрался до ротного и упал рядом с ним.

Влад, отложив гарнитуру, взглянул на Левченко и сказал:

– Хреновые дела, Мишаня. Это не обычный обстрел, а артподготовка.

Впереди сработали еще две противопехотные мины, на правом фланге – еще одна.

– Нас обходят, Миша.

– А что с танком? Почему он молчит?

– Да у него орудие заклинило. Так что стрелять может только из «ПКТ». А нужен мощный орудийный огонь.

– Прикажи второй БМП перевести огонь на высоту.

– Да? А ты глянь через оптику на противоположный берег реки.

Левченко смотреть не стал.

– И что там?

– Продвижение духов, вот что там. Переправиться им БМП не даст, если не изменять сектор обстрела.

– Что сказал комбат?

– Передал, что идет на помощь.

– Вопрос, когда он придет.

Боец, стрелявший из неглубокого окопа недалеко от дерева, крикнул:

– Духи на высоте.

Офицеры посмотрели на гору. С нее спускались не менее четырех десятков боевиков, ведших огонь на ходу из автоматов и пулеметов.

– Похоже, Влад, что духи решили захватить нас вместе с техникой.

– Выводи свою БМП на позицию прямого огня по высоте.

– А гранатометчики? Это у нас стрелять нечем, а у боевиков всего хватает. Выведу машину, и ее тут же подожгут. Тогда нам каюк.

– Но мы не продержимся до подхода комбата.

Левченко крикнул:

– Внимание! Раненые есть?

– Есть, – крикнул кто-то в ответ.

Пулемет рядом замолчал. Михаил взглянул в его сторону. Лицо бойца было окровавлено, но он не обращал на это внимания, перезаряжая «ПКМ». А вот дальше, в таком же неглубоком окопе, обхватив голову руками, лицом вниз лежал солдат. Автомат рядом.

– Твою мать! – выругался Левченко. – Убит, что ли?

Он перескочил в окоп. Солдат оказался жив, но от страха утратил способность сопротивляться.

Михаил пнул его и спросил:

– Ты что, парень, на пляже разлегся?

Боец только заскулил, как щенок. В это время недалеко прогремел взрыв. Перепуганный солдат вскрикнул и схватился за ягодицу. Ребристый, острый как бритва осколок распорол ему мягкие ткани.

– Долежался!

– Я тяжело ранен! Кровь…

– Не бойся, не бросим. – Левченко вернулся к Марину: – Что, Влад, будем делать? Надо сваливать! Запроси разрешение на отход. Иначе скоро нас здесь всех покрошат в винегрет.

– Да запросил уже. Карим сказал, если не можем вести оборону, то отход, но организованный.

Кругом вздымалась земля от разрывов гранат. К счастью, боевики не доставали до второй БМП и танка, занявших позиции на некотором удалении, и не могли поджечь их. Судя по тому, что по машине не было выпущено ни одного гранатометного выстрела, духи не знали о нахождении там и первой БМП.

– Как еще моджахеды не хватились спрятанной машины? – крикнул Левченко.

– Хрен их знает, может, ждут, когда она выйдет из-за укрытия.

– Может, и так! Валим?

– А что остается? Блок нам не удержать. Суки! – зло выругался ротный. – Ведь сколько мы твердили, что без контроля над высотой тут ловить нечего. Нет, проносило, значит, и дальше обойдется. Вот и получите. Давай, Мишаня, всех бойцов к лощине. Я доложу Кариму об отходе и подойду.

Левченко крикнул:

– Внимание всем! Раненых к лощине, остальные с оружием туда же! Быстро!

Пулеметчик помогал бойцу, раненному в ягодицу, солдаты с передних позиций тащили сержанта, получившего сильную контузию. Левченко взглянул на высоту. Боевики, уже не прячась, спускались по склону.

На какое-то мгновение наводчик второй БМП перевел огонь на этих духов, заставил их на время залечь и выбил из рядов с десяток рыл. Но закончились снаряды тридцатимиллиметровой пушки, продолжал работать только пулемет, как и у танка. Серьезного ущерба наступающим силам противника они нанести не могли, но прикрыть отход были в состоянии. Бойцы разместились в десантном отсеке боевой машины, стоявшей в лощине.

Боевики проследили, куда пошли солдаты, и открыли по гребню беспорядочную стрельбу. Надо было быстрее уходить из опасного места.

Левченко запрыгнул в люк механика-водителя, устроился на сиденье и похолодел. Он увидел, что манометр показывает всего восемьдесят атмосфер, а заводилась БМП при давлении от девяноста и выше.

– Черт! – проговорил Михаил. – Неужели конец?

Он смахнул холодный пот с лица, повернул ключ стартера.

– Ну, давай заводись, родная! – закричал Левченко. – Давай! Давай!