В финале Джон умрет

Кроме того, оказалось, что беременность — ложная тревога, но этот случай меня напугал. После этого я стал все больше отдаляться от Дженнифер, придумывать разные отговорки — завтра рано вставать, завтра тяжелый день, нужно делать инвентаризацию и все такое, и даже: «Джен, сейчас я не в настроении…»

После этого случая мы постепенно перестали заниматься сексом. Джен думала, что я ее разлюбил — хотя на самом деле части моего мозга, отвечающие $а любовь и за пенис, почти не общаются друг с другом. Джен много плакала. Много спала. Мы часто спорили. Потом она ушла.

И вот секса у меня не было уже полгода, и я стою за прилавком в магазине «Видео Уолли». Еще одно морозное утро, и меня снова уговорили поработать в чужую смену. День выдался скверный. Уровень гормонов колеблется, словно прилив; иногда это не замечаешь, а в другой раз снова чувствуешь себя, словно пятнадцатилетний подросток. Накануне коллега уговорил меня взять напрокат фильм под названием «Мир призраков». Оказалось, что кино совсем не про призраков, а про взросление какой–то девочки, у которой, как я заметил, была роскошная коллекция очень коротких платьев. Из всего фильма я помню только два часа голых бедер Торы Берч.

Но я отвлекся. В то утро позвонила моя коллега Тина и попросила ее подменить, потому что, о боже, хоть дороги и расчистили, но сегодня снова обещают снегопад, а она не хочет застрять на работе, а я самый добрый парень в мире, и она будет очень, очень мне обязана. Кстати, Тина — невысокая, веселая, энергичная блондинка. Я оделся и поехал на работу, хотя еле держался на ногах после нескольких часов тревожного сна в кресле. Кстати, Тина помолвлена, и у нее есть ребенок. Впрочем, в такие дни мистер Пенис не очень силен в логике.

Может… сейчас?

Я сложил утреннюю газету и бросил ее в стоящую рядом мусорную корзину. Никаких заметок о пропавших людях, беглых преступниках или хоть о чем–нибудь подобном. Ничего. На первой странице — фотография детей, игравших на снегу. Очевидно, человека, который лежал в моем сарае, еще не хватились, или он такой мерзавец, что его решили не искать.

Прошло три часа, но в магазин не зашел ни один клиент. В какой–то момент я заметил, что газета упала на пол. Накануне мы развесили по магазину воздушные шарики по случаю рекламной акции, а при уборке один из моих коллег запихнул в маленькую мусорную корзину шарик. Надутый. Щар заполнил собой всю корзину, так что другой мусор в нее уже не помещался. Почему–то это зрелище меня очаровало. Вдруг я услышал, как открылась входная дверь.

Дрейк, все еще в полицейской форме, вошел в дверь боком, как это делают копы. Таким же образом он пересек весь магазин и вышел из этого режима передвижения только тогда, когда оказался рядом со стойкой. Мои пальцы сжали лежавшую рядом коробку от DVD.

«Скажите, мистер Вонг, вы случайно не знакомы с парнем, который пропал вчера вечером ? На стене кровью написано ваше имя, а в доме мы нашли ваши перчатки и видеозапись того, как вы его убиваете».

Вместо этого Дрейк сказал :

— Красота какая, правда?

Я понятия не имел, что он имеет в виду. Дрейк повернулся и кивнул в сторону стеклянных дверей. За ними виднелись последствия вчерашнего бурана. Мир покрылся льдом, ветви деревьев на стоянке сверкали, словно кто–то выдул их из стекла. Я приехал на работу еще затемно и поэтому ничего не заметил.

— Ага. Как дела, Дрейк?

— Не спал ночью, — ответил он. — И ты, судя по всему, тоже.

— Да.

Он пожал плечами.

— Наверное, пора купить новый матрас или, может, одну из этих машин, которые издают успокаивающие звуки — шум водопада там или джунглей.

— Шум джунглей? — спросил я, помрачнев. — Вряд ли он поможет мне заснуть. Он слишком напоминает мне о Вьетнаме.

Дрейк не засмеялся.

— Дочка не дает мне спать, — сказал он. — Ей четыре года. Примерно раз в два часа она просыпается, плачет, все говорит про какую–то куклу. Мы входим в детскую, спрашиваем про куклу, успокаиваем. Так вот, пару дней назад я иду мимо ее комнаты. Дочки там нет, и я замечаю куклу, сидящую на краю постели. Раньше я никогда ее не видел. Огромная штука, похожая на фарфоровую куклу — знаешь, такая со стеклянными глазами, в большом пышном платье. Я подумал, что жена купила ее на какой–то распродаже. Потом я иду обратно, заглядываю в детскую — но куклы там нет. Я спросил у жены, но она говорит, что никогда ее не видела. Никогда.

— Ага, — отозвался я, как будто это что–то проясняло,

А что я должен был ответить?

— Вы разобрались, что за штука летала по дому Салливанов?

— Дрейк, я знаю не больше твоего. Какая–то жуть. Такой

у нас город, сам понимаешь.

— Ты в курсе, что не так давно здесь пропал полицейский? Чернокожий детектив по фамилии Эплтон? Он сначала нес какой–то бред про конец света, а потом бесследно исчез.

— Что–то слышал.

— А знаешь, кого именно он допрашивал перед тем, как исчезнуть? — спросил Дрейк.

— Меня?

— Точно–точно. И его так и не нашли.

Дрейк, работа в полиции города Неназванный — плохой способ сохранить психическое и физическое здоровье. Посмотри на статистику самоубийств. И вот что я тебе еще скажу. Взгляд того парня — перед тем, как у него поехала крыша, — был точно такой, как у тебя.

— Зачем пришел, Дрейк? — спросил я.

— За фильмом! — радостно ответил он. — Сегодня буду сидеть дома.

— Ясно.

— Посоветуешь что–нибудь веселое?

Слева от меня высилась стопка возвратов; я потянулся и j взял верхний диск. «Малхолланд–драйв», какой–то неизвестный мне фильм Дэвида Линча. Магнитного ярлычка на коробке не было — как будто мы хотели, чтобы диск кто–нибудь украл.

— Вот хороший фильм, — сказал я.

— А его с дочкой можно смотреть?

— Конечно.

Я выбил чек, и Дрейк бочком пошел прочь от стойки. Я достал еще один диск и облегченно вздохнул. Едва Дрейк взялся за ручку двери и собрался выйти на мороз, я вдруг услышал собственный голос:

— А сегодня больше никто не пропал?

Дрейк замер, повернулся и пристально оглядел меня.

— Нет. А что? — наконец ответил он.

Кретин, он же вспомнит это, когда кто–то действительно пропадет.

— Просто так, — ответил я, и тут же нашелся: — Не хочу, чтобы с кем–то случилось то же, что и с Эми.

— Ага.

Дрейк промедлил, словно хотел сказать еще что–то, но потом повернулся и вышел. Зазвонил мой мобильник. Все вокруг скачали и установили себе песни вместо звонков, а я просто настроил свой телефон так, чтобы он звонил. Одной головной болью меньше. Я вытащил телефон из кармана штанов и увидел на экране имя Джона.

— Алло?

— ВИННИ, Я ЖЕ СКАЗАЛ — ОТВАЛИ!

— Джон, ты же сам мне позвонил.