В ее сердце акварель

«Хорошо, тетя Саша», – спокойно ответила Леся, сжимая за спиной ключи от квартиры. В ее душе не было ни капли обиды, в ней царил морской штиль, парили чайки, и на ярком солнце искрились белые и желтые песчинки. Вернувшись в свою комнату, Леся посмотрела на черную папку с рисунками, представила, как утром повесит ее на плечо, и тихо с улыбкой произнесла: «Завтра. Слышишь? Мы переедем завтра».

Восемнадцать лет Лесе исполнилось две недели назад, ключи она получила вчера, и теперь уже ничто не могло помешать осуществиться мечте. Надо купить продукты, средство для мытья посуды, шампунь, стиральный порошок, мыло, что-то еще… И даже не хочется торопиться с походом в магазин – каждое мгновение должно приносить ту самую долгожданную радость!

Леся принялась складывать учебники в сумку – в первую очередь протягивая руку к более толстым, оставляя тонкие на потом. Она училась в колледже архитектуры и дизайна и специально сдала экзамены досрочно, чтобы освободить май. Последнее время планы росли и крепли, постепенно они становились нетерпеливыми и настойчиво требовали скорейшей реализации. Лесе хотелось брать уроки живописи, и хотя Александра Петровна передала ей весомую сумму денег, оставшуюся после ремонта квартиры, нужно было подумать о работе. Любой, дающей ощущение независимости и уверенность в будущем.

Тяжести чемодана Леся не почувствовала, бодро пройдя к двери; дежурно пожелав Вике доброго утра, она надела ботинки и подхватила черную папку.

– Будешь ездить туда-сюда, – недовольно сказала Александра Петровна, выходя из кухни, вытирая мокрые руки вафельным полотенцем. – Завтра Андрей бы тебя перевез. И в кого ты такая упрямая?

Но этих «завтра» получалось уже слишком много.

– Ничего страшного, тетя Саша, – ответила Леся. – Я прикинула, за три раза управлюсь.

– На автобусе поедешь? – спросила Вика, убирая волосы от лица. Она только проснулась и стояла в коридоре в ночной рубашке, заспанная, но все же красивая. Огромные глаза, всегда румяные щеки, полные губы и хорошая фигура еще в школе притягивали взгляды почти всех мальчишек. – И не лень тебе?

– Не-а, – легко ответила Леся, улыбнулась и подняла чемодан.

Резкий пронзительный дверной звонок заставил Вику сморщить аккуратный носик, она повернулась к матери, пожала плечами и торопливо прошла в ванную.

– Кого это принесло с утра пораньше? – недовольно произнесла Александра Петровна, отодвинула Лесю в сторону и открыла дверь.

На пороге в голубой униформе, держа в руке узкий прямоугольный конверт, стоял курьер – молодой человек лет двадцати. Нашивка на ветровке сообщала о том, что он готов доставить абсолютно любую корреспонденцию куда угодно, в любое время суток. И равных ему в этом нет и не будет.

– Доброе утро! – весело отрапортовал молодой человек и, безошибочно определив хозяйку квартиры, устремил лучистый взгляд на Александру Петровну.

Сердце у Леси защемило от смутного предчувствия: а будет ли утро добрым?

* * *

Годы идут быстро, и каждый должен помнить об этом с утра и до вечера. Александра Петровна считала именно так и категорически не соглашалась с иным мнением. Мир прост, не надо усложнять, сочинять, врать и потакать собственным неразумным желаниям.

Косметика? Но наши предки женились с прыщами, прекрасно жили и понимали друг друга с полуслова.

В гости к однокласснику? А кто его родители и состоятельная ли это семья?

Нет, замуж по расчету выходить нельзя – это аморально, но руководствоваться только чувствами… По меньшей мере – глупо!

Любовь? На семьдесят пять процентов является вымыслом, писатели вообще нагло зарабатывают, эксплуатируя эту тему. Пишут сказки, сладкие многообещающие истории, а наивные дурочки верят. А нельзя! Следует жить своим умом.

Александра Петровна проводила курьера, достала из кармана байкового халата очки, надела их и решительно вскрыла конверт.

«Александра, пусть Олеся приедет ко мне и погостит недельку. Сегодня в пять часов на станции Утятино ее будет ждать машина.

Дюков».

Вот так: без «здрасте» и «до свидания», без положенных «если», без каких-либо вариантов – день в день! Александра Петровна поджала губы и выдала тяжелый продолжительный вздох, в ее душе вскипело и поднялось недовольство, раздражение выступило красными пятнами на шее, мысли заметались, цепляясь друг за дружку. «Почему нельзя предупредить заранее?! И что теперь? Бегать и собираться? Господи, да за что же муки такие! Сегодня… Он написал «сегодня»…» И только тут картинка в голове Александры Петровны сложилась, рука с письмом опустилась, а взгляд устремился на Лесю. Василий Петрович Дюков «пригласил» подобным образом не по забывчивости, не от пренебрежения к чужим планам и чувствам, не в спешке… Он четко и ясно сделал все, чтобы у Олеси не осталось выбора, и она при любых «не хочу» была бы обязана приехать на станцию Утятино. Письмо. Курьер. Машина. Александра Петровна подозревала, что телефон Дюкова сейчас наверняка недоступен (случалось уже такое в нужный момент) и ничего отменить нельзя.

– Рекламу принесли, да? – выглядывая из ванной, спросила Вика.

Проигнорировав вопрос дочери, Александра Петровна протянула конверт Лесе и с важностью произнесла:

– Иди в комнату и прочти. – И лишь потом ответила дочери: – Письмо от Василия Петровича.

– Какого?

– Дюкова.

Вика возвела глаза к потолку и скрылась за дверью ванной.

Александра Петровна помедлила в коридоре и тоже направилась в комнату. Вещи долго упаковывать не придется: собственно, они уже собраны для переезда. Возможно, поездка пойдет Олесе на пользу: хоть немного отложит ее самостоятельную жизнь… В конце концов, девочка должна испытывать благодарность за финансовую поддержку, которую Дюков оказывал много лет. Но…

Александра Петровна остановилась около круглого стола и приложила ладонь к груди.

«Что-то я туго соображать стала, медленно до меня доходит…»

Несколько остыв, запоздало она смогла оценить случившееся в полной мере: Василий Петрович Дюков, практически не общавшийся с родственниками, ведущий в глуши замкнутый образ жизни, немедленно желает видеть Олесю. И при этом не оставляет ей выбора. За последние девять лет Дюков поинтересовался девочкой только три раза, и вопросов у него было мало: сколько ей лет и какое у нее здоровье? И еще вроде был вопрос: по-прежнему ли она рыжая? И все. А теперь получается, что именно ее, Олесю, чудаковатый затворник зовет к себе в гости. Зачем? Возможно, желает убедиться, что деньги потрачены не зря…

«Нашел, в ком сомневаться. Во мне! – мысленно возмутилась Александра Петровна и чуть не топнула ногой. – Ему нужны доказательства? Он их получит!»

Или… Дюков наконец-то понял: самая обыкновенная старость приходит ко всем, а стакан воды должен принести именно близкий человек… Но было бы честно, если бы свое состояние Василий разделил между всеми родственными детьми, раз своих у него нет. Вика, Олеся, Ромка и Ира (Антонина бы, безусловно, обрадовалась) и… Александра Петровна остановила себя. Ей вспомнился ворчливый, скрипучий голос Дюкова, недовольный тон, раздражение, сквозившее почти в каждом слове, отрывистые фразы, нетерпение по отношению к другим.

«Если бы я не была мудрой женщиной, то посчитала бы, что Василий искренне ненавидит жизнь, человечество, а также землю и воду, но нельзя же поддаваться сплетням и скоропалительным суждениям. Он содержал Олесю, а значит, ему не чужды доброта и сострадание. Одиноким людям всегда трудно, и наш долг помочь им. Как говорится, старость – не радость». Александра Петровна осталась довольна собой, нервы улеглись, и происходящее показалось не таким уж странным.

– Тетя Саша, но зачем мне ехать и почему сегодня? – раздался удивленный голос Леси.