В игре (сборник)

– Это лут. Мелочь всякая, но бывает и кое-что полезное. Хлам сбываешь у торговцев, полезным пользуешься сама. Хочешь, покажу, как здесь все устроено?

– Была бы благодарна.

– Ну тогда, пойдем, Чертик. Меня, кстати, Алексеем зовут.

* * *

Дело было плохо. Количество жизненной силы сохранялось пока на приемлемом уровне, но ее, если что, можно было и зельями поднять, а вот мана… с маной было хуже. А какой лук без маны? Правильно, плохой лук, если не сказать хуже. И ведь зелья не помогали. Текли, что называется, рекой, Чертик уже даже их противного, горького вкуса не чувствовала. И все равно расход маны был больше, и полоска «MP» неминуемо сокращалась. Что будет, когда она закончится, девушка старалась не думать.

Фауран держался молодцом. Оно и понятно, с его-то опытом. Да и зачарованные посеребренные латы были куда лучше потертой кожаной брони Чертика. И двуручный меч, вытащенный из таких подземных гномьих глубин, что страшно подумать, явно не уступал латам в качестве.

Но и Фауран сдавал. Все больше кривился, пропуская очередной удар, все чаще отступал. И явно ругался. Отборно, как он умеет. И если бы не фильтр чата, милые женские ушки Чертика давно бы «свернулись».

Надо было что-то делать…

«Слепая ярость» – «бонус к силе критического урона +55». Затем «Магическое зрение» – «точность +150». «Божественная длань» – «нанося критический урон, врага откидывает назад».

Последнее было особенно актуально, если учесть, что Фаурана уже давно приперли к стене, не давая пространства для маневра.

Секунду помедлив, Чертик вытащила из нагрудного кармана последний свиток и сжала его в руке. Бумага тут же пожелтела и рассыпалась в прах.

«Критический урон +6 %».

Пойти ва-банк?

«Мощный выстрел» – стрела словно сама выпрыгнула из колчана, ловко легла в ладонь, натянула тетиву и, с легким мелодичным щелчком, кинулась вперед, рассекая воздух и оставляя позади отчетливо заметный росчерк.

Древко стрелы точно ударилось в железный нагрудник всадника и отскочило, нанося минимальный урон. Но это и не было целью.

«Мощный выстрел» наносит «критический урон –46». «Божественная длань» откидывает Проклятого Всадника назад.

Черный Воин подался назад, и если бы не магическая лошадь, то точно бы выпал из седла. А так вместо него весь огонь пришелся на его черного скакуна – тот словно получил невидимый удар, отскочил назад, встал на дыбы и жалобно заржал.

Фаурану этого было достаточно, чтобы кинуться в сторону, вырваться из западни и начать обходить врага сзади.

Лошадь вместе с тем начала перебирать копытами, разворачиваясь и ища свою цель.

Собственно, вся проблема была в ней – не всадник в вороненых, изъеденных ржавчиной доспехах был главным противником. Согласно квестовому описанию этот некогда молодой парень однажды поддался искушению и теперь навсегда стал заложником магического скакуна, вынуждающего творить их черные дела даже после смерти. Подтверждением последнего был абсолютно голый, сверкающий пустыми глазницами череп наездника – единственный участок тела, незащищенный броней.

А черный конь буквально дышал магией – было видно, как с каждым выдохом из его ноздрей вырывается темный искрящийся воздух. Его глаза полыхали недобрым огненным светом, а массивные мышцы, обтянутые кожей, бугрились, будучи взведенными как пружина. Иссиня-черная, завораживающая, массивная грива лошади развевалась в безветренном подземелье, то и дело чуть ли не скрывая собой наездника, который в такие моменты казался чем-то лишним на фоне этой сокрушительной мощи.

Фауран наотмашь ударил скакуна по боку, продолжая бежать по кругу. Главное, чтобы ни всадник, ни лошадь не отвлекались от наглого, суетящегося гладиатора, продолжая не замечать лучницу, осыпающую их стрелами. Конечно, долго так продолжаться не могло. Но Чертик надеялась… на что? Она и сама не знала – тянула время.

Однако искусственный интеллект противника оказался не настолько слаб, чтобы смириться с поражением. В какой-то момент глаза скакуна полыхнули зеленым светом, и прямо из земли, сквозь каменные плиты вырвались толстые стебли растений и крепко схватили незваных гостей за ноги, с каждой секундой опутывая все сильнее.

Фауран выругался, перехватывая и поднимая меч повыше, готовясь отразить натиск врага. Но вместо этого магический скакун вдруг отступил назад и замер, взбивая копытом пыль. Наездник приподнялся в седлах, вскинул руку и неслышно произнес что-то, скрипя челюстью. Из его пальцев вырвалось фиолетовое свечение и ударило Фаурана в грудь. Гладиатор покачнулся и рухнул на землю. Над его головой повисла пентаграмма «Силки Демона», а шкала жизни начала таять прямо на глазах – магия некромантов всегда славилась побочными ядовитыми эффектами.

Тем временем конь, заржав, устремился на обездвиженного врага.

У Чертика все внутри похолодело – будучи проклятым и обездвиженным, Фауран не мог ни вылечиться, ни прочитать заклинания. А значит, если его добьет не яд, то уж точно эта волшебная кобыла! Главное, помочь она ничем не могла – она не целитель и даже не чародей. Она лук, у которого даже маны-то нет. Беспомощный и обессиленный.

Света взвыла. Ни Чертик, а именно Света. Она буквально слышала, как ее крик разнесся по пустой квартире где-то там, очень далеко, в другой реальности. Хотелось сорвать с головы этот осточертевший шлем и разбить его об стену. Сколько дней, сколько трудов было затрачено! И все ради…

– Ну нет, кобылка! Ради своего Пашки я сделаю что угодно!

«Опутывающая стрела» – умение, создающее магические силки, замедляющие или вообще останавливающие жертву. Шанс, что магическая атака пройдет против магического существа, – ничтожен.

Но она прошла.

Стрела с цепью на конце пролетела точно между задних ног лошади, опутывая их, пытаясь увлечь назад. И пусть это не остановило скакуна, но хотя бы замедлило.

«А дальше? А дальше сдохни, проклятый пони!»

Взгляд Светы упал на иконку, сиротливо стоящую отдельно от остальных. «Божественное вмешательство». «Для активации требуется божественное око – кристалл, синтезируемый из редких ингредиентов. С его созданием вам может помочь мастер-ювелир».

– Божественное вмешательство!

Достав словно из воздуха большой, размером с кулак, кристалл, лучница легко подкинула его вверх. А потом вскинула лук, ища взглядом заветный отблеск. И нашла. Стрела легко пронзила кристалл, разбивая его на сотни мелких осколков. И те дождем осыпались на землю.

Тьму подземелья рассек ослепительно-яркий свет. В том месте, куда падал очередной осколок, возникал полупрозрачный силуэт воина. И с каждым моментом воинов становилось все больше. Десятки, сотни бойцов выстраивались неровными рядами, окружая место сражения. А в самом центре, как в замедленной съемке, Проклятый Всадник верхом на исполинском черном коне мчался навстречу беззащитной жертве.

Не сговариваясь, воины, как по команде, вскинули луки и спустили тетивы. Сотни призрачных стрел и одна самая обычная деревянная сначала взметнулись вверх, а потом градом осыпались на врага.

Поле боя окутал темный, непроглядный туман. А через секунду он рассеялся…

Фауран неспешно поднялся, двигаясь как-то медленно и неохотно, – сказывалось следствие бушевавшего в крови яда, – и зачарованно уставился на сплошь усеянную стрелами огромную тушу черного коня, лежащую на боку всего в двух шагах от него. Всадник лежал тут же, точнее, то, что от него осталось – черный, изъеденный ржавчиной доспех и горстка праха.