В гостях у (с)нежного чародея

А на равнине пылала сама земля, освещая темный силуэт того, что пришел растопить вечные снега колдовского мира.

***

Льер оттеснил Аурику себе за спину, шагнув вперед, и с вызовом уставился на незнакомца:

– По какому праву ты хозяйничаешь на моей земле? Ты кто такой?

– А ты разве не видишь? – пришелец развел руками, и его голос прозвучал до боли знакомо, вот только интонация его Аурике совсем не понравилась.

– Отец? – она прищурилась, силясь разглядеть пришельца. Спохватившись, попыталась прощупать его магическую ауру, но, как и в случае с Льером, ничего не почувствовала.

– Нет, не вижу. Назови себя, – Льер отступил на полшага, толкнув Аурику еще дальше за спину, а пришелец, напротив, на шаг приблизился. Высокий, могучий, черноволосый, с пронзительным взглядом черных глаз-углей.

– Мое имя Алузар, я – воплощенный Пламень, и в моем праве хозяйничать там, где я сочту нужным. А ты – заигрался в чародея, мальчик.

Король Алузар протянул руку в сторону дочери:

– Идем, Аурика. Тебе пора домой.

– Я никуда не пойду! – юная драконица упрямо тряхнула гривой золотистых волос. – Без него, – и вцепилась в плечи Льера.

– Она никуда не пойдет… если сама не захочет, – Льер наклонил голову, исподлобья смотря на короля драконов.

Алузар тоже наклонил голову, глядя на потенциального соперника:

– Аурика, – хоть он обращался к дочери, но смотрел на Льера, – я не люблю повторять дважды, ты же знаешь.

Голос его был спокоен, но лучше бы он кричал, лучше бы отругал непослушную дочь за своеволие. Но король драконов был пугающе, неестественно невозмутим.

– Отец… – голос юной принцессы дрогнул. Она очень любила отца, но сейчас он буквально давил на нее своей силой, заставляя принять нужное ему решение.

Аурика крепко зажмурилась, потрясла головой, пытаясь скинуть с себя гнет отцовской воли. Видя ее страдания, Льер снова шагнул вперед:

– Оставь ее, Черный огонь! Аурика уже достаточно взрослая, чтобы самой за себя принимать решения.

Дракон склонил голову набок, словно разглядывая любопытную зверушку, которая вдруг почему-то заговорила:

– А тебя вообще никто не спрашивал, человек. Скажи спасибо, что я сохраню тебе жизнь. Не хочу марать руки на глазах у дочери.

– Отец! – Аурика только смогла выдохнуть с возмущением и поперхнулась эмоциями.

Льер с силой сжал зубы, и Аурике даже показалось, что она слышит их скрежет:

– Хоть ты король драконов и отец Аурики, но даже тебе я не позволю разговаривать со мной в таком тоне.

– Не позволишь? – Алузар скептически поднял черную бровь. – Интересно, как?

– А вот так!

Льер оттолкнул Аурику прочь от себя, развел руки в стороны и запрокинул голову. Драконица упала, приземлившись в сугроб, и в тот же миг почувствовала, что воздух сковало смертным холодом. Каждый вдох был подобен пытке, обжигая легкие. Влага вымораживалась с глаз и губ, оседая на ресницах пушистым инеем.

Снежный элементаль проснулся, освободив из сердца Льера свою убийственную магию.

Чародей с силой свел руки перед собой, словно преодолевая сопротивление воздуха, и в сторону короля драконов двинулась невидимая стена смертоносного холода.

– Нет, Льер! Это же мой отец! – Аурика вскрикнула, испугавшись того, что снежный демон может сотворить с драконом, но Алузар лишь прикрылся полой плаща, и волна магии Льера со звоном разбилась об нее на мириад сверкающих пылинок.

– Это все, на что ты способен, человеческий чародей? – Алузар выглядел рассерженным, хотя все еще держал себя в руках. – Ну, что же, теперь моя очередь.

Казалось, сам воздух вспыхнул вокруг короля драконов. Он стоял, неподвижный, в центре огненного шторма, и только на губах его играла слабая усмешка.

– Отец, не тронь его! Остановитесь! – Аурика выбралась из сугроба, в который ее зашвырнул Льер, и попыталась влезть между мужчинами, но на ее пути выросла прозрачная стена магического щита, отделившая ее от сражения, и она в бессильном отчаянии принялась молотить по ней кулаками.

– Золотце, ты, правда, считаешь, что это меня нужно защищать от него, а не наоборот? – Льер выглядел на удивление спокойным. Вот только глаза его снова мерцали двумя светло-голубыми льдинками, а на бровях и ресницах серебрился иней.

– Не смей называть ее так… – Алузар прорычал, теряя контроль, и стена огня сорвалась с места, грозя испепелить зарвавшегося человеческого чародей.

Но человек только гордо вскинул голову, глядя на приближающееся пламя. Порыв ледяного ветра поднял снег у его ног, окутал чародея снежным саваном. И драконий огонь потух, так и не добравшись до своей жертвы.

Алузар выглядел удивленным и чуть замешкался, вновь призывая пламя.

– Ты уже стар, Черный огонь. Тебе со мной не совладать, – а вот Льер, наоборот, казался очень уверенным. Голос его изменился, стал зычным, утратив томную хрипотцу, которая так нравилась Аурике.

Подобной дерзости, король драконов не мог стерпеть. Он зарычал и начал менять облик. Силуэт его затуманился, за спиной развернулись огромные черные крылья, рычание становилось все ниже и грознее.

– Боишься, Черный огонь? Первый раз ты встретил кого-то, равного тебе по силе? – Льер смотрел на дракона с усмешкой.

– Тебе никогда не сравниться со мной, человечек, – черный дракон проговорил-прорычал и одним сильным прыжком бросил свое тело в небо.

– Я уже не человек…

За спиной Льера тоже были крылья – белоснежные, сотканные из снега и льда. Метель вздымала снег в воздух, все гуще и гуще. Он мельтешил все быстрее, и вот, Льер уже стоял в центре гигантского снежного клуба.

Поднявшись достаточно высоко в небо, Алузар обрушил на противника поток пламени. И навстречу этому потоку взметнулся другой, из снега и льда, и драконий огонь потонул в нем, угасая.

Черный дракон заревел еще яростнее, ударил крыльями по воздуху, заходя на второй вираж. А чародей поднимался в небо следом за ним. И он уже не был человеком. Точь-в-точь повторив силуэт своего противника, с земли взлетел еще один дракон. Только не черный, а снежно-белый, весь состоящий из мириадов крошечных снежинок.

Не издав ни звука, снежный дракон бросился навстречу черному. Через мгновение они сшиблись в воздухе грудь с грудью. Раздался оглушительный удар, Аурика вздрогнула и в ужасе прижала ладони к губам. Она стояла, задрав голову, и замирала от страха за обоих любимых мужчин. Она даже попыталась обернуться драконом, чтобы помешать им, но у нее не вышло. У юной принцессы не было силы Алузара, способного подчинить своей воле самую своенравную стихию. Не было у нее и таланта Льера, умеющего с этой стихией договариваться. А была лишь любовь к обоим ярящимся в небе драконам и страстное желание разнять их глупую драку.