В гостях у Рема или разведчик из будущего
Шрифт:
— Мы, как лидеры северной части Национал-социалистической Рабочей партии Германии, предлагаем свою экономическую, политическую и культурную программу нашей партии. В экономике мы выступаем как против капитализма, так и против марксизма. Мы предлагаем построить гармоничную экономику, основой которой послужил бы своеобразный государственный феодализм. Государство должно стать единственным владельцем земли, которую оно будет сдавать в аренду отдельным гражданам. Все люди должны иметь право поступать со своей землёй как хотят, но сдавать землю в аренду и продавать её им нужно запретить!
По людской толпе пробежала волна возгласов, но скорее одобрительных, чем осуждающих. А Штрассер продолжал говорить дальше:
— Наш человек должен
— Идиот! — не сдержал эмоций Шириновский, услышав последнюю мысль. — Или предатель, — добавил почти сразу.
Шольц, стоявший рядом, покосился на него.
— Это кухарка будет назначать портье, что ли? А на мелкие государства зачем разбивать? Это что за идея? Новый национал-евро-регионализм?
Мозг Шириновского лихорадочно заработал, вытаскивая из закоулков своей памяти такие факты, о которых мало кто знал, а он знал. Да, знал он много, но не всегда мог о том говорить в открытую или даже упоминать. Просто могли не понять или понять неправильно, а он политик, а не бомж, чтобы нести бред сумасшедшего. Он слышал о том, что кто-то когда-то предложил нечто подобное.
«Как же его звали, как же его звали? — лихорадочно рылся он в своей памяти. — Этот фрукт, называл себя Сен Лу, то бишь Святой Волк, был он французским фашистом, и мало того, что карателем, а не солдатом, так ещё и участвовал в спецоперациях против русских партизан в 1942 году», — внезапно вспомнил он весьма отвратную информацию об этом «путешественнике» и писателе.
Довольно мерзкий тип, и звали его, звали его… звали его. О, вспомнил! И звали его — Марк Ожье, и служил этот мудень в легионе французских добровольцев против большевизма (Legion des volontaires francais contre le bolchevisme; сокращенно LVF или ЛФД), который воевал на Восточном фронте в 1941–1944 годах. Сука!
Пока Штрассер излагал дальше пункты своей программы, Шириновский вдруг чётко вспомнил всё с этим связанное. Вот этот самый Ожье и был самый первым пропагандистом этого самого регионализма, его ещё тайно поддерживало государство, а как иначе объяснить то, что этого Ожье объявили в международный розыск, а он преспокойно жил в это время в Париже, да ещё имел наглость издавать свои книжки под творческим псевдонимом. Фантастика, право слово!
Естественно, поддерживала его инкогнито Франция. Ну, и основным выгодоприобретателем этого самого еврорегионализма* была она же. А как иначе?! Общий смысл регионализма — это всех разбить на кусочки и организовать путём выборного органа из депутатов от каждого региона, но управлять ими будет некая общность над общей общностью. Как у Оруэлла: есть равные, а есть ещё равнее…
(*Регионализм — процесс повышения роли региона как внутри государства, так и за его пределами. Европейский регионализм — политика западноевропейских государств, основанная на принципах «атлантического» федерализма, предусматривающего освобождение гражданского общества из-под опеки государства. Сущность европейского регионализма заключается в поэтапном переходе от наднациональных объединений к Европе регионов.)
— Ха, так вот откуда ноги-то растут?! — снова вслух сказал Шириновский. — Всё как обычно, мы распилим на кусочки всех и руководить будем с помощью совета Европы,
а советом будут руководить из Франции, формально уже как бы и не существующей. Хорошая придумка, хорошая… Вот только кто спонсор этой идеи, неужели Франция или быть может Англия?Вокруг косились на него, но особо не обращали внимания, мало что там себе бормочет под нос тупой штурмовик. Шольц тоже пропустил его слова мимо ушей, больше внимая оратору, а тот продолжал вещать дальше:
— Наша программа предполагает уничтожение прусского милитаризма. Мы создадим маленькую профессиональную армию или территориальное ополчение по швейцарскому образцу. Что касается внешней политики, то мы требуем равенства между нациями и прекращения всё продолжающегося унижения Германии. У нас нет территориальных претензий, но мы должны провести честные референдумы на спорных территориях. Европейская федерация, основанная на тех же принципах, что и федеральная Германия, должна провести всеобщее разоружение и объединить страны в монолитный союз, в котором каждая страна сохранит свою администрацию, обычаи и религию. Уничтожение таможенных преград должно привести к возникновению единого европейского рынка. И тогда мы все станем равны! Это и будет настоящий социализм!
Грегор Штрассер замолчал и обвёл всех внимательным взором, толпа внимала, ожидая продолжения. Не все были согласны с ним, не все, но очень многие.
— Мы должны достигнуть гармонии. Мы должны достигнуть гармонии между человеком и Богом, между народом и религией. Мы не должны обожествлять технику! Гармония — это единство в многообразии и враг стандартизации.
«Что за бред он несёт?! — думал Шириновский. — Какая гармония?! Куда я попал?!»
— На митинг национал-социалистов, — тут же отозвался Маричев, — но это митинг не последователей Гитлера, а его оппонентов внутри партии. Они более левые, чем он сам, но ещё не коммунисты и не социал-демократы.
— Так НСДАП же фашисты? Ну, или национал-фашисты, — возмутился Шириновский, отвечая Маричеву.
— Да я и сам с трудом понимаю, кто из них кто. Гитлер стремится к левым, но поступает как правый лидер, у него тоталитаризм главная идея, а у этих регионализм напополам с социализмом. Оба социалисты, и оба ими не являются, если уж смотреть правде в глаза. Точнее, Штрассер, может, и является, а вот Гитлер и его команда точно нет. В общем, ты теперь за главного, тебе и разбираться. У Штрассера есть свои люди в НСДАП, и их ещё довольно много, но они утрачивают свои позиции, и чем дальше, тем сильнее. И то, что я прочитал у тебя в памяти, уже прямо указывает на то, что они обязательно проиграют, а значит, надо держаться от них подальше.
— И что, прямо вот так повернуться и уйти с митинга?
— Зачем? Стой да слушай, а Васька слушает да ест, можно попробовать стать в их ряды, они и с деньгами помогут, и продвижение дадут по карьерной лестнице, но невысоко, потом нужно будет бежать без оглядки, но в целом что-то можно поиметь.
— Понятно…
Пока Штрассер говорил, потом сменился другим оратором, Шириновский думал, делая вид, что наблюдает за порядком. Ему сильно хотелось выделиться, аж руки чесались, и не только руки. Нужен шанс, шанс прорваться. Сейчас самое время, чтобы вылезти на противоречиях, а потом, метнуться в другую сторону или вообще на время исчезнуть из поля зрения тех же эсэсовцев, это сложно, но можно. Всё в этом мире сложно, но если делать всё с умом и осторожно, то опять же можно…
Митинг же постепенно подходил к концу. Основные ораторы уже высказались, и теперь из разгорячённой всякими речами толпы звучали вопросы к руководству северной фракции НСДАП. Шириновский слушал ответы, потом начал подбираться поближе к трибуне, расталкивая локтями фольксгенносен.
— Партайгеноссен! Может быть, кто-то хочет выступить от себя лично и поддержать нашу позицию? — обратился в это время Грегор Штрассер к людям, стоявшим возле трибуны. — Мы всегда готовы выслушать мнение людей из нашей среды. Есть желающие?