В другой мир на пмж

Оба мага укоризненно посмотрели на моего наставника.

— Я не хотел заранее пугать Валерию, — начал оправдываться тот, но маги в красном только рукой махнули.

— Валерия, всем магам при вступлении в Орден наносят специальные магические татуировки, у них много назначений, подробнее вам потом обязательно, — это было выделено, — расскажет наставник. Татуировки наносятся в течение всей жизни мага, но детям наносят лишь один символ — знак принадлежности к магическому сообществу. Поскольку вы уже взрослая, и информации о вас больше, то символов вам нанесут больше. Это достаточно больно, но нужно потерпеть, — спокойно объяснил мне маг. Они, видимо, привыкли работать с детьми, так что тон и слова были давно отрепетированы.

— Если вы боитесь или сомневаетесь в наших словах, то ваш наставник может раздеться и продемонстрировать свою татуировку, — вмешался второй, видя мою нерешительность.

— Не надо, я верю — поспешила отказаться я. О том, что я знаю про эту процедуру и татуировку видела на Адальвейне, решила не рассказывать.

Впрочем, сильно легче мне от объяснения не стало. К татуировкам у меня никогда душа не лежала, лучше бы мне сразу все рассказали, я бы еще в дороге морально подготовилась. Надо будет обязательно поговорить с наставником, постановки перед фактом меня категорически не устраивают!

А потом стало совсем страшно, потому что мне показали рисунок, подготовленный для моей спины. Это был достаточно крупный центральный символ пространственных магов — дуга-арка, в которую вписана четырехконечная звезда, а вокруг против часовой стрелки закручивалась спираль из непонятных иероглифов. Зная, что нанесение болезненное, мне стало нехорошо, я сглотнула вязкую слюну. Избежать процедуры невозможно, так что я медленно двинулась за ширму, стараясь взять себя в руки. Ну какой я маг, если боюсь таких мелочей? Пальцы были деревянными, но я, с горем пополам, стянула с себя одежду и накинула висящий здесь же халат. У стола меня уже ожидал наставник, который явно не собирался покидать комнату, и все те же маги в красном. Со вздохом я легла на стол на живот и только потом развязала узел на поясе и стянула халат, тело сразу покрылось мурашками, в помещении было совсем не жарко. Но все это оказалось цветочками, потому что маги ловко вытянули мои руки вверх и защелкнули на них браслеты, а потом браслетами сковали и ноги. Следующими были ремни на шее и пояснице, прижавшие меня к столу, ну а вишенкой на торте стал жесткий кляп, который мне вставили в рот.

На этом моменте уже можно начинать паниковать или стоит подождать еще каких-нибудь сюрпризов? Страх сковал по рукам и ногам лучше любых ремней, внутренности свернулись в тугой клубок, я пыталось сделать хоть что-то, но не могла даже пошевелиться.

— Не нервничай, — сказал мне наставник, — это стандартная процедура, все будет хорошо.

В этот момент мне казалось, что я люто ненавижу этого чертового Кариана ир Тувара, который не удосужился ничего мне рассказать, а сейчас говорит какие-то глупые слова поддержки. Легко сказать: не нервничай! Не его ведь полуголым к столу привязали!

А потом эмоций не осталось. Не знаю, касались ли моей спины какие-то инструменты или это была магия, но невероятная, ни с чем не сравнимая боль вымыла все начисто. Кляп не давал кричать, и мне казалось, что я сейчас умру от концентрированной боли внутри меня, которая просто разрывала на маленькие-маленькие кусочки. Если бы меня спросили, сколько длилась процедура, я ответила: часы, хотя, скорее всего, прошло лишь несколько минут. Мне не давали уйти в забытье, специально поддерживая в сознании. Просто особо изощренная пытка. Сейчас я бы призналась во всех преступлениях всех миров, только бы прекратить истязания. Но эти мысли были потом, когда я почувствовала, что ничего не происходит, никаких наручников и ремней больше нет, но пошевелить даже пальцем я не могла. По лицу тек липкий пот, который кто-то чем-то стер. Потом меня переложили на обычную, вполне земную больничную каталку и повезли. После пережитого мне было все равно, что будет дальше. Поэтому, когда я почувствовала, как две пары рук снова поднимают меня и перекладывают на кровать, а наставник что-то ободряюще шепчет и пытается влить странно пахнущую жидкость в рот, а сделать это, когда пациент лежит на животе, весьма непросто, я не стала сопротивляться. Даже будь там яд, я бы легко выпила все до дна, такое странное и страшное чувство апатии охватило меня. Правда, после второго глотка я, наконец, уснула, а, может, умерла. Только и это сейчас не имело никакого значения.

Когда я очнулась, была уже глубокая ночь, в небольшом незанавешенном окне виднелись звезды, а на стуле дремал наставник. Я чувствовала слабость, как после долгой болезни, спина немного ныла, но это уже причиняло только небольшой дискомфорт. В голове крутились последние события: нападение и вынужденный побег с Земли, дворец Владыки, ссора с Вейном, знакомство с наставником и, наконец, эта татуировка. А ведь еще недавно я считала свою жизнь скучной и непримечательной. Я немного пошевелилась, тело затекло, и движения давались тяжело. Одежды на мне по-прежнему не было, но собственная нагота волновала меня меньше всего. Главный вопрос, что будет дальше, не давал покоя. Если подумать, то объяснял мне все и давал право выбора только Вейн, остальные действовали так, как считали нужным. Если наставник будет продолжать в том же ключе, далеко мы не уедем. Правда, то, что мужчина не ушел, а остался возле моей кровати, безусловно, подкупало, даже если это были его обязанности. Я еще раз пошевелилась, и Кариан, резко вздрогнув, открыл глаза.

— Лера, ты как? — обеспокоенность в голосе была явно неподдельной.

— Нормально, — я даже не стала улыбаться, разговор предстоял серьезный, — почему-то все, связанное с магией, пока вызывает только болевые ощущения, будь то переход или вступление в Орден.

— Я тоже думал об этом, — серьезно ответил наставник, — очень часто магия дает откат, а уж про магическое истощение я даже вспоминать не хочу, — мужчина на мгновение задумался, — наверное, это делается, чтобы маг всегда помнил об ответственности, лежащей на нем.

— Забудешь тут, — не сдержалась я. — Я могу во что-нибудь одеться?

— Да, конечно, прости, — засуетился наставник.

В качестве одежды мне была предоставлена не то мантия, не то широченный балахон до пола. Также наставник всунул какой-то восстанавливающий травяной отвар. Выпив его, я, действительно, почувствовала себя лучше.

— Скажи мне, Кариан, — начала я, — а почему ты заранее не предупредил меня про ритуал вступления в Орден?

— В Орден ты пока не вступила, точнее, не стала его полноправным членом, только прошла посвящение в маги — это первая ступень обучения. А не сказал, чтобы ты себя не накручивала по дороге. Соврать, что это не больно, я не мог, а пугать не хотелось.

— Как же нелегко тем, кому часто наносят новые символы, — меня даже передернуло.

— С каждым разом процедура переносится все легче, — пожал плечами наставник, — настолько болезненный только первый раз.

— Все в жизни одинаково! — не выдержала я, — хоть бы где-то первый раз был приятный!

Кариан на мгновенье опешил, а потом рассмеялся. Успокоившись, он еще долго смотрел на меня и усмехался, а потом рассказал, что ни одна менарка не стала бы так говорить при мужчине. Девственность не была здесь обязательной при заключении брака, да и нравы весьма свободные, не пуританское общество, но отношения мужчины и женщины были строго табуированной темой, в приличном обществе так уж точно.

— Да, — наставник смерил меня очень задумчивым взглядом, — учить тебя будет непросто. Но мы справимся.

— Кариан, я бы хотела, чтобы впредь ты всегда рассказывал все, что непосредственно меня касается. Лучше уж я буду бояться заранее, чем сталкиваться с чем-то неизвестным или непонятным сразу лицом к лицу.

— Хорошо, Лера, я тебя понял. Сейчас могу сказать, что наши занятия начнутся завтра, и ничего болезненного или опасного тебя в ближайшем будущем не ожидает.

На этом мы разошлись. Точнее ушел Кариан, а я осталась лежать и постепенно снова уснула.

Проснулась утром бодрячком и в полном одиночестве, чему очень обрадовалась. Это вчера я была в таком состоянии, что отсутствие одежды и помятая внешность меня не смущали, а сегодня не хотелось бы предстать перед кем-то в столь плачевном виде. Оглядевшись, я несколько расстроилась. Комнатка, в которой я находилась, при свете дня производила совсем удручающее впечатление: голые каменные стены, узкая кровать, стол, табурет и небольшая тумбочка — настоящая монашеская келья. Узкое маленькое окошко завершало картину. На противоположенной стене была рассохшаяся дверь, помимо входной с засовом, туда я и заглянула с некоторой опаской. Свет везде был магический и зажигался щелчком пальцев, это я еще в доме Вейна успела выучить. Я щелкнула пальцами и мои наихудшие опасения оправдались: это была уборная. Конечно, наличию удобств нужно было порадоваться, да и природа брала свое, поэтому в утреннем туалете во всех смыслах я нуждалась насущно. Да только удобства эти были сомнительные. Вместо привычного мне унитаза, передо мной зияла дырка в полу, неприятно пахнущая, кстати. Рядом стояла старая раковина, на краю которой лежал маленький обмылок, из ржавого крана капала вода, над раковиной висел кусок мутного зеркала. Душ такой же ржавый и капающий, как и его собрат на раковине. Под ним не было даже элементарного поддона, просто ржавая, как и все остальное, решетка, сам душ задергивался шторкой, очень грязной шторкой. Вся ванна была покрыта кафельной плиткой, по которой плакали мистер Мускул с мистером Пропером, и рыдали навзрыд крошки Сорти. Я порывисто вздохнула, что-то подсказывает мне, что это моя комната на все время обучения, а не вариант «перекантоваться» денек-другой. Поскольку альтернативы не было, скрепя сердцем, я воспользовалась сначала дыркой в полу, потом и раковиной, да и душ мне был просто необходим. Вода текла теплая, хоть на этом спасибо, я бы уже ничему не удивилась.