В её стране родятся тучи

— Валить отсюда нужно, пока стражи порядка не прихватили! Причем по возможности огородами… ох… — парень попытался встать, но его слегка повело в сторону. Или даже не очень "слегка", но он успел упереться ладонью в землю.

Как раз после его слов через забор перемахнули несколько милиционеров, побежав в горящий дом. За ними, выбив калитку, двое пожарных поволокли шланг брандспойта.

— Легки на поминках… — прошипела Марта.

— Граждане пришельцы! С вами говорит полковник Марин. Ваша банда полностью блокирована, только и для вас выходы перекрыты! — из кустов в дальнем углу участка, будто всё время и прятался там, вышел человек совершенно заурядной внешности в серо-коричневом пальто. — Ну что за самодеятельность… Кто вас звал вмешиваться в клановые разборки? Это дело внутренних органов, а не инопланетных резидентов.

У Асвера появилось стойкое ощущение, что "клановыми" эти разборки Марин назвал не просто так, и подразумевал не только покушение на Анну, но и… нечто в своей сфере деятельности и в интересах Клана Асвера.

— А что делать, если официальные силы правопорядка бездействуют, — Асвер уселся на траве и в очередной раз потер шишку на макушке, — Или допустить, чтобы беззащитную беременную женщину в тихом переулке подстрелили низкопо… низкопола… низко-опла-чива-емые наемники — это норма? — гул в голове, так и не прошедший после удара, сильно мешал произносить сложные слова. Да и простые подобрать — тоже, с полковником службы по контролю "гостей" из иных Миров Асвер говорил все же немного резко.

Хотя и Марин был по-своему прав, его служба от таких "добродеев" могла изрядно пострадать. Начиная с того, что они вносили заметные изменения в сложившиеся балансы интересов и сил уже существующих группировок, и заканчивая тем, что могли подставить самого Марина перед командованием.

— Родные органы работают исправно, раз Родина здорова и жива… — напел полковник, оборачиваясь к дому, откуда припустили двое громадных людей, за которыми, свистя в свистки и просто в два пальца, бежали милиционеры.

— Цитировать кинематограф и я могу, товарищ полковник, — неожиданно дерзко ответила Вера. — А что вы процитируете нам из уголовного кодекса? В чём мы виноваты и где не проявляли гражданскую сознательность, пресекая злодеяния?

— Вам можно было бы вменить убийство Дича, но права советского человека заканчиваются с моментом его смерти, а вы убили его гораздо позже… Я говорю с вами скорее потому, что вы можете применить свои таланты в более серьёзных областях и помочь всему человечеству, а не одной лишь бедной женщине. Вам не кажется, например, что сам мир буквально по швам трещит? Вас это не беспокоит?

— Меня как-то больше беспокоит то, что трещит личная голова, — парень даже и не пытался вставать, вместо этого он пытался сосредоточиться и залезть в "пространственный карман" за аптечкой, в которой имелся запас самых разных обезболивающих препаратов.

Асвер понимал, что Марин пытается "подписать" компанию оборотней на какое-то задание по стабилизации обстановки, или даже вписать в какую-то уже существующую структуру, в качестве альтернативы предложив ответить за старые грехи и проколы. Пусть у Асвера их практически нет — он только вторые сутки по Москве гуляет, но свободолюбивые и импульсивные самки вполне могли кое на чем попасться.

Наконец на траву была вытащена аптечка — небольшая кожаная сумочка с кармашками, в которых лежали типовые пластмассовые пузырьки с разными таблетками и шприц-тюбиками. В свете разгорающегося, несмотря на героические усилия пожарных, пламени этикетки читались неплохо, хотя отдельные буквы временами слегка расплывались. На подозрительный взгляд полковника Асвер ответил:

— Обезболивающее и стимуляторы. Меня крепко приложили по голове, даже встать не могу, шатает, — Марин кивнул, и парень вскрыл пузырьки, забросил в рот по одной таблетке обезболивающего и стимулятора. Запить было нечем — спирт для этого не подходил, а прочих жидкостей не было, кофе из наполненного еще в Хорриане термоса был допит в процессе изготовления акваланга. Так что Асвер таблетки просто раскусил и начал рассасывать. Хоть вкус и не самый приятный, но через слизистую действующие вещества попадут в кровь быстрее, чем из желудка.

— Если извечные проблемы — это единственное, что тебя беспокоит, мы полетели, — Марта уже распахнула крылья, чтобы ретироваться, но Марин поднял левый кулак с кольцом из цельного камня с розой пустыни. Магии в предмете не чувствовалось, но рыжая удивлённо остановилась.

— Находиться драконам на Земле — уже незаконно, но не по Уголовному Кодексу, а по Пакту о Черте. Скажите, что вы этого не знали?

Про этот загадочный договор Астарта как-то не предупреждала. Впрочем, было бы странным думать, что раз на Земле есть спецслужбы по контролю потусторонних сил, то эти службы до сих пор не наплодили самых разных регламентирующих документов. Вот тут и сбылся мысленный прогноз Асвера, что Марин после отказа сотрудничать начнет давить уже с другой стороны. И что же делать в сложившейся ситуации?

Пытаясь усилием воли обуздать гул в голове, Асвер устроился у дерева поудобнее и, внимательно глядя на Марина, произнес:

— Я вообще исходно человек, прибыл сюда, чтобы осмотреть досто… при… ме…чатель…ности, — отпираться от того, что не являешься уроженцем здешних мест, было глупо — у Мандилиона наверняка был достойно поставлен контроль, и появление в зоне наблюдения незнакомого оборотня означало только одно — он явился откуда-то из другого Мира, — Но вы наверняка найдете, чем ответить. Ладно, теперь давайте перестанем друг другу грозить и перейдем к делу, — парень в очередной раз потер макушку, — На какое такое важное для целостности всего Мира задание вы собираетесь нас подписать?

Ожидающе глядя на полковника, Арвера вытащила из разгрузки Асвера колбочку с алой жидкостью, надломила ампулу и смазала повреждённую голову. Кажется, это была трофейная "кровь Кориктофиса" из подвалов Бабилимского культа. Разом стало легче. Боль ушла и мысли настолько прояснились, что дракончик тут же задался вопросом: "А когда она успела столь хорошо изучить содержимое моих карманов? В этой реальности мы с ней ещё ближе, чем в прошлой?"

— То, что в прошлом предки людей и драконов вели войну, учат сейчас даже на уроках истории, — Марин опустил руку и расслабил ладонь. — Война, разумеется, всё ещё идёт, но уже незримо. Растут технологии, магия совершенствуется, но конфликт не исчерпался — драконы по-прежнему хотят себе Землю, а человечеству по-прежнему некуда с неё улетать. Вы можете положить конец этому противостоянию, потому что вы — одновременно люди и драконы. И за счёт этого адекватнее нас обоих.

— Что, моя теория была вернее? — улыбнулась Марта Вере.

— Может и так, — кивнул Асвер, складывая походную аптечку и возвращая ее в "пространственный карман", — Возможно, это потому, что нам приходится гораздо сильнее напрягаться, удерживая от ухода вразнос оба воплощения, а не одно. Ну да ладно, это все лирика. Товарищ полковник, мы так и будем разговаривать на пожаре, или переберемся в какое-нибудь более спокойное место?

Подход Марина тоже был понятен, он пытается "подписать" компанию драконов на операцию, или даже серию операций, что называется, "не отходя от кассы", чтобы пойманные на спорном деянии драконы побыстрее согласились. Но неужели нельзя попытаться выторговать себе какие-нибудь преимущества, награды, или хотя бы точно узнать, в чем суть будущих операций?

Еще Асверу было интересно, что за теорию упомянула Марта. Правда, вслух спрашивать об этом было неудобно, а точной информации, владеет ли Марта мыслеречью, не было, поэтому Асвер решил спросить об этом у Арверы:

"Про какую теорию речь? Если долго объяснять — так и скажи, спрашиваю из любопытства".

"Она считает, что все драконы, антропоморфы, любое мифологическое существо родом из иного измерения, и в материальном мире они существуют, только если прикрепляются к человеку, носителю разума и "ментально-биологическому сырью" для духа. Будь это так, все бы скрещивались со всеми и у всех рождались бы человеческие младенцы," — наконец-то приняв человеческий облик, чтобы не напугать ненароком пожарных, Вера, Марта и Асвер вышли вслед за Мариным с погорелого участка. Милиционер открыл водительскую дверцу своего УАЗа "Охотника":