В цель! Канонир из будущего

– А лошадь что же?

Я вернулся, поднялся в седло. Интересно, как звали моего трофейного битюга раньше? Нрав у него спокойный. До сих пор он у меня без клички. Как-то надо назвать. Предложу-ка я домашним конкурс на лучшую кличку для мерина.

К моему удивлению, спор об имени трофея разгорелся нешуточный. В итоге решили остановиться на Клинке. «Сивка» или ему подобные – уж очень избито. Почему всплыло это имя, я уже не скажу, но впредь мерина называли именно так.

Стоило поджить моей ране, как резко увеличился поток пациентов. Успешное лечение князя или осада города привели к такому итогу – непонятно. Но теперь с утра и до вечера, с небольшим перерывом на обед, я осматривал больных, назначал травы, делал мануальную терапию, оперировал.

Были ранения, полученные горожанами на городских стенах, – этих я принимал вне очереди и без оплаты. С больных брал по совести: с бедных – полушку, а с купца – и серебряный рубль.

Илья, глядя на мою работу, как-то сказал мне:

– Вот кем мне надо было стать, а я в купцы подался.

Эх, Илья, для этого надо долго учиться, к тому же далеко не всякий сможет возиться в крови, гное, в дерьме. А если принять во внимание, что ты вкладываешь в пациента знания и душу, но болезнь оказывается сильнее и пациент умирает, то завидовать нечему. У каждого, даже выдающегося врача, свое кладбище пациентов.

Через месяц пришло радостное известие – подмога от государя уже близко, в одном дневном переходе. Все предвкушали скорое снятие осады.

И вот наступил этот день. Я взобрался на городскую стену. С западной стороны раздались крики, пушечные и мушкетные выстрелы. Часа через два показались отступающие в беспорядке шведы.

Пушкари Пскова открыли частый огонь по позициям неприятеля, а вскоре распахнулись сразу трое городских ворот, и на помощь наступавшим ратям Ивана Грозного выехали псковские дружины.

И дрогнули шведы, побежали, бросая палатки, пушки, повозки с имуществом.

Жители Пскова стояли на стенах крепости и радовались – подбрасывали шапки, обнимались, орали что-то невразумительное. Слава богу, конец осаде. Хотя продукты в крепости еще были, но почти всю живность – кур, гусей, поросят уже съели.

Продлись осада еще месяц – и подъели бы сухари, сало и крупы. Вот тогда пришлось бы совсем туго.

Рати русские уходили от города все дальше и скрылись за лесом. У пушек остались канониры и дозорные. Все прочие со стен ушли – кто домой, а кто и в кабак – праздновать освобождение. Вино лилось рекой, и к вечеру твердо на ногах стояли лишь дети.

Мы у себя дома тоже накрыли стол, выпили вина – но в меру. Ни я, ни Илья трезвенниками не были, но меру свою знали. За столом засиделись, спать легли поздно. И когда Маша вдруг стала меня тормошить, я не сразу понял – зачем? Посмотрел на окно – темно.

– Какого черта?

– Гонец к тебе, барин. Случилось чего-то. Иди сам узнай.

Я оделся, спустился вниз. У крыльца стоял ратник. Я его узнал – видел в крепости.

– Прости, что разбудил. Дело неотложное. Сотник ранен пулей в живот; не наш – великокняжеский. Вот за лекарем и послали. Сказали – вези самого наилучшего. Я с запасным конем.

– Хорошо, возьму инструменты только. Жди.

Я взял собранную заранее сумку с инструментами, самогонкой, надел ферязь – ночью было прохладновато, постоял в нерешительности, раздумывая – брать оружие или нет? Решил, что незачем таскать тяжесть – шведы разбиты и бегут, вокруг наши войска, оружие ни к чему.

Я вышел за ворота, поднялся в седло, и мы с места сорвались в галоп. Как в темноте не свернули себе шеи – просто удивительно. Или кони в темноте хорошо видят?

Закончились улицы, мы проскочили сквозь предупредительно открытые ворота и поскакали по грунтовке.

Через полчаса скачки я прокричал ратнику:

– Далеко еще?

– Столько же!

М-да, далековато наши шведов отогнали – мы проскакали верст пять, не меньше, а еще столько же предстоит.

Дорога сузилась, по сторонам стоял лес. Ратник теперь скакал впереди, я на два корпуса – сзади.

Вдруг раздался удар, лошадь с ратником упали, и не успел я ничего сообразить или предпринять, как в грудь ударило, и я кубарем полетел с лошади. От удара и боли перехватило дыхание. Я, похоже, отключился, а когда пришел в себя, руки мои были связаны.

Я по-прежнему лежал на земле, недалеко – моя сумка с инструментами. Что за ерунда? Кто меня связал?

Гадать пришлось недолго. Ко мне приблизились двое с факелом, осветили лицо, затем одежду.

– Он не воин, – сказал один на ломаном русском. Второй с досады сплюнул.

– Ты кто?

– Лекарь я, хирург.

– О, хирург – это хорошо!

К нам подошли еще двое, оба в синей шведской униформе. Твою мать! Откуда здесь шведы, коли наши их отогнать уже должны?

Шведы заговорили на своем языке. Я ничего не понял – да и как понять, когда шведского сроду не знал?

Меня подняли, толкнули в спину. Я уперся – сумку мою возьмите! Один – тот что говорил по-русски, нагнулся, открыл сумку, вытащил инструменты, осмотрел и сунул их назад. Сумку повесили мне на шею за ручки, так как руки мои были связаны.

– Шагай!

Я пошел вперед и через несколько метров увидел лежащего на дороге ратника, что приезжал за мной. Он был мертв, голова неестественно вывернута, глаза остекленели.

– Стой!

Я остановился. Провожатый саблей срубил веревку, что была натянута поперек дороги. Так вот что выкинуло нас из седла. Попробуй в темноте углядеть веревку!

Мы отошли совсем немного, меня усадили на коня, связали ноги, пропустив веревку под брюхом лошади. Коня взял под уздцы еще один швед, сам взгромоздился на лошадь, и вся небольшая группа поскакала по дороге.

Ехали около часа. Впереди виднелись в темноте какие-то постройки. Меня стянули с лошади, освободив ноги, завели в какой-то сарай и заперли двери.

Глава 6

Ни фига себе – сходил за хлебушком. Я в шведском плену, в каком-то сарае, и что со мной будет дальше – одному Богу известно.

Я медленно опустился на пол, поднял связанные руки и снял с себя сумку. Тяжеловатая – во время скачки шею мне сзади натерла. Руками ощупал пространство вокруг себя, похоже – какой-то хозяйственный сарайчик: дрова, старые ведра.

Нет, надо посидеть, обмозговать положение, а то в темноте можно и глаз выколоть. В плену я уже бывал, паниковать не стоит – из любого плена можно выбраться. Меня могут обменять на их пленного, выкупить, или, на худой конец, можно сбежать, что я уже проделывал не однажды. Так что отчаиваться не стоит. Если бы хотели убить – сделали бы это сразу. Что стоило шведам прирезать меня ножом, когда я был в отключке? Стало быть – нужен я им. Наткнуться именно на лекаря они не рассчитывали – им, скорее всего, был нужен русский воин. Ну ратника они благополучно угробили, остался я один.